Сыскное управление - Анна Коэн

курьеры из беспризорников доставляли карту с помеченным крестом пунктом.

«Какая-то странная секретность для тех, кто ворует животных. Пусть даже и священных. И для чего их столько?» – размышляла Норма, но задавать эти вопросы бандитам смысла не было.

Отобрав у контрабандистов последнюю карту, похожий на объевшуюся цаплю полицмейстер вручил ее Лесу и Диане, велев отправляться на место и все там разнюхать.

В учебном корпусе, где прошла почти вся их жизнь, эти двое составляли прекрасный тандем – Малахит и Яшма, охотник и боец. Их-то не гоняли по двадцать кругов гусиным шагом вокруг здания корпуса, как Норму с Илаем, уродившихся с талантами дознавателя и координатора. Лес протянул Диане руку в толстой сокольничьей перчатке и поддал Фундуку пятками по мохнатым бокам. Напружинив задние лапы, кошкан скачками понесся прочь.

– Есть тебе что спросить у них? – снизошел до Нормы офицер. – Ну там, что вы обычно спрашиваете.

Норма стиснула в кармане мундира лист опросника. Какая глупость! И она подумала, что с первого дня сможет сделать что-то потрясающее, что-то новое? Что-то, что на самом деле облегчит работу сыскному управлению?

– Ну, нет так нет, – не стал дожидаться ответа офицер и махнул своим: – В телегу и до острога их! На каторгу пойдут как миленькие.

– Как на каторгу?! – вскинулся один, на чьем лице все еще сочилась кровью разбухшая царапина. – Как так на каторгу, господа хорошие! Да за что, за какие грехи? Мы ж простые рабочие, нанимались через приказчика к купчине, ящики таскать да грузы торговые по городу развозить! Почто нам было знать, что это незаконно?

В груди дернуло, а в голове разом прояснилось, будто шальной ветер подхватил кисейную занавеску, плеснув в сумрак чистым светом. Так уже бывало раньше, бывало и сегодня, но чувство истины вернулось с новой силой.

– Он говорит правду, – тихо произнесла Норма. Но когда никто не отреагировал, откашлялась и повторила громче: – Этот человек не врет, он не знал, что груз контрабандный! Скажи мне, где тот приказчик, что вас нанял, – обратилась она к притихшему мужику.

– Неведомо мне, – буркнул тот, вжав голову в плечи, обтянутые плешивым полушубком. – Он в доках обретался, сцапывал по одному тех, кто работенку подыскивал. Больше мы его не видывали.

Остальные горе-контрабандисты согласно закивали.

– Снова правда, – подтвердила Норма, почувствовав внутри новое колыхание светлой завесы. – Господин полицейский, их вряд ли можно считать виновными.

Но чуда не произошло. Сыскной дернул щетинистым подбородком:

– Преступление есть преступление. Знали они – не знали, закону разницы никакой.

– Но как же…

– Тебе бы «Уложение об ответственности» подучить, девочка.

Через минуту Норма беспомощно наблюдала, как мужиков со связанными руками по одному выводили из разгромленного склада и сажали в казенную телегу, запряженную парой меринов.

И так-то ей предстоит служить на благо людей и во славу серафимов?

– Что, снова глаза на мокром месте? – Илай подошел неслышно, повторно подгибая лязгающие по полу когти.

– Я не плачу, – сердито отозвалась Норма и поправила манжеты.

– И правда, – покладисто согласился брат-Янтарь. – Мне показалось.

– Я просто… не могу понять.

– Мы поймем, – пообещал он. – А сначала помоги мне разобраться еще с кое-чем, пока мы еще здесь. Полицмейстер сказал, у нас еще несколько минут.

Илай потянул ее за обшлаг и повел, как многие годы до этого водил за собой за руку, крались ли они ночью на кухню или брели отрабатывать очередную провинность перед наставниками. Брат, пусть никто из геммов не связан меж собой родной кровью, был ее путеводной звездой.

– Смотри, – объявил Илай, присаживаясь на корточки у одного из ящиков. – Тут буквы выжжены: «Аd. Аy», будто кто название Адашая сократил, а ниже еще значок вроде треугольника, три черточки.

Норма наклонилась и увидела, на что он указывал.

– А вот на этом, – Илай заломил треуголку на затылок и по-крабьи переместился вбок, подметая черным шерстяным плащом грязный пол, – те же буквы, но уже круг, разделенный на сектора. Содержимое одинаковое. Что скажешь?

Норма убрала за ухо выбившиеся из косы пряди и пожевала нижнюю губу.

– Возможно, это вместо цифр, ну, для неграмотных. Помнишь, нам говорили, что читать и считать может только каждый седьмой мирянин? Не считая благородных. А те бедолаги, которые попались нам здесь, точно были не из ученых или дворян.

– Бедолаги? – вскинул брови Илай. Брови у брата были знатные – на два тона темнее пшеничных волос, широкие и разговорчивые, под стать хозяину. – Ты слишком мягкосердечна.

– Я слишком хорошо вижу людей.

– Они оказали сопротивление, – напомнил он.

– Кто угодно обделался бы, напрыгни на него Фундук когтями вперед, – фыркнула Норма, – и стал бы защищаться.

Илай расхохотался, запрокинув голову. Спорить с ним совершенно невозможно, даже если он нес несусветную чушь. Легкий человек, он летел по жизни золотистым перышком.

Наконец их окликнули и позвали наружу. Пора было ехать в управление.

Норма чувствовала, как они оказываются все дальше и дальше от учебного корпуса, который был единственным домом, что она знала. Теперь это место выплюнуло их в мир, ведь без геммов в нем никак. И Норма была готова, она готовилась к этому дню всю свою жизнь, но мурашки кололи, будто с нее спустили шкуру, а новая розовая кожица была еще слишком тонкой. Чтобы хоть немного успокоиться, она расправила на коленях ткань новой синей униформы.

Полицмейстер при ближайшем рассмотрении показался приятным человеком. Вежливо расспрашивал про житье-бытье, про учебу в корпусе, про науки, которые осваивали геммы. Особенно заинтересовался он логикой, постулатами которой наставники призывали руководствоваться в расследованиях.

– Ишь как! – удивлялся он. – А нас учили полагаться на глаза и нюх; пока думаешь, вся шушера разбежится и по гнилым углам попрячется, что не выкуришь.

– Органы чувств мирян могут врать, Ваше Превосходительство. – Норма опустила взгляд на сцепленные на коленях руки. Ей казалось невежливым так прямо говорить о несовершенстве собеседника, но и уйти от ответа она не могла.

Но полицмейстер, кажется, не обиделся, только фыркнул, огладив двумя пальцами усы, и откинулся на сиденье:

– Тогда посмотрим на нее… на вашу логику. И зови меня Петром Архипычем. У меня таких, как ты, три дочки. И ты тоже зови, – повернулся он к Илаю, и тот белозубо оскалился.

Сыскное управление оказалось угрюмого вида каменным зданием в два этажа с белеными карнизами и двускатным жестяным козырьком над крыльцом с потертыми ступенями.

«Вот он какой, наш новый дом», – подумалось Норме.

Едва они сошли с конки, к крыльцу, фырча, подскочил Фундук и тряхнул лопатками, едва не сбросив обоих седоков. Лес и Диана приземлились на брусчатку отработанным и полным грации движением.

– Господин полицмейстер,