Анахрон - Деймон Найт

И тут Питер вспомнил, что забытые изобретения временами изобретаются вновь. Даже если бы он припрятал сферу времени на всю оставшуюся жизнь и ей не суждено было пережить его, то в отдаленном будущем все равно могли оказаться другие ловцы во времени — если и не здесь, то в других сокровищницах. Вот как могло объясняться присутствие этого воплощенного ужаса — механизма с металлическими челюстями. Подобным образом можно было объяснить и существование самого погреба — лучшей ловушки для человека. Да только все это полная чепуха — добыча могла оставаться в ловушке только до тех пор, пока ловец не явится заглянуть в нее. События, как и жизни осмотрительных путешественников во времени, сохранялись.

А в подвале Питер находился уже почти сорок минут. Еще минут двадцать — двадцать пять, в крайнем случае тридцать, а потом войдут Некие Существа, и он окажется на свободе. У него есть страховка — только эта мысль и позволяла Питеру как-то мириться с болью, ставшей для него теперь центром мироздания. Сейчас он переживал ощущения, родственные тем, что случались во время визита к дантисту в жуткие старые времена до изобретения новокаина; временами боль казалась просто невыносимой, но утешало сознание того, что это должно когда-нибудь кончиться.

Склонив голову, он задержал дыхание. Глухой отдаленный стук, еще один, затем отвратительный скрип, затем — тишина.

Но он уже слышал их. Он знал — они там. Теперь уже скоро.

Трое мужчин — двое коренастых, один худощавый — играли в карты перед закрытой дверью, которая вела к лестнице в погреб. Нехотя они встали.

— Кто он? — спросил тот, что с виду казался покрепче. Томазо что-то затрещал ему на бешеном сицилийском, охранник помрачнел, но взглянул на Гарольда с уважением.

— А теперь, — заявил Гарольд, — я иду увидеться с братом.

— Нет, синьор, — уверенно возразил крепыш.

— Ваше поведение вызывающе, — сказал ему Гарольд.

— Да, синьор. Гарольд нахмурился:

— Вы дадите мне пройти?

— Нет, синьор.

— Тогда пойдите и скажите моему брату, что я здесь.

Оправдывающимся тоном, но твердо крепыш пояснил, что этого также не дозволяют строжайшие инструкции; впрочем, Гарольд сильно бы удивился, скажи охранник что-то другое.

— Хорошо, но я полагаю, вы по крайней мере можете мне сказать, когда он выйдет оттуда?

— Скоро, синьор. Через час, не больше.

— Ну что ж, очень хорошо, — раздраженно проговорил Гарольд, разворачиваясь вполоборота. — А теперь, — заявил он, поворачиваясь обратно и вынимая из кармана револьвер, — поднимите-ка руки и встаньте там, у стены, ясно?

Первые двое нехотя подчинились. Третий, худощавый, выстрелил сквозь карман плаща — прямо как гангстеры в американских фильмах.

Ощущение совсем не такое острое, с удивлением обнаружил Гарольд, скорее похоже на увесистый удар в бок крикетной битой. Грохот выстрела, казалось, бесконечно рикошетировал от стен. Гарольд почувствовал, как револьвер подпрыгнул в руке, когда он выстрелил в ответ, но так и не смог разобрать, попал он в кого-нибудь или нет. Казалось, все происходит очень медленно — и в то же время страшно тяжело было сохранять равновесие. Разворачиваясь, он успел заметить, что двое коренастых парней уже запустили руки под куртки и что у худого до отказа распахнут рот, а у Томазо точно так же — глаза. Затем стена полетела ему навстречу, и Гарольд поплыл вдоль нее, стараясь не выронить зачем-то оказавшийся у него в руке револьвер.

Только он обогнул первый поворот, как грохот раздался снова. Фонтан штукатурки брызнул в глаза; затем Гарольд неловко побежал, а позади него послышался хор диких выкриков.

Поначалу ученый избрал местом назначения лабораторию — чисто инстинктивный выбор, никак не подкрепленный логикой. Но на полпути через главную залу он понял, что туда ему не добраться.

Гарольд обернулся и метнул взгляд искоса в направлении коридора; там он увидел движущееся пятно и выстрелил. Пятно исчезло. Затем ученый неуклюже повернулся обратно и успел сделать пару шагов к креслу — ближайшему своему убежищу, когда что-то с силой врезалось ему между лопаток. Еще шаг — колени подогнулись — и стена нанесла ему второй удар, помягче. Гарольд упал навзничь, сжимая окостеневшими руками гобелен, висевший рядом с камином.

Когда три охранника, которых звали Энрико, Альберто и Лука, опасливо появились из коридора и приблизились к телу Гарольда, оно уже, подобно трупам викингов, пылало в своем импровизированном саване — мутные кони, охотники и соколы корчились на гобелене и рассыпались сверкающим великолепием. Мгновение спустя неровное кольцо огня поплыло по ковру под ноги ошарашенным зрителям.

Хотя слуги прибежали с кухни с огнетушителями и ведрами, пожарные были вызваны незамедлительно, — все было бесполезно. Через пять минут зала пылала в огне; через десять, когда в окнах лопнули стекла, а стены покосились, пламя охватило второй этаж. Через двадцать минут груда пылающих бревен рухнула в погреб через дыру, проделанную Питером в полу лаборатории, уничтожив прибор со сферой времени и создав в погребе, как впоследствии записали в протоколе соответствующие должностные лица, температуру, вполне достаточную для того, чтобы начисто уничтожить человеческое тело без каких-либо следов. И уже по одной только этой причине никаких следов тела Питера обнаружено не было.

Звуки снова раздались в тот момент, когда Питер увидел, как свет сферы времени подрумянился, а затем вдруг погас — будто задутая свеча.

И тут, в кромешной тьме, он услышал, как открывается дверь.

Примечания

1

Anachron, опубликован в журнале «If Science Fiction», © 1953