Врата Рассвета - Роберт Ньюкомб

Увечный маг негромко хмыкнул. Принц и Виг обменялись взглядами. «Фегану явно что-то известно, — подумал Тристан. — Нужно будет позднее расспросить старика об этом».

— Что происходит в Евтракии? — с тревогой спросил он Джошуа. — По нашим представлениям, в городе, да и во всей стране творится нечто ужасное. Что ты можешь сказать об этом?

— Все и в самом деле очень скверно. — Чувствовалось, что молодому магу тяжело сообщать такие новости. — В стране разброд и хаос. В отсутствие власти некому поддерживать закон и порядок. Кражи, убийства, насилие повсюду, и продовольствия становится все меньше. Люди перебираются в города, надеясь, что там им будет легче выжить. Таммерланд просто наводнен беженцами. Боюсь, что скоро начнется настоящий голод, ведь очень немногие крестьяне решаются привозить продукты из опасения, что по дороге их могут ограбить. — Он на мгновение смолк. — Рассказывают, что убийства на улицах городов стали нормой. Во время недавних столкновений многие женщины потеряли мужей, отцов и сыновей. Голодные, они вынуждены торговать своим телом...

Слушать подобное было невыносимо. Тристан медленно подошел к камину и остановился подле него, глядя на мерцающие угли. Его народ страдает, а он... прячется в этом каменном склепе. Нужно выбраться отсюда и, по крайней мере, самому убедиться в происходящем. «Уйду не завтра утром, а нынче же ночью, — решил принц. — А магам об этом знать незачем».

— А что «маги резерва»? — спросил Виг, в гневе воздевая стиснутые кулаки. — Задача всей их жизни — помогать населению. Надеюсь, хотя бы некоторым из них удалось выжить после нападения на Евтракию?

Джошуа печально покачал головой.

— Я скитался несколько недель, прежде чем наткнулся на Аргуса и его отряд. Боюсь, Верховный маг, если кто и уцелел, то их осталось так немного, что вряд ли они в состоянии что-либо изменить. И теперь понятно почему. Вряд ли кто-нибудь способен бороться с этими ужасными тварями, которые утащили моих товарищей. Их наверняка больше, чем я видел...

Чувствовалось, что силы молодого мага на исходе.

— Ты нуждаешься в отдыхе, — мягко сказал Виг. — Я погружу тебя в глубокий сон. Когда проснешься, сможешь умыться, переоденешься в чистое и поешь. Однако сейчас важнее всего для тебя покой.

Джошуа еле заметно кивнул, веки его опустились. Виг закрыл глаза, и вокруг «мага резерва» тут же возникло лазурное мерцание. Спустя мгновение молодой человек уже крепко спал.

В комнате воцарилось тягостное молчание.

Первым его нарушил Феган, заговорив нараспев:

— «... И на небесах разразится невиданная битва, но она будет лишь частью тяжкой кровавой бойни на земле. Хозяева красных огней будут сражаться с другими, также пребывающими на небесах. И кровь тех и других будет литься дождем на всех, кто внизу, пятная белую, мягкую землю... И за всем этим будет наблюдать дитя...»

Увечный маг открыл глаза, готовый ответить на неизбежные вопросы.

— Еще одна цитата из Манускрипта? — осведомился Виг.

Феган, единственный из ныне живущих, целиком прочел разделы Манускрипта, посвященные Закону и Капризу. Наделенный редким даром абсолютной памяти, он мог вспомнить все, что когда-либо видел, слышал или прочел.

— Верно, — негромко произнес он, как будто обращаясь к самому себе. — Цитата, которая на протяжении всех этих трех столетий вызывала мой неизменный интерес. — Увечный маг улыбнулся. — Я никак не мог понять ее смысла, но сейчас, по-видимому, мы на шаг ближе к разгадке этого секрета. «Красные огни» — это, надо полагать, Птицы с пылающими красными глазами, о которых говорил Джошуа. По крайней мере, я никогда не встречал других созданий, имеющих такую уникальную особенность. Однако от меня ускользает смысл последней фразы: «И за всем этим будет наблюдать дитя». Может быть, имеется в виду Моргана, дочь Шайлихи? Но какое это к ней имеет отношение? Убей меня, понять не могу. И уж тем более не понимаю, что означают слова «белая, мягкая земля».

Феган откинулся в кресле и почесал кота за ушами. Тристан посмотрел на Вига. Тот, похоже, тоже был в недоумении.

— Ты тоже считаешь, что все «маги резерва» погибли? — спросил принц.

Верховный маг сжал пальцами виски.

— Сейчас ничего нельзя сказать наверняка, — ответил он. — Но, по крайней мере, это объясняло бы, почему никто из них не вернулся в Редут.

— В одном я не сомневаюсь, — задумчиво произнес Феган. — Эти хищные Птицы созданы не Законом. И следовательно, друзья мои, в Евтракии снова появился кто-то, практикующий Каприз. — Он перевел взгляд на свои бесполезные ноги и поправил края пледа. — Ничто в мире не вызывает у меня такого отвращения, как использование темной стороны нашего искусства.

Принц и Виг понимали, что у него есть основания так говорить: именно Капризу Феган был обязан своим увечьем.

Тристану никогда не забыть тот вечер, когда Верховный маг продемонстрировал ему физические воплощения Закона и Каприза. Закон имел вид огромной ослепительно золотистой сферы. Каприз выглядел как сфера таких же размеров, но она была угрожающе черной и буквально истекала энергией уничтожения. Сферы постоянно притягивались друг к другу, но никогда не приходили в соприкосновение, отталкиваясь при сближении.

Виг объяснил ему тогда, что если они сольются не так, как следует, это неизбежно приведет к уничтожению всего живого. Именно Избранный первым должен найти способ объединить две могучие ветви магии на благо своей страны и всего мира.

Каким далеким сейчас казался этот день...

— Джошуа — единственный, кто может дать какие-либо пояснения насчет Птиц, — заметил Виг. — Однако придется подождать, пока он проснется. Ему сильно досталось.

Воцарилось напряженное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием дров в камине. Тристан глядел на спящего «мага резерва», и внезапно ему в голову пришла не лишенная иронии мысль:

«Даже этот измученный человек свободнее, чем я, пленник каменного склепа. Однако сегодня ночью я, по крайней мере, увижу могилы родных, и запрет магов меня не остановит».

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Гелдон верхом на гнедой лошадке двигался по улицам Таммерланда. Небо затянуло тучами, и карлик подумал, что хорошо бы вернуться в Редут до начала дождя. Усиливающийся ветер гнал по грязным мостовым мусор, вздымая крошечные вихри песка, и это лишь усиливало мрачное впечатление, которое производил город.

«До нападения Фаворитов Дня и Ночи Таммерланд наверняка был красивейшим городом, — думал горбатый карлик. — Может быть, Избранному и магам удастся снова вдохнуть в него жизнь».

На всех улицах Таммерланда можно было видеть следы учиненной Фаворитами ужасной резни. Кровью своих жертв они рисовали на стенах символы одержанной победы — знаки Шабаша. Гелдон понимал, что даже спустя многие годы после того, как исчезнут эти жуткие знаки, в душах людей останутся рубцы жестоких деяний, сотворенных крылатыми убийцами.