Уровень дзета - Ая эН

Невероятно, но факт: жизнь в синем колючем тумане изменила Дюшку гораздо сильнее, чем все, что происходило с ним раньше. Чем гибель родной планеты. Чем знакомство с ангелами. Чем пребывание в теле пожилой консьержки на Земле-4. Чем обретенные (пусть и ненадолго) способности летать в тонком теле, ловить во сне память белой лошади из Сада и так далее. Спустя полгода, проведенного в синей реальности в занятиях математикой (да, да, тут на самом деле больше особо не на что было тратить время!), Дюшка понял не только то, что он потихоньку сходит с ума, но и то, что стал немного другим.

Каким?

Взрослым.

И спустя день после того, как он осознал свою взрослость, никак не связанную с реальным возрастом (поскольку биологически он оставался совсем молодым парнем, «пять минут как не подростком»), Дюшка понял, что надо делать с этим странным пространством. Примерно то же самое, что математик Руман сделал с графиком функции дзета: по нему надо идти, только не тупо по прямой. Не по той единственной «вещественной» или реальной, привычной прямой, которую мы на уроках алгебры считаем осью абсцисс, не по той прямой дороге, которую мы в обиходе называем «жизненным путем». Дюшка понял, что внутри привычного ему с детства трехмерного пространства есть и другие пространства. Они не параллельные, как описывается в бульварных фантастических романах. Они – в каждой точке этого пространства, в каждой!

Вообще, говоря начистоту, эта идея не принадлежала Дюшке. Он ее давно вычитал в тетрадях Элиного папы, когда листал их синими долгими вечерами от нечего делать. Только он не сразу проникся и поверил в то, что это может быть правдой. А потом потихоньку нахватался объяснений из учебников математики и начал докумекивать, что настоящая фантастика может быть не придумкой, а очень даже реальной реальностью. И последнюю каплю в чашу осознания того, что именно надо делать, добавил… Славик Тихонович, Дюшкин дедушка. Если честно, Клюшкину не очень нравилась дедушкина книга (точнее – рукопись, она так и не была издана, помешал конец света). Ему казалось, что у деда и сюжет слишком прост, и описания затянуты, и герои странные, и их действия. Но теперь Клюшкин понял: во всем этом есть огромная доля правды. Может быть, его дед тоже попадал в такую же переделку, как он сам теперь?

Так или иначе, однажды Дюшка понял, что надо делать и как именно идти, используя в качестве «обратного навигатора» сине-черные нити своих рук. Трудно сказать, осознавал ли он в тот момент, когда делал свой первый шаг вне вещественного пространства, что уже не является ни обычным человеком, ни мутантом, ни ангелом. Наверное, не осознавал. В этот момент обычно о таких философских глупостях никто не думает.

Бывают вопросы столь бессмысленные, что не стоит тратить на них бумагу и типографскую краску. Сколько секунд в одном километре? Нет-нет, не за сколько секунд этот километр проедет машина и не за сколько его проползет слизняк, а просто: сколько в нем секунд? Нисколько! Бессмысленно отвечать на вопрос, сколько времени прошло с момента, когда Андрей Клюшкин сделал первый шаг в новом измерении до момента, когда слева и справа появились часы.

Часы справа показывали ровно два и стояли. Часы слева уверяли, что сейчас пятнадцать минут одиннадцатого, и тоже стояли – на своем.

– Так, отлично, – пробормотал Дюшка. – Кажется, я все делаю правильно, и времени у меня навалом.

Он внимательно огляделся – не как человек, а иначе, как умеют оглядывать невидимое мутангелы-инфилоперы или математики. Только математики это проделывают мысленно, а инфилоперы – в реале.

– Вторая хорошая новость, пространств тоже навалом. – Дюшка вытер со лба пот.

Он имел очень, очень смутное представление о том, что надо делать дальше.

Диди. Насколько смутное?

Если дать грудному младенцу конструктор Лего, он потащит детальку в рот и поперхнется. Двухлетняя кроха тоже может попробовать кирпичики на зуб, но сообразит, что ими можно, например, кидаться. А если кроха продвинутая, возможно, догадается сцепить детали друг с другом. Пятилетний ребенок даже при отсутствии инструкций, скорее всего, построит из имеющихся деталей что-нибудь на свой вкус: домик, башенку, тележку или лодочку. Ребенок постарше сложит из набора то, что нарисовано на упаковке, особенно легко ему это удастся, если рядом будут родители и бумажка с нарисованными на ней этапами работы. Однако если взять и свалить в кучу множество самых разных наборов, без упаковок и поэтапных подсказок, и оставить тебя возле этого добра одного…

Дюшка был оставлен около этого добра один, а уровень его понимания предстоящей задачи был сравним с уровнем трех-четырехлетнего малыша. И «взрослых» рядом не наблюдалось. Впрочем…

Впрочем, двое были. Далеко, на горизонте.

Диди. Имеется в виду горизонт событий, физики знают, что это такое.

Двое шли не оборачиваясь.

– Эй! – завопил Дюшка. – Стойте! Стой-те-е-е!!!

Двое шли не оборачиваясь.

– Да стойте же! Вот суслик! – Он бросился догонять.

Однако догнать не получалось, хотя Клюшкин бежал изо всех сил, а уходящие двигались довольно медленно. Вроде бы они становились как бы больше, вроде бы вот уже можно и детали их одежды различить, тот, что повыше, в цветастом пончо с капюшоном, второй, толстый, в шароварах и рубахе навыпуск.

– Эй! Ау! Хрюк! Я ту-ут! Да стойте же!!!

Клюшкин прибавил ходу. Вот уже стали различимы волосы высокого – ежиком, складки капюшона горбом на спине, кожаные ботинки, даже видно, что на одном ботинке шнурок порван.

– Эй!

Никакого эффекта.

– Это у меня галлюцинация, – понял Дюшка, – галлюцинация плюс дежавю. Точно. Такие фигуры мы с дедом встретили в реалитивизоре, это он их придумал, это из его книги… Все. Я свихнулся. Всем спасибо, все свободны.

Однако, несмотря на слова «все свободны», идущие в синем игольчатом тумане фигуры вовсе не собирались исчезать. Напротив, они остановились, и вскоре Клюшкин понял для чего. Они завтракали. Чем-то вроде винегрета. И прихлебывали из кружек, кружки были большие, королевских размерчиков.

Дюшка подумал о том, что тоже хочет пить. Надо было возвращаться «домой», к своим комнатам без потолков и щиту с функцией Румана.

Он огляделся, чтобы сориентироваться. Это было сложно сделать, поскольку его сознание, по сути, все еще оставалось примитивным, трехмерным, а сам он продолжал считать себя обычным человеком, пусть и испытавшим кучу приключений и превращений благодаря ангелам.

Часы справа показывали ровно два и стояли. На часах слева было по-прежнему пятнадцать минут одиннадцатого, но теперь они шли.

– Ах я олух! – воскликнул Клюшкин. – Ору в пустоту. Дурак законченный!

Он досадливо покачал головой и стал исправлять ситуацию, выруливая в нужную сторону с помощью ладоней, притягивая мутонитями требуемое направление.

– Здравствуйте!

– Свет в спину! – приветливо улыбнулся старший, который был в пончо.

Толстячок сначала прожевал, потом кивнул:

– Привет! – И, с любопытством оглядев Дюшку с ног до головы, прибавил: – А дед где?

– Дед? – растерялся Дюшка. – Какой дед?

– Ну твой дед, с которым вы пару дней назад от нас в кустах прятались.

– Дней?! Это же… Это несколько лет назад было…

Толстяк присвистнул. Все помолчали.

– Мебби Клейн, – представился наконец высокий.

– Мебби Клейн. – Толстяк, тяжело вздохнув, тоже представился. – Мы – одно существо, хотя в это…

– Да я и так вижу, что одно, – пожал плечами Дюшка.

Толстяк поперхнулся, хотя в этот момент у него во рту не было ни винегрета, ни чего-то иного. А высокий посмотрел на Клюшкина очень внимательно.

– Ты тут один? – спросил он.

– Да. У меня… У меня есть друзья, но они сейчас… они как бы… – Дюшка не знал языка инфилоперов, а объяснить толком на любом другом языке некоторые вещи не представляется возможным.

Толстяк продолжал кашлять, а высокий опять спросил, указав в пустоту:

– Видишь нить?

Дюшка присмотрелся:

– Не вижу. Только след вижу. След от нити. Кажется, она была белая. Или след белый. А что?

– Прокладывай пространство по этому следу.

– Вы хотите сказать, «разворачивай свернутые части пространства»? Так написано в тетрадках одного физика, если разворачивать, я примерно понимаю как. Но прокладывать – нет.

– Это одно и то же, – кивнул высокий. – Давай, действуй. У тебя получится.

– А вы?

– Мы – Мебби Клейн, Бьорки Мымбе Мебби и Мамаш Мумуш Клейн, но… Когда моя сестра окончательно превратилась в крысу и нас с Мамашем выбросило с Земли-75, я думал, что мы с ним стали настоящими мутангелами и инфилоперами. Но я ошибался. Все, что я могу, – не терять следа Лещщи. Но мы сможем пройти потом, по достроенной сокращалке. Так что давай, вперед!

Дюшка растерянно кивнул. По правде сказать, он мало что понимал и все еще полагал, что его или ангелы разыгрывают, или он с ума сошел все-таки, или, может, спит.