Заставь меня любить (СИ) - Ридд Анастасия

— Люди меняются, — серьезным тоном говорит он.

— Ты так думаешь? — удивленно спрашиваю я. — Помнится, некоторое время назад ты считал по-другому.

— Вот поэтому я и говорю, что людям свойственно меняться. И не только внешне, — улыбается он и, хватая мою руку, ведет меня к их столику. — Идем, представлю тебя своей будущей супруге.

Я знакомлюсь с Лерой, после чего спешу откланяться. Облегченно выдыхаю, только когда закрываю за собой дверь уборной, прислонившись к ней спиной. Мне не нравится, чтобы сердце так реагирует на этого человека, и пока я не представляю, как вычеркнуть Беркутова из моих мыслей.

Едва я выхожу из уборной, как накатывает ощущение дежавю. Не слишком трезвый мужчина пожирает меня таким взглядом, от которого становится не по себе. Он заслоняет собой выход из уборной, и я оказываюсь в ловушке. Не нравится мне все это.

— Скучаешь, красотка? — его глаза бегают по моему платью, задерживаясь на моей груди.

— Вы так думаете? — усмехаясь, спрашиваю я. — И кто же меня развеселит? Уж не Вы ли?

— Конечно, — произносит он, криво улыбаясь.

— Советую Вам убраться.

— Мы могли бы поразвлечься. Невооруженным глазом видно, что у тебя давненько не было разрядки.

— Невооруженным взглядом видно, что ты полный кретин, — меня раздражают подобное поведение мужчин, если этого человека можно назвать таковым.

Я больше не могу это слушать, поэтому направляюсь к выходу. Но мерзавец ловко перехватывает мою руку. Я кричу и брыкаюсь, пока он держит меня.

— Отпусти меня, ублюдок! — кусаю его за руку так, что остаются следы зубов. Он резко отскакивает от меня, потирая руку в месте укуса.

— Ты в своем уме, идиотка? — рычит мужчина, после чего его взгляд становится не просто злым. Теперь он выглядит как разъяренный зверь.

Дверь резко распахивается, и на пороге появляется Влад. Его глаза вспыхивают огнем, и он словно дикий зверь движется на свою добычу. Внезапно Беркут поворачивается ко мне, и его губы трогает легкая улыбка. Я на мгновение теряюсь. Мне кажется, передо мной стоит все тот же Влад, готовый защитить меня от всего на свете. Я едва не киваю в знак благодарности, но успеваю заметить, как рот мужчины изгибается в кривой усмешке.

— На выход, недоносок! — Влад хватает парня за грудки и вышвыривает за дверь.

Я судорожно поправляют платье и волосы, которые успевают растрепаться, пока вырываюсь из лап недоноска. Поднимаю глаза на Влада и замечаю легкую ухмылку на его лице. Очевидно, он помнит тот случай, из-за которого в прошлом мы так глупо поссорились. Вернее, похожая ситуация становится началом разрушения того, что мне в тот момент было так дорого.

— Твои методы стали более гуманными? — вопросительно смотрю на Беркутова, на что он лишь кивает головой.

— Тебя по-прежнему приходится вытаскивать из лап этих ублюдков, — натянуто улыбается он. В его голосе нет раздражения или упрека, он произносит это таким обыденным тоном, будто мы обсуждаем погоду. — Прошло шесть лет, а ты все также цепляешь всякий мусор.

— Я бы справилась сама, — получается немного грубее, чем я рассчитываю. — Тебя никто не просил строить из себя героя.

— Есения, достаточно простого спасибо, — хмурится Беркут. Его взгляд скользит по мне. Влад слишком пристально разглядывает мое платье. — Странно, что муж отпустил тебя одну. Еще и в таком виде. Нужно быть скромнее, Есения. Ублюдков хватает.

— В каком виде? — я гордо вскидываю подбородок, собираясь противостоять нападкам Беркута.

— Чересчур откровенном, — Влад делает шаг мне навстречу, а я инстинктивно складываю руки перед собой. — Негоже отпускать жену в таком виде на съедение волкам.

— Какой смысл ехать на две недели, тем более, я все время буду занята? — раздраженно произношу я. — Зачем я вообще говорю тебе об этом?

— Есения, не понимаю твоей раздражительности, — спокойный тон Влада заставляет заводиться еще больше. Какого черта он лезет в мою жизнь?

— А я не понимаю, кто ты такой, чтобы лезть в мою жизнь? — он резко возвращает свой взгляд на меня и делает еще один шаг.

Время будто замирает. Влад буравит меня таким взглядом, от которого потеют ладошки. Этот человек действует на меня так же, как и раньше. Но я сопротивляюсь. Своей голове и сердцу.

— Тебе придется задержаться на месяц, Есения, — серьезным тоном произносит он.

— С чего это вдруг? — непонимающе качаю головой.

— Кристина, вероятно, забыла сообщить о том, что через десять дней мы улетаем в Италию. Весь персонал, в том числе и ты, едет с нами. У моей супруги какой-то очередной мастер класс, место проведения которого пару часов назад перенесли в другую страну.

— Как у вас все просто, — фыркаю я. — Одна страна, другая. И я не ваш персонал, Влад, уясни это сам. И разъясни своей супруге, — я намеренно выделяю каждое слово, потому что мне становится не просто неприятно слышать подобное. Разумеется, я оказываю им услугу, за которую получаю хорошие деньги, но называть меня персоналом это верх неуважения.

— Спрячь свои шипы, Мышонок, — его глубокий смех отзывается эхом в моей сердце. — У тебя с Кристиной договор. Ты оказываешь ей услугу, она платит. Все просто. Не нужно принимать это так близко к сердцу.

Влад подходит чересчур близко ко мне, и через мгновение я чувствую, как сбивается его дыхание. Он смотрит в мои глаза, не двигаясь и не моргая, будто хочет что-то разглядеть в них. Я теряюсь. От взгляда, от близости и от… желания, которое скоропалительно разливается внизу живота. Спустя несколько секунд я беру себя в руки и выхожу из уборной с норовящим выпрыгнуть из груди сердцем.

Глава 7. Есения

На ватных ногах я передвигаюсь по второму залу ресторана. Знакомый голос глухо отдается в ушах, и я поворачиваю голову словно в замедленной съемке. Кристина машет рукой, подзывая меня к столику, за которым сидит вся компания. Я натянуто улыбаюсь и останавливаюсь, сомневаясь, стоит ли подходить снова. Но внезапно замечаю самодовольное лицо Соболевой, которая усаживается рядом с Костей. Бросаю беглый взгляд на соседний стул. На нем уже располагается моя сумочка и мобильник.

— У нас была бронь до десяти, Сень, — Катя надувает свои пухлые губки и незаметно для всех подмигивает. — Тебя долго не было, я отправилась на твои поиски, а тут такая знакомая компания, — если бы я так хорошо не знала Соболеву, то решила бы, что она искренне сожалеет.

— Есения, мы рады гостям, тем более, как оказалось, вы друг друга знаете, — в голосе Кристины слышатся нотки раздражения. — Уверена, будет, что вспомнить, — протягивает Беркутова.

— Да, своеобразная встреча выпускников, — отстраненно произносит Лис. Такое ощущение, что он намеренно избегает контактов с Катей. Ему некомфортно, чего не скажешь о подвыпившей Соболевой.

Не проходит и пяти минут, как возвращается Влад. Я чувствую себя не в своей тарелке, но бросить лучшую подругу я не могу. Ведь совершенно очевидно, по какой причине мы оказываемся за столиком Беркутовых и Лисянских. Катя слишком любопытную во всем, что касается Кости, и его личной жизни.

— Соболева, вечер добрый! — Влад улыбается лишь уголками губ, протягивая моей подруге руку.

— Привет, Бер! Рада тебя видеть, — подруга отвечает на рукопожатие и тянется к своему бокалу. Я сурово смотрю в ее сторону, но Соболева делает вид, будто не замечает. — Сколько лет, сколько зим. Как жизнь?

— Отлично, — коротко отвечает он, прищуриваясь. — Я заметил, у тебя тоже все в порядке. Поднять с колен империю отца — это сильно, Катя.

— Да, ты прав, Влад. Немалых усилий мне это стоило, — задумчиво отвечает девушка.

— А чем ты занимаешься? — интересуется Лера. Соболева едва ли не давится своим вином, потому как совершенно не ожидает вопроса от спутницы Лиса.

— В прошлом мой отец занимался производством бумажной упаковки, но не выдержал конкуренции. Закрыл огромный цех, оставив только производство праздничной бумаги, — подруга погружается в тяжелые для нее воспоминания. Она большая умница, ведь за короткий срок делает то, что другим оказывается не под силу. В том числе и ее отцу Алексею Геннадьевичу. — И десять лет назад как раз перед моим поступлением в университет мы оказались на грани разорения. Но кое-что все же удалось сберечь. Именно в тот момент я поняла, если не помогу отцу, если не дам хоть какой-то толчок, то не видать мне вышки как своих ушей.