Чаша волхва - Анна Велес

Елена присмотрелась повнимательнее. Аура монаха напоминала оклады икон, такой же ровный золотистый цвет веры с легкими всполохами оранжевого и голубого – любопытства и обеспокоенности.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Очень интересная икона, – вежливо улыбаясь, заметила Елена. – И кажется, очень редкая. Скажите, пожалуйста, как она называется?

– Это образ Божьей Матери «Умягчение злых сердец», – охотно ответил святой отец, голубоватые всполохи ауры стали реже. – Это довольно известная икона. И наши братья удачно сделали список с нее.

– Ваши братья? – оживилась Гелла. – Так вот откуда тут столько образов новой школы. У вас свои мастерские!

– Да, братья наши талантливы, и по восстановлении обители многие храмы наши были украшены иконами их кисти.

– То-то мне показалось, что все новые образы будто бы одной рукой написаны, по крайней мере, в едином стиле, – поддержала Елена. – Ваши братья потрясающе талантливы.

– Вы можете приобрести образы ваших святых покровителей в нашей церковной лавке при входе в монастырь, – предложил монах, как заправский рекламный агент. – Там же выставлено серебро.

– Отлично. – Алек чуть иронично улыбнулся. – Мне больше по душе смотреть на эти произведения церковного искусства в храмах. Вот только…

Он чуть замялся и посмотрел на Елену.

– Тут кто-то умер? – напрямую спросила она монаха. В конце концов, он прекрасно представлял, кто перед ним. Какой смысл разыгрывать спектакли.

Взгляд монаха изменился. Теперь он был чуть напряженным и отстраненным, как бывает у человека, когда ему задают слишком личный или просто неприятный вопрос. А всполохи голубого в его ауре усилились.

– Здесь погиб один из прошлых настоятелей нашего монастыря, – все же суховато ответил он.

– Прямо возле этой иконы. – Елена указала на место перед образом Богоматери.

– Он часто любил молиться здесь в одиночестве, – подтвердил монах.

– И тут его и убили, – тихо заметила Юля.

– Тогда на обитель напали, надеясь похитить церковные ценности. – Монах говорил с явной неохотой. – Нашего настоятеля долго пытали, прежде чем убить.

– Простите, – извинилась Гелла с самым очаровательным видом. – Что заставили вас вспоминать столь грустные вещи.

– Да, такова история нашей обители. – пожал плечами монах.

– Могу я задать последний вопрос? – не удержалась Елена. – А какая икона висела тут до этого?

– Это был образ одного из старейших святых, коему поклоняются в православной традиции. – Тон его стал прежним, вежливым и доброжелательным. – К сожалению, он был похищен.

– А что за святой? – поинтересовался Алек.

– Святого Власия образ. – Было понятно, что расспросы монаху уже надоели.

– Извините еще раз. – Гелла опять разулыбалась и стала поворачиваться к выходу. – По вашему совету мы обязательно посетим церковную лавку. Серебро, ладан, свечи – все это очень интересно.

Елена со сдержанной благодарностью кивнула монаху и тоже направилась к выходу.

Они спустились по ступенькам и остановились, не решив, куда направиться теперь.

– Как-то мне не очень понравилось в этой часовне, – поделилась Юля.

– Да уж. – Гелла картинно поежилась. – Похоже, наша игра оказалась не такой уж и безобидной.

– Но она становится все более интригующей, – заметил Алек с явно преувеличенным энтузиазмом. – Убитый настоятель, снова Иоанн с чашей. Святой Власий. Лен, ты когда-нибудь видела эту икону?

– Не помню. – Она все еще не отделалась от своих неприятных впечатлений. – Но зато я очень хорошо знаю, кто такой святой Власий на самом деле.

– Велес, – подсказала Гелла. – Может, это и есть символ наших поисков? Некий языческий артефакт?

– Похоже. – Алек смотрел на незнакомую женщину, которая спешно шла по тропинке к часовне. Увидев их, она резко изменила маршрут. Алек с Еленой переглянулись, но промолчали.

– Ладно, – обратилась Елена к приятельницам. – Хватит игр, мне кажется. Может, и правда стоит пойти осмотреть церковную лавку? Вы там уже были? И как?

– Туда народу набежало, – расстроенно сообщила Гелла. – Ничего толком не увидишь. Но серебро я там разглядела. Можно кое-что и прикупить. Да и по поводу ладана я не шутила.

Они выбрали другую тропинку. Вроде бы случайно. Но Елена, следуя за Алеком, понимала, что он просто не хочет встречаться с той дамой. Странная женщина вызывала у нее какие-то смешанные чувства. В то, что дама ведет тут серьезные поиски, как-то не верилось. Но даже если и так, то ее просто жалко. В любой церкви можно увидеть кучу символов, не стоит так придавать им значения. Но вот неприкрытая неприязнь незнакомки немного смущала. Но… мало, что ли, сумасшедших на свете?

Они вернулись к самому входу в монастырь. Буквально в пяти метрах от него и располагалась лавка. Ее архитектура просто очаровывала. Задней частью, выложенной из серого древнего камня, лавка крепилась к стене, а спереди возвышался искусственный насыпной холм. Над плоской крышей красовалась небольшая деревянная башенка. В лавку входили по узкому проходу вдоль холма, выход был с другой его стороны.

Внутри было темно и прохладно. Но над прилавком горела пара стилизованных электрических фонарей. На длинном столе были расставлены ящички, напоминающие библиотечную картотеку. А в ящичках лежали аккуратными стопочками в алфавитном порядке маленькие иконки.

– Я вижу, монахи неплохо изучили такое понятие, как мерчандайзинг, – ехидно заметила Елена.

– Кажется, ты сама отмечала, что многие маркетинговые технологии родились именно внутри монастырских стен, – напомнил Алек. – А вон и серебро.

В дальнем углу стояла стеклянная витрина. На белом фоне с подсветкой, не хуже, чем в хороших магазинах, красовались ювелирные изделия. Здесь были и модные последние несколько лет серебряные широкие кольца с охранительной надписью, и цепочки с крестиками, и такие же охранительные браслеты. А также и более светские украшения.

– Я все же хотела бы выбрать себе иконку. – Юля с любопытством смотрела на иконографическую картотеку на столе. – Но, говорят, моего имени нет в святцах.

– Надо искать что-то вроде Иулианы, – подсказала Гелла. – Так… А мне точно иконку не подобрать.

Монах-продавец смотрел на них с веселой улыбкой, которая, как ни удивительно, отражалась и в глазах. Ему было за пятьдесят, под рясой угадывался округлый животик, но не настолько большой, чтобы выглядеть неприличным. Густая бородка была аккуратно пострижена.

– А еще я маме хочу такой же крестик, как у меня, купить, – продолжала Юля.

– А вот с этим, – тихо заметил ей Алек с нотками укора и превосходства в голосе. – Тебе следовало бы быть осторожнее. Убрала бы ты свой крестик. А то как-то… Несколько неприлично.

– Ты совсем в уме повредился? – ошарашенно поинтересовалась Юля. – Хотя… было бы что повреждать. С чего бы в церкви крестик будет выглядеть неприличным?

Елена посмотрела на тонкое золотое распятье на груди у подруги и усмехнулась.

– Он католический, идиотка, – прошипел Алек.

– С чего ты взял? – возмутилась Юля. – Откуда тебе вообще это знать?

– Профессия у него такая, – с веселой иронией заметила Елена. Она чувствовала себя спокойнее. Предчувствие не отступило полностью, а сжалось в еле заметный комочек где-то на самом дне души. Так и жить можно.

– Простите, – вежливо, но с искоркой смеха в голосе, вдруг вмешался монах-продавец. – Этот молодой человек прав. Ваш крестик католический.

– По поводу идиотки я тоже не сильно ошибся, – пробурчал Алек.

– Правда? – Юля сделала вид, что не обратила на слова мага никакого внимания и полностью сосредоточилась на священнике. – Мой приятель обычно не большого ума… А что? Есть какие-то различия в крестах?

Алек картинно закатил глаза, Елена и Гелла в унисон усмехнулись. Любой из них мог объяснить Юле все существующие различия. Но похоже, для нее мнение друзей при данном стечении обстоятельств было не очень-то и авторитетным. Впрочем, все они уже давно привыкли к такому отношению. Большинство знакомых воспринимали их как чудаков со странными хобби. Елена очень надеялась, что открытие «Бюро магических услуг» несколько изменило это мнение.

– В католической традиции очень строгое изображение креста, – покладисто принялся рассказывать монах, метнув на магов заговорщически озорной взгляд. – Как у вас. В православии же более вольные интерпретации. У нас этот символ страдания Божия может быть каким угодно. С надписями, с косыми перекладинами, с инкрустацией. Есть и более принципиальные различия в самом изображении распятия, но мне кажется, это вам не очень интересно.

И он подмигнул Алеку. Тот поспешил отвернуться в сторону витрины с серебром, чтобы скрыть усмешку.

– Кстати, – продолжал монах. – Могу предложить для вашей матушки вот такой аккуратненький крестик.