Возьми номерок - Эми Доуз

знаток фондового рынка с новой компанией хедж-фонда, и он хотел диверсифицировать свое состояние. А поскольку я искала финансового спонсора для запуска своей второй пекарни в Денвере, Дин мог стать для меня идеальным человеком.

Теперь Дин Мозер официально является молчаливым инвестором5 пекарни «Проснись и пой!» в Денвере. И с тех пор, как мы поставили свои подписи в договоре, Дин с удовольствием болтает со мной в пекарне почти каждую неделю. Его флирт далеко не молчаливый, но я достаточно наблюдала за ним в пекарне, чтобы понять, что именно так парень общается со всеми своими друзьями. И я бы солгала, если бы сказала, что он не приятен на вид, а наши еженедельные перепалки не придают дополнительную изюминку моим будням.

Независимо от нашей крепнущей дружбы, деловых отношений или невинного флирта, инвестиции Дина очень важны. Макс говорит, что как только мы откроем вторую пекарню, у меня появится денежный поток для запуска моего франчайзингового плана и выхода на национальный и, возможно, международный уровень — цель несбыточной мечты.

Цели. У меня есть цели, которые моя мать, похоже, не в состоянии понять.

— Друзья или нет, тебе не нужно выслушивать мои проблемы, Дин.

— Я бы не спрашивал, если бы не хотел знать.

Приподнимаю брови.

— Но ты мой инвестор.

— Молчаливый инвестор, — поправляет Дин.

— Но все равно инвестор. Было бы непрофессионально говорить о личных вещах.

— Да ладно, Нора, — стонет Дин и проводит рукой по волосам. — Ты была на моей вечеринке в автобусе в прошлом году и видела, как я напивался и танцевал для Кейт в стиле «Супер Майка». Я бы сказал, что наши профессиональные границы сейчас не имеют никакого значения.

— Кстати, кто арендует автобус для вечеринки по случаю тридцатилетия? — отвечаю я со смехом.

Серьезно, когда мне исполнилось тридцать, я позволила себе целый день смотреть «Нетфликс». Когда Макс затащил меня в тот автобус, чтобы познакомить с Дином, я начала серьезно сомневаться в том, с кем я собираюсь начать бизнес.

Дин одаривает меня похотливой ухмылкой.

— Мальчики, которые никогда не хотят взрослеть.

Я тяжело выдыхаю.

— И этот мальчик может помочь мне с драмой моей мамы?

Он облизывает губы и склоняет голову набок.

— Большинство людей решают свои проблемы, просто озвучивая их вслух. Так что рассматривай меня в качестве хорошего слушателя.

— Хочешь, чтобы я сказала то, что происходит?

— Да… почему бы и нет?

— Потому что я нахожусь в грязном переулке с человеком, который слишком часто озвучивает все свои мысли… большинство из которых слишком извращенные.

— Верно подмечено, — отвечает Дин, подмигивая. — Но обещаю, сейчас я не думаю ни о чем сексуальном. В моих глазах ты монашка… так что просто скажи это. Тебе станет легче.

Моя голова качается туда-сюда, но прежде чем успеваю остановить себя, я выдыхаю тяжесть в груди и начинаю говорить.

— Моя мама хочет, чтобы я привела Нейта на вечеринку по случаю тридцать пятой годовщины их свадьбы через пару дней. И я скорее съем свернувшиеся сливки со дна коробки, которую только что выбросила, чем доставлю ей удовольствие и начну встречаться с человеком, которого она хотела видеть рядом со мной с тех пор, как я была подростком.

Медленно кивнув, Дин жестом просит меня продолжать.

— Честно говоря, она сводит меня с ума. Все, что ее волнует, это моя личная жизнь и то, как скоро она станет бабушкой. Она никогда не интересовалась моей пекарней или моими карьерными устремлениями. Ее никогда даже отдаленно не интересовало, чем я увлекаюсь. Все, что ее волнует, это ее ожидания насчет меня. Ожидания, которым я явно не соответствую.

— Так этот Нейт действительно так плох?

Я съеживаюсь и пожимаю плечами.

— Это неважно. Я не видела его несколько лет. Правда в том, что я не хочу брать его на вечеринку, потому что не хочу ни с кем встречаться. Меня не волнует личная жизнь, замужество или рождение детей. Я хочу создавать пекарни, Дин. Много-много пекарен и много-много крупонов. И я хочу, чтобы моя франшиза расширилась настолько, что я смогла бы какое-то время пожить в Париже, придумать совершенно новый рецепт, пробуя чужую выпечку, и наесть очень толстую задницу, которую возненавидит моя мать.

Глубокий смех Дина прорывается сквозь мои разглагольствования.

— Думаю, что даже с толстой задницей ты будешь выглядеть фантастически.

— Я тоже так думаю, — отвечаю я взволнованно, представляя себя гуляющей по улицам Франции со свежим круассаном во рту. — Мне просто нужно, чтобы она отвязалась от меня, пока не будет открыта пекарня в Денвере. Я не могу справиться со стрессом, связанным с этим и с ней одновременно. Это слишком. Иначе будет кровопролитие.

Дин задумчиво кивает, размышляя над моим затруднительным положением.

— Не обижайся, но почему бы просто не взять этого Нейта на юбилейную вечеринку? Конечно же, он не подумает, что после этого ты захочешь выйти за него замуж. Пригласи его на одно мероприятие, а потом слейся. Твоя мама даже не узнает.

Я качаю головой.

— О, она узнает. Родители Нейта — лучшие друзья моих родителей. Они расскажут. Потом мама пригласит его на ужин, не сказав мне, а меня встретит с виноватым «сюрприз!» и покровительственной улыбкой. Будет неловко, потому что мама будет отпускать комментарии о том, почему я не позвонила ему после вечеринки, а потом я потеряю самообладание, переверну стол и случайно подожгу дом.

— Я собираюсь рискнуть и сказать, что ты, возможно, немного преувеличиваешь, — невозмутимо говорит Дин.

Я прищуриваюсь на него.

— Дашь моей матери палец, и она откусит руку по локоть. Я не могу взять Нейта на их вечеринку. Это приведет к драме, а у меня ее и так сейчас хватает с денверской пекарней.

Дин бросает на меня понимающий взгляд, потому что не понаслышке знает, какой бардак творится на стройке. Как молчаливый инвестор, он регулярно информирует меня о процессе, и это была неудача за неудачей, несмотря на то, что мы открываемся через месяц. Мы купили старое здание, чтобы сохранить очарование моей главной пекарни в Боулдере, но