Нерон. Родовое проклятие - Маргарет Джордж

дед, и ты не слышал ничего, что было сказано в этой комнате. Тебя даже здесь не было!

Пойдем еще дальше.

– Именно, – сказал Клавдий и похромал в сторону столовой. – Мессалина, м-мы в-возвращаемся в Рим.

– Да, любовь моя, – отозвалась та. – Рим… В наши дни никто не знает, что нас там ждет.

– Не беспокойся так, дорогая, – сказала тетя. – Ты жена Клавдия, а потому в безопасности. Для Калигулы твой супруг – ручная зверушка, убивать его скучно, гораздо веселее унижать.

Мессалина поджала губы и кивнула.

– Силан тоже в безопасности, и на том спасибо.

Ко мне подошла Локуста:

– Что ж, малыш, ты вошел в эту комнату и высказался, хотя я видела, как у тебя тряслись колени. Это очень смелый поступок. Только настоящий смельчак способен на такое, пусть и с трясущимися коленями.

– Я сказал правду. И я ненавижу Калигулу. Нельзя, чтобы он поступал с другими так, как поступил со мной.

– О да, но кто повесит на кота колокольчик?

– Не уверен, что понял тебя.

– Это такое присловье. Как-то совет мышей собрался решить, что делать с бродячим котом. Сошлись на том, что лучше всего будет повесить на шею коту колокольчик, чтобы можно было услышать, как он приближается, и убежать в укрытие. Да, план был прекрасный, оставалось только найти мышь, у которой достанет смелости, рискуя жизнью, запрыгнуть на загривок коту.

– Понятно, – кивнул я: никто не решится напасть на Калигулу. – Но амброзия…

– Умный мальчик. Это все равно что поставить перед котом блюдце с молоком, но, чтобы добраться до молока, ему придется сунуть голову в петлю с колокольчиком. И в момент, когда ловушка сработает, того, кто ее установил, рядом не будет. – Локуста вздохнула. – Однако, если они не желают воспользоваться моими услугами, им придется попытать удачи с более опасными средствами.

V

Говорят, когда человек узнаёт о событии, которое изменяет его жизнь, место, где он об этом услышал, навсегда остается в его памяти. Ты запоминаешь мельчайшие детали, но не можешь увидеть картину целиком. Это как во сне – мелочи видишь четко, но значение происходящего и окружающая обстановка остаются загадкой. Так и я помню, что был в саду и наблюдал за двумя порхающими вокруг друг друга белыми бабочками. Все остальное – будто в тумане.

Вот тогда я впервые услышал чей-то крик: «Калигула мертв!»

Кто это крикнул? Не знаю. Откуда донесся тот крик? Не знаю. Я стоял как вкопанный и наблюдал за бабочками. Калигула мертв. Калигула мертв…

В дом тети я наверняка вернулся бегом. Тогда-то мне, скорее всего, и сказали, что император умер – убит из ненависти… А значит, подозреваемых более чем достаточно. Но убийц схватили, а их лидером оказался не кто иной, как Кассий Херея – человек, который меня спас. А потом мне наверняка сказали, что Клавдий теперь император. Я помню все это, но не помню, как именно об этом услышал. Помню, какую радость испытал, когда узнал, что мой мучитель мертв.

* * *

В семье тут же произошли перемены. Тетя стала матерью императрицы Мессалины, которой на тот момент едва исполнилось двадцать лет. Преторианская гвардия объявила Клавдия императором, так как он оказался одним из немногих выживших членов императорской семьи и был у них под рукой.

– Он пытался отказаться, – покачала головой тетя. – И правильно, ведь его не назовешь величественным. Но в его жилах течет кровь императоров, и нет ничего важнее этого.

– А Мессалина теперь императрица, – сказал я. – Ты, наверное, очень гордишься.

– Так и есть. И Силан очень горд, что его падчерица заняла столь высокое положение.

А я сильнее, чем когда-либо, почувствовал себя отщепенцем, бедным воспитанником обретшей высокое положение семьи. Мой отец умер, мать ушла, отцовское наследство присвоил Калигула, так что я жил на попечении тети и только благодаря ее милости. И что теперь? Не захочет ли она избавиться от меня, как от какой-нибудь помехи или неудобства?

Во время тех событий я был последним, о ком стали бы думать. Я превратился в невидимку, и меня это очень даже устраивало. Иногда я прятался в комнате с бюстами предков. Там мне, сам не знаю почему, было спокойно. Потому что они давно ушли и унесли с собой свои проблемы? Потому что спокойно взирали на меняющийся на их глазах мир? Антоний не мог знать, что станет с его римскими дочерьми, он даже не мог знать, доживут ли они до взрослого возраста. Я уж не говорю о его детях от Клеопатры. Или о том, что сенат лишит его всех почестей, запретит праздновать его день рождения и распорядится убрать все официальные статуи. Смерть наградила его блаженным неведением и даровала свободу.

А мы не были свободны. Как только мы узнали о случившемся, страх поселился на вилле, причем такой густой, что даже ребенок мог его почувствовать.

Калигулу убили его самые верные гвардейцы под предводительством Хереи. Его зарубили и оставили истекать кровью, совсем как фламинго, которого он успел принести в жертву в тот день. Его жену и маленькую дочь умертвили, после чего разъяренные убийцы отправились на поиски других членов императорской семьи. Вполне возможно, я уцелел лишь благодаря своему низкому статусу в доме тети, который к тому же был очень далеко от Форума. Согласно истории, они и Клавдия чуть не убили, но его спас преторианский гвардеец, который нашел его спрятавшимся за шторой.

– На твоем месте я бы сомневался в правдивости этих слухов, – однажды прошептал мне на ухо Парис. – Клавдий гораздо умнее, чем может показаться со стороны. – Тут я растерянно заморгал, и Парис объяснил свою мысль: – Если Клавдия и обнаружили случайно, то только потому, что он сам все так устроил.

У меня холодок пробежал по спине. Получалось, даже благожелательность и очевидная слабость Клавдия были его маской?

– Ты хочешь сказать, что он… он сам все это организовал?

– Не обязательно, – пожал плечами Парис. – Но если он знал о готовящемся убийстве племянника, то точно постарался извлечь из него выгоду.

– Что сделали с Калигулой?

– Его тело поскорее сожгли, а прах захоронили в неглубокой могиле в Ламианских садах. Говорят, его дух еще кричит там по ночам.

* * *

Клавдий начал ходить в пурпурных одеждах и к данному при рождении имени добавил Цезарь Август. В начале лета Мессалина пригласила своих родственников, тогда мы впервые и вошли во дворец. Я надеялся, переступив его порог, избавиться от страхов и ночных кошмаров: мне снилось, что призрак Калигулы входит в мою