Обвиняется в убийстве - Гарри Картрайт

Мало-помалу Каллен и Присцилла стали удаляться от высшего общества. Одни говорили, что за этим стояла Присцилла, другие — Каллен. Последние подозревали, что тот пользовался ею в качестве гида, пытаясь наверстать упущенное в молодости. Каллен стал регулярно появляться с Присциллой в ночных клубах, которые вырастали как грибы вдоль бульвара Кэмп Боуи. Он не пошел на ежегодный бал на городском ипподроме, решив вместо этого уехать с нею кататься на лыжах в Аспен[1].

Теперь они были в центре внимания на всех вечеринках. Пока Присцилла разгуливала по лужайке для игры в гольф в клубе "Колониал" в брюках в обтяжку с поясом ниже талии и в лифе с завязками на шее и спине, который подчеркивал ее и без того пышные формы, Каллен смотрел фильм "Глубокая глотка"[2] в хорошо оборудованном автоприцепе, который по его распоряжению был установлен на стоянке для автомобилей у загородного клуба.

У Каллена было мало близких друзей, хотя после женитьбы на Присцилле он и завел несколько новых знакомств. По уикендам они встречались с бизнесменами и людьми свободных профессий и их женами. Это была однородная по составу группа состоятельных американцев. Всем было под сорок или сорок с небольшим. Мужчины обычно усаживались отдельно и обсуждали футбольные баталии, а женщины болтали о прическах или последних модах. Если душой этого общества был Каллен Дэвис, то загадочной его тенью был Рой Риммер. Никто не мог понять, какими таинственными узами были связаны эти два человека, но узы эти существовали. До того как Риммер стал лучшим другом и постоянным компаньоном Каллена, он был всего лишь мелким биржевым маклером, едва сводившим концы с концами и занимавшимся весьма сомнительными сделками.

Каллен Дэвис познакомился с Риммером в 1969 году, когда тот вместе с семьей отдыхал в Аспене. Они сблизились и подружились так быстро, что уже через несколько дней Риммер вылетел в Форт-Уэрт вместе с Калленом на его "лирджете", оставив семью в Аспене отдыхать оставшееся время без него. Внешне они были очень похожи: та же короткая стрижка, те же тонкие слегка заостренные черты лица, та же узкая кость, те же живые глаза, та же едва заметная улыбка на лице и та же манера одеваться. В течение года с небольшим после своего знакомства они купили и продали несколько выпусков акций, причем почти каждый раз с убытком для себя. Впоследствии Каллен подсчитал, что в течение восьми лет убытки от его совместных с Риммером капиталовложений составили более 7 миллионов долларов. Согласно его письменным показаниям в 1978 году, доверие Каллена к Риммеру приобрело столь необычный характер, что он, не задумываясь, передавал ему крупные суммы денег, которые Риммер неизменно пускал по ветру.

Тяга Каллена к Рою Риммеру объяснялась не просто деловыми соображениями. Их связывала настоящая дружба, хотя это и противоречило всякой логике и здравому смыслу. Ни тот, ни другой не пользовались репутацией людей, способных быстро завязывать дружбу и надолго сохранять ее. Их дружба, по-видимому, носила безнадежно односторонний характер. Один общий знакомый как-то сказал, что "Риммер просто был одним из тех немногих людей, кто всего лишь согласился стать другом Каллена". Однако это объяснение было малоубедительным. Никто не мог понять, что связывало Каллена и Риммера, и меньше всего, конечно, Билл Дэвис, который испытывал все большее раздражение от того, что огромное семейное состояние таяло у него на глазах. Деловая деятельность Каллена на стороне не могла больше считаться его личным делом. По собственному признанию Каллена, его операции с Роем Риммером уже обернулись убытком в 7,5 миллиона долларов. Все эти деньги обеспечивались активами "Кендэвис индастриз", как, впрочем, и те 6 миллионов, которые Каллен истратил на постройку особняка, а впоследствии и фантастические судебные издержки, которые ему пришлось выплатить. В некоторых случаях банковские займы для Каллена делал Уолтер Стриттматтер. Вся тяжесть финансовых последствий сделок Каллена ложилась, по-видимому, на те дочерние компании "Кендэвис индастриз", которые находились под личным контролем, то есть на "Стратофлекс" "Камминс сейлз энд сервис". Каллен, конечно, мог сказать, что сумма его убытков составляла лишь ничтожную долю всех авуаров империи Дэвисов. Ведь за десятилетие после смерти отца чистая прибыль всех компаний, входивших в объединение "Кендэвис", составила около 200 миллионов долларов уже после вычета всех налогов. С такими доходами можно было резвиться годами, не причиняя при этом сколько-нибудь значительного ущерба всей корпорации.

Билл Дэвис, однако, вовсе не считал, что речь идет о ничтожной сумме, как это пытался представить Каллен. В конце 1972 — начале 1973 года, как раз в тот период, когда Каллен и Присцилла переезжали в особняк и обставляли его как какой-нибудь султанский Дворец, распри между двумя братьями стали приобретать все более ожесточенный и непримиримый характер. К тому времени Билл и Митци уже поженились и переехали в старый дом Дэвисов на Риверкрест-драйв. Присцилла и Митци дружили, как и прежде, но с болью в сердце наблюдали, как у них на глазах разваливается семья. Кен-младший поначалу стоял в стороне от ссоры между братьями, но, когда слухи о ней стали расползаться по всему правлению "Мид-континент", старший брат встал на сторону Каллена.

Одним из главных обвинений Билла Дэвиса было то, что Каллен выстроил себе особняк на самом лучшем участке территории размером в 70 гектаров, которая находилась в совместном владении трех братьев. Кену-младшему и Каллену удалось найти компромиссное решение, передав в собственность младшего брата принадлежавший Дэвисам земельный участок близ озера Игл-Маунтин в обмен на его долю на старом пастбище. Однако это не охладило пыла Билла Дэвиса, предъявившего Каллену и другие, еще более серьезные обвинения. Он утверждал, например, что необдуманные, безрассудные капиталовложения Каллена превратили компанию "Камминс" из прибыльного "в убыточное предприятие, имевшее непомерно высокий долг в сумме свыше 48 миллионов долларов". По словам Билла Дэвиса, у Каллена накопился и его личный долг, составивший примерно 16 миллионов долларов. Это произошло в основном потому, что Каллен ухлопал огромную сумму денег на строительство особняка и пустился в аферы с Роем Риммером. Хотя империя Дэвисов по-прежнему приносила десятки миллионов чистой прибыли в год, Билл обвинил Кена-младшего и Каллена том, что из-за их сумасбродств долг "Кендэвис индастриз" увеличился более чем на 150 миллионов долларов. Билл также заявил, что Каллен пытался прикрыть свое расточительство, используя для финансового обеспечения своих убыточных сделок пенсионный фонд служащих корпорации. Старшие братья могли бы игнорировать обвинение в растрате фондов корпорации — ведь примерно две трети ее активов находилось в их собственности, — но младший брат выдвигал против них и другие обвинения, каждое из которых уже попахивало уголовным преступлением. Так, Билл утверждал, что с целью избежать уплаты налогов Каллен и Кен-младший занимались биржевыми спекуляциями с акциями компании "Стратофлекс" — единственной крупной компании в конгломерате семейства Дэвисов, акции которой можно было свободно покупать и продавать на рынке. Братья возражали против этого обвинения, но Билл стоял на своем.

В августе 1973 года, когда стало ясно, что всякое примирение с Биллом Дэвисом исключается, Кен-младший и Каллен созвали совет директоров и двумя голосами против одного уволили Билла Дэвиса со всех его директорских постов в корпорации "Кендэвис индастриз".

Если Каллен думал, что на этом все его злоключения и несчастья закончатся, то он глубоко ошибался — они только начинались.

Присцилла знала, что в городе о ней рассказывают самые невероятные истории. И она делала все, чтобы эти разговоры не прекращались. Волновало ее лишь то, что о ней думали как о выскочке из захолустья, которой невероятно повезло. "Все это ложь! — возмущалась она. — Я из такой же семьи, как и они. У моей матери всегда была очень приличная работа. Когда мы жили в Лос-Анджелесе, она поступила на факультет английского языка в университете Южной Калифорнии, после того, как мой отец… В общем, после того, как он оставил нас. Весь дом у нас был уставлен книгами. В течение четырех лет я занималась музыкой, и у меня получалось совсем неплохо. Меня все страшно любили. Я была членом студенческого совета. Стоило появиться чему-то новенькому, как я тут же это подхватывала. У меня было прекрасное детство. Наша мама всегда следила за тем, чтобы дети не скучали. Когда мы жили в Галина-парке, у нас единственных во всей округе были качели и песочница".

Когда Присцилла начинала очередной монолог о своем благородном происхождении, в ее глазах появлялись слезы, а Галина-парк представлялся неким райским уголком. На самом же деле это была мрачная рабочая окраина со сталелитейными и нефтехимическими заводами, рядом с морским портом. Присцилла могла целыми днями рассказывать о тех нескольких месяцах, которые она провела в Лос-Анджелесе. Ее мать отправилась туда, чтобы как-то оправиться от потрясения, которое она испытала, узнав, что муж бросил ее одну с тремя детьми. Хотя Присцилле и нравилось причислять себя к высшему свету Голливуда, родом она все же была из Галина-парка. Отца она совершенно не помнила и ничего о нем не знала. Лишь однажды мать как-то сказала ей: "Если ты когда-нибудь встретишься с ним, он тебе непременно понравится". И еще она знала, что он участвовал в родео, а в свободное время работал "геологом" (так иногда называли себя простые чернорабочие нефтепоисковых партий, чтобы пустить пыль в глаза).