Дамский секрет - Джоанна Чемберс

и спокойным, без смущения сносил испытующий взор Натана и не чувствовал необходимости говорить.

Натан встал и обогнул стол, сцепив руки за спиной.

— Мистер Феллоуз, вы хотите служить у меня камердинером?

— Хочу, милорд.

Он стоял как статуя, шляпа повисла на кончиках пальцев. Судя по всему, он не нервничал.

— Почему?

Ответил Феллоуз лишь спустя несколько секунд:

— Мне нужна работа. А у вас репутация очень элегантного джентльмена, милорд. Прислуживая вам, я сделаю себе имя.

В ответ на эти дерзкие слова Натан промолчал. Тянувшуюся все дольше тишину он умышленно не заполнял. Однако Феллоуз не издал больше ни звука. И не обернулся. Он стоял смирно, просто ждал.

Минуло две минуты.

Натан долго беседовал с другими восемью кандидатами, но в случае с Феллоузом в этом не имелось надобности. Он уже чувствовал, что сумеет вынести спокойного тихого юношу. Что же до навыков, был лишь один способ выяснить.

— Назначу вам срок испытания — месяц, — сказал Натан. — Приступаете в понедельник.

Изумившись, Феллоуз вздрогнул. Он скосил светлые глаза влево, а затем снова перевел в центр.

— Что… не могли бы вы рассказать про условия найма, милорд?

Натан равнодушно пожал плечами.

— Об этом позаботится Тейлор. Будьте любезны, загляните к нему по пути к выходу. — Он отвернулся с намерением устроиться в кожаном кресле за столом.

— Милорд?

Натан обернулся, недовольно сведя брови. Он отпустил юношу. О чем еще здесь говорить? Феллоуз уже получил работу, разве нет?

— Да?

Феллоуз прикусил губу. А затем протараторил:

— Я… хотел обговорить… кое-какие детали.

— Детали?

Феллоуз закашлялся, и на щеках расцвел алый румянец. Тем не менее он продолжил:

— Я надеялся, у меня будет своя комната, милорд. И… — Он замолчал, заметив, как Натан приподнял брови и напустил на себя скептический вид.

— И?

— И свободные полдня раз в неделю, — выпалил он.

Выдвинув эти требования, Феллоуз снова замолчал и потупил взор. Лицо все еще полыхало румянцем. Натан его рассматривал. Его не интересовали подробности найма слуг — этим занимался Тейлор. Но просьба Феллоуза казалась приемлемой, и Натан уважал молодого человека за то, что он осмелился высказаться.

— Хорошо. — Он пожал плечами и взял колокольчик.

— С-спасибо, милорд, — заикаясь, проговорил Феллоуз.

Феллоуз послушно устроился там, куда указал Натан. Сел он чопорно, прижав колени друг к другу и пристроив шляпу. Поймав взор Натана, он медленно раздвинул ноги. В ожидании Тейлора Натан безмолвно наблюдал за Феллоузом. Право, он еще щенок. О чем Натан думал, предлагая эту должность юнцу? Пусть и в порядке испытания.

Вошедший Тейлор не обратил на Феллоуза внимания и вопросительно взглянул на Натана.

— Милорд?

— Тейлор, мистер Феллоуз приступит к работе в понедельник. У него должна быть своя комната. И каждое… воскресенье? — Он покосился на юношу, который быстро кивнул. — И каждое воскресенье полдня отдыха. Все ясно?

Тейлор слегка округлил глаза, но, помимо этого, он не выразил удивления, лишь наклонил голову.

— Феллоуз, жалование с вами обсудит Тейлор. — Натан кинул взор на молодого человека, поднимавшегося на ноги. — Он пояснит, где и когда вам следует появиться в понедельник. Желаю вам хорошего дня.

— Благодарю, милорд. Хорошего дня. — Феллоуз немного неуклюже поклонился.

Едва двери библиотеки закрылись, Натан опустился на спинку кресла. Он что, выжил из ума? Конечно, он поступил импульсивно. Но в отношении молодого человека у него возникло хорошее предчувствие, да и спокойная уверенность впечатлила.

Впереди Джорджа Феллоуза ждал месяц, чтобы достойно себя проявить.

Когда Джорджи выбралась из дома Харланда, ее по-прежнему лихорадило. В голове не укладывалось, что ее так быстро наняли. Он задал всего один вопрос: «Почему?»

И смотрел зорким взглядом, словно видел все ее тайны.

Харланд нанял ее с месячным испытанием. Ей же нужно остаться как минимум месяца на два, дабы попасть на рождественский прием у Дансмора. Придется стать незаменимой, чтобы Харланд ее оставил. Джорджи надеялась, что годы облачения актеров во все мыслимые наряды, укладки волос и гримировки лиц помогут в новой роли. По меньшей мере месяц ей придется выдавать себя за Джорджа Феллоуза, камердинера лорда Натаниэля Харланда, самого элегантного джентльмена в Лондоне.

Лорд Натаниэль Харланд.

Джорджи будет набирать ему ванну, присматривать за одеждами.

Брить! Господь всемогущий, нужно потренироваться. Она ни разу в жизни никого не брила.

Джорджи опустила шляпу чуть ниже и устремилась к дому Лили, что в трех километрах отсюда. Приехала она на наемном экипаже. Впервые она вышла средь бела дня в мужском обличии. Странно. Чудная привилегия — ходить без тяжелых юбок, свободно, без ограничений передвигать ногами. Способность двигаться изумляла. Джорджи наслаждалась и почти боялась, поймала себя на том, что хотелось бежать. Было бы здорово пробежаться в таком наряде, не боясь споткнуться, без необходимости придерживать ткань. Но, вместо того чтобы бежать, она поступила лучше: делала длинные шаги и размахивала руками в неженственной манере.

Из кармана она достала искривленную счастливую монетку достоинством в полкроны, что много лет назад ей дал отец. Тогда она была еще маленькой, ей было лет пять или шесть. Папа уронил монету на улице, и по ней прогромыхала карета. Они хохотали над изогнутой формой, когда он подобрал монетку и протянул Джорджи «на удачу». Она всегда носила монету с собой — даже когда выходила на сцену. Хотя она не принесла Джорджи много удачи.

Однако сегодня помогла.

По дороге Джорджи катала монету в левом кулаке, дойдя до мизинца, ловила большим пальцем и начинала сначала. Эдакий искусный эффектный фокус, коему ее научил папа. Она даже не осознавала, что делает, ибо в памяти всплыла эта чудная короткая беседа.

Мельком глянув на Харланда, Джорджи чуть не упала. Она никогда не видела таких мужчин. Нет, привлекательных мужчин она видела. В театре полно привлекательных мужчин. Но вот мужчин вроде Харланда Джорджи не видела никогда. Харланд отличался от всех. От брата, что напоминал греческого бога своим мощным телом и светлыми волосами. От Уилла Грейнджера, ведущего актера Макса, с лихими усами и ровными белыми зубами. Даже от Майкла Маккола с пронзительными голубыми глазами и волнительными поцелуями.

Харланд — красавец.

Стоило его увидеть, внутри что-то заныло. Он поднялся из-за стола, высокий, стройный, широкоплечий, темные волосы упали на лоб. Темные, как соболий мех, темные на фоне бледной кожи. А эти томные глаза. Ей показалось, будто она тонет. Пышные вычурные ресницы; веки будто подведены сурьмой. А губы… Красивые губы можно было бы принять за женские, если бы не твердый, чисто мужской подбородок.

Джорджи сказала, что он самый элегантный джентльмен в Лондоне. Репутация