Край неба - Марк Дж. Грегсон

Какие-то трещины появились в ночь, когда я сражался с четырьмя низинниками сразу. Чуть ребро тогда не сломал, потерял краешек зуба. А потом два дня кашлял кровью.

Зато вырученного хватило на лекарство, и я смог подарить матери еще немного времени.

– Через дуэли тоже можно возвыситься, – говорит дядя, оглядывая меня. – Ты худой, но жилистый.

Можно, да только дяде восхождения через дуэли было бы мало. Ему в роду нужен кто-то со статусом прошедшего Отбор. Тогда весь мир узнал бы, что могущество Урвинов опирается не только на физическую силу.

На поясе у дяди тоже висит трость. С набалдашником в форме орла Урвинов. Однако, пусть она и покрыта следами дуэлей, ее история даже рядом не стояла с историей моей трости.

– Подумывал оставить эту старинную вещицу себе, – говорит о моем оружии дядя. – Впрочем, я поднимаю род к дальнейшим высотам. Творю новый путь. А то семья наша застоялась на месте. Урвинам уготовано нечто большее, наша сила должна расти.

Я прищуриваюсь, и тут он бросает трость мне.

Мощь моих предков снова со мной. Сила легендарных Урвинов, что оберегала род через это оружие, подняв нас к Вершине, сделав эрцгерцогами и эрцгерцогинями одного из самых могущественных островов Скайленда.

– Конрад, – дядя серьезно смотрит мне в глаза, – это твой шанс спасти мать.

Да я скорее ногу себе отгрызу, чем заключу сделку с ним.

– Где Элла? – спрашиваю.

– В безопасности.

Нас разделяют какие-то сантиметры. Он явно не собирается уточнять, где именно сейчас сестра.

– Ну так дай мне лекарство, – грозно требую я.

По коварному лицу дяди расползается улыбка.

– Значит, ты наконец проглотишь свою гордость и пройдешь испытание?

Гордость? Он что, думает, будто я его предложение из гордости отвергал?

– Дело было вообще не в принципах, – говорю, вставая, а палец мой опасно тянется к кнопке, которая раскладывает трость. – Думаешь, я вот так возьму и забуду, как ты продырявил череп моему отцу, а нас с матерью обрек на страдания? Как убил моих бабку с дедом? Нет, дядя, я не стану твоим подопытным. Не стану доказывать теорию, будто всем Урвинам уготовано возвышение. Лучше в Низине с голоду помру.

Он со вздохом качает головой:

– И обречешь родную мать на смерть?

– Это ты обрек ее на смерть, вышвырнув нас! Мы в Низине, дядя, где ветром в дома загоняет кислотные тучи. Мать харкает черной слизью, у нее гниют легкие! Своего наследника заделать не можешь, вот и забрал к себе Эллу. Теперь ждешь, что я докажу свое право находиться подле тебя? Я знаю, что за кровь течет в моих жилах, и ни черта не стану доказывать убийце и предателю.

Меня переполняет отцовский гнев. Все драки в Низине готовили меня к этому моменту. Дядя ощутит на себе мою ярость.

Выбросив трость вперед, я нападаю.

Дядя останавливает меня тычком в живот, а потом добавляет удар наотмашь по затылку.

Я мешком падаю на пол. Дядя вырывает у меня из руки оружие и дважды бьет по ребрам. Я задыхаюсь.

Глаза слезятся. Все болит.

Дядя смотрит на меня свысока и разочарованно покачивает головой, потом разворачивается на месте и уходит. Дверь с грохотом захлопывается, а меня посещает зловещее предчувствие, что говорили мы последний раз.

⁂

Странное чувство, когда тебя тащат на смерть под безмятежным ночным небом.

В глазах темнеет, легкие болят. Меня за ногу волокут вниз по крыльцу. Спина скребет по каменным ступеням, затылок бьется о них. С каждым шагом, с каждым ударом у меня трещат ребра. Не спасает даже слой мягкого снега.

Здоровенный охранник идет широким шагом, целеустремленно. Его потная лысина блестит в лунном свете. Воротник-стойка его мундира трепещет на ветру; на поясе болтается трость моего отца.

Наконец поверхность выравнивается. Мне в раны набивается льдистая грязь. Вдали остаются огни поместья, отражающиеся в подогретом пруду, который мы миновали. Ветер разносит звуки оркестра.

– Глупый крысеныш, – ворчит охранник. – Тебя предупреждали, что этим кончится, и все равно ты вернулся. В который раз.

Этот охранник мне незнаком, помню только, что он не отходит от дяди. У того всегда была своя охрана, а прежнюю разогнали.

– Отпусти, – говорю.

– Чтобы меня самого сбросили? – фыркает охранник. – Ну-ну.

И восходит на дощатый причал. Внутри все сжимается от ужаса. Вот сейчас меня поднимут и швырнут за край острова. Я полечу вниз, в кислотные облака, и они растворят мою плоть.

Я цепляюсь обеими руками за деревянный столб. Тогда охранник отпускает мою ногу.

– Глупый низинник, – бурчит он.

Я встаю, вдыхая морозный воздух. Можно бежать, но далеко ли получится уйти, прежде чем охранник оповестит остальных? Лучше уж остаться и биться. Вырубить его, пока он не вызвал подмогу.

– Ну так давай, – говорю, жестом подзывая его. – Давай, дерьмо ты крачье!

Охранник сердито надвигается. Я бью его в грудь и тянусь за тростью отца, но он перехватывает мою руку и так стискивает ее, что от боли глаза лезут на лоб. Падаю на колени.

Охранник бьет меня тростью по лицу. Я плюю ему в глаза, за что получаю еще удар.

– Ульрик просил передать вот это. – Он сует мне трость под рубашку, потом хватает за руки и тащит.

В живот впиваются занозы. У самого края пирса охранник замирает, встает поудобнее и берет меня за оба запястья одной рукой.

Я кричу. Пытаюсь вырваться. Но он все равно поднимает меня в воздух. Поверить не могу, что все так закончится. Какая же глупая смерть…

Однако сбросить он меня не успевает – раздается жуткий скрежет. От ужаса у меня по всему телу пробегают мурашки и сердце начинает бешено колотиться.

– Быть не может, – бормочет охранник. – Стаи ведь не…

Его взгляд наполняется ужасом. Он роняет меня. Я падаю на причал, и трость вываливается из-под одежды на доски.

– Горгантавны! – орет охранник в запонку-коммуникатор. – ГОРГАНТАВНЫ!

Мир вращается перед глазами. Все тело болит, но я подхватываю отцовскую трость и, уперев ее в доски, пытаюсь подняться.

Воздух снова наполняется пронзительным скрежетом. Я резко оборачиваюсь к облакам, и сердце мое уходит в пятки.

Нет.

Вопят тревожные сирены. По всему городу гаснут кристаллы-светильники, а на бледном фоне луны, как на холсте, возникает дюжина летающих змеев. Извиваясь, они плывут по воздуху в нашу сторону. Сверкают стальной чешуей и золотыми глазами, сулящими смерть.

Глава 03

Я бреду вниз по одной из улиц Средины, точно рыба, плывущая против течения.

Мимо проталкиваются охваченные паникой люди. Они высыпали из домов и спешат к Вершине. А над нами, ближе к поместьям богатеев, антигравитационные пушки палят в