Некровиль - Йен Макдональд

грудь. Пока багги прыгал и трясся, она вцепилась в двойные рукояти большого охотничьего пулемета «Макино», словно они были ее последним шансом на отпущение грехов. В облаке пыли мелькнуло пятно, там что-то двигалось, какой-то намек на цвет, форму, массу… Тринидад развернула «Макино» и рефлекторно опустошила целый магазин, прежде чем merda[29] поняла merda что это были всего лишь merda дейнонихи merda merda merda merda. С полностью заряженными солнечными конденсаторами, усиливающими мышцы, эти твари могли разогнаться до максимальной скорости в восемьдесят километров в час и играть в догонялки с багги, пока у того не останется в баке ни капли газохола[30]. Плохая охота. Пустая трата иголок. Дейнонихи и пахицефалозавры обитали бок о бок, несмотря на сорок миллионов лет и несколько тектонических сдвигов, разделявших два вида.

Вот вам и магия Диснея.

Тринидад извлекла пустой магазин, вставила новый, от сосредоточенности стиснув зубы, стараясь не потерять равновесие из-за рельефа местности, скорости, рывков. А еще пыли. И дыма. Дыма?.. В пятидесяти метрах от пожара Сула развернула багги, закидав пламя лавиной пыли и практически подставив шлем Тринидад под морду разъяренного пахицефалозавра-самца. Две тонны полуфотосинтетического самовоспроизводящегося тектопластика рванулись ей навстречу, с учетом скорости сближения сто пять километров в час расчетное время контакта составило 3,33 секунды, которые замкнулись в кольцо. Пятиметровый орнитопод верхнемелового периода навис над Тринидад, его ярко-голубая башка выглядела божественно и одновременно нелепо. Тринидад закричала. Зажмурилась. Выстрелила.

Она открыла глаза. Ее пальцы были крепко-крепко сжаты на двух спусковых крючках. «Макино» бесплодно и судорожно кашлял. Багги резко остановился. Тринидад ощутила земное притяжение. Нейротоксины достигли мозга существа. Пахицефалозавр остановился: убит. Резко выпрямился: убит. Развернулся: убит. Когда он упал, Тринидад это ощутила – казалось, она сбила с небес луну. Палеонтологическое вуду; не могло ли случиться так, что она, прикончив подобие, необъяснимым образом уничтожила истинную плоть, шкуру и кости в Монтане позднемеловой эпохи? Причина вымирания динозавров: симпатическая магия. Мороз по коже.

Второй багги вышел на орбиту вокруг нее, сидящий сзади стрелок вскинул кулак, восторженно крича: «Твою ж мать, Трини!» снова и снова. Она подумала, что это может быть Томас или Бенни; голос мужской. Все выглядели одинаково в шлемах с опущенным забралом. И без шлемов тоже. Они двинулись прочь, стремясь выйти на более важную орбиту основной охоты, к юго-востоку от пожара. Стадо пахицефалозавров – два альфы, два подчиненных самца, восемь самок, четыре подростка – согнали в охваченную паникой, ревущую кучу. Громадные самцы опустили головы с костяными наростами, бросая вызов, собираясь атаковать, сойтись лоб в лоб с кружащимися багги и орущими фигурами за большими, нацеленными с помощью компьютеров «Макино». Пыль вздымалась спиральным облаком. Конвертопланы распыляли ингибиторы горения вдоль линии пожара, и казалось, им не терпится приступить к разделке добычи. Сула отыскала хозяйке место на арене.

Началась резня.

Хайку:

Японское стихотворение из семнадцати слогов.

Балконные перила в квартире на девяносто девятом этаже – лента из реконфигурированного углерода шириной пятнадцать сантиметров под ногами Туссена. Вихревые потоки, поднимающиеся по спирали вдоль хаотической геометрии шпиля Сан-Габриэль, пытаются лишить его равновесия, но Туссен не теряет опору. Перед ним гигантский каньон, на дне которого, на полтора километра ниже, течет асфальтовая река бульвара Гувера; за спиной, в пентхаусе на вершине шпиля, голос отца обращается к пустоте. Запись: в последний раз Туссен и его отец разговаривали друг с другом шесть лет назад.

– …расчетное время выхода флота Свободных мертвецов на околоземную орбиту составляет от шести до пятнадцати часов. Модальная точка – восемь часов двадцать шесть минут, девятнадцать семнадцать по западно-тихоокеанскому времени. Орбитальные промышленные установки корпорады будут эвакуированы…

Не общение, а сплошной обрыв связи.

– …упреждающие удары, нацеленные на зону реконфигурации в кратере Циолковский на обратной стороне Луны, будут нанесены через шесть часов после пиковой вероятности контакта. Планетарная оборона переведена в режим полной боевой готовности, достижение максимальной эффективности предполагается через пять часов девятнадцать минут…

Почему ты говоришь мне это, отец, все тем же неизменно спокойным и рассудительным голосом, изрекающим истину и гарантированно пробуждающим во мне упрямство? Почему ты до сих пор ничего не понял?

Наследником родился, наследником помрешь, и неважно, что от наследства ты отказался; тебя все равно будут информировать о происходящем, как любого исполнительного директора. Неужели кто-то вообразил, что одна паршивая овца, вернувшаяся в стадо, один блудный сын, признавший свою неправоту, может сделать так, что корабли-хлопушки Свободных мертвецов уберутся восвояси, заберут свои прибамбасы для рытья и копания, вернутся в вакуумные леса и города, растущие прямо под звездами, и можно будет снова верить, что Луна сделана из сыра?

Единственное, что Туссен покинул с сожалением тем утром, когда наконец улетел прочь из отцовского мира, – черный резиновый диван, покрытый мягкими шипами[31]. Он бы никогда не вернулся, если бы не аккуратно отпечатанный пригласительный – такие раз в год выпадали из домашнего 3D-принтера на покрытую пылью столешницу. Шесть прямоугольников лежали как попало, и на каждом последующем слой пыли был на несколько микрон тоньше.

Легкий Туссен колышется на ветру. Теломоды (он ненавидит неологизмы, но в Гнезде Лодога общаются в основном на жаргоне) подарили ему высоту за счет веса. Его тело ангельски-прозрачное, словно у жертвы голода. Да, он и есть ангел голода. В случае с Туссеном надо понимать, что таков результат безжалостного стремления к эстетическому идеалу. Его белая кожа – редкость в агломерации Трес-Вальес – лишь подчеркивает то, насколько радикальным образом преобразилась плоть. В нормальном человеческом теле нет костей, которые выглядят вот так, торчат вот отсюда. Туссен – исключение из правил. Он доволен сделкой. Его обесцвеченные волосы стоят дыбом, обрезанные по прямой. Глаза полностью черные: линзы-поляризаторы. Подобно орлу, он может заглянуть солнцу прямо в очи. Подобно орлу, взирает на мир с высоты.

На севере лесистые холмы трепещут под покрывалом жаркого воздуха, насыщенного влагой вследствие эвапотранспирации[32]. Даже ветровые турбины, оседлавшие гребни гор, слишком измождены от влажной жары, чтобы вращаться. Привычная оранжево-коричневая фотохимическая глазурь[33] сгущается в долинах, в изолированных микроклиматических карманах клубятся зеленый и желтый цвета. Хуэнь твердит, что это священные, тайные места, где смог такой старый, плотный, сложный и насыщенный загадочными химикатами, что он мутировал в галлюциноген, преображающий реальность.

Туссен предчувствует скорое окончание жары. Где-то над океаном колоссальная спиралевидная туча торопится к берегу, обремененная первыми зимними муссонами. Да будет дождь. Пусть низвергнутся на землю бури, вестники войны и слухов о войне, готовой начаться там, над тонкой пленкой атмосферы.

Гляжу на судьбу свою,

Спиной оборотившись к