Сумрак - Пенелопа Дуглас

Просто продолжай идти.

В коридорах толпилось несколько студентов, которые пришли раньше из-за клубов или других видов спорта, и я подошла к своему шкафчику, набирая комбинацию. До начала первого урока было еще немного времени, но я могла спрятаться в библиотеке, чтобы убить время. Это было лучше, чем сидеть дома.

Опустошив сумку от математики и физики, которые я закончила вчера вечером, я достала из шкафчика папку, учебник по литературе, экземпляр "Лолиты" и учебник испанского, держа все в одной руке, пока я копалась на верхней полке в поисках своей сумки с карандашами.

Он должен был узнать, что я ушла. Может быть, у меня было несколько дней покоя, прежде чем это случится, но в животе у меня затянулся узел, и я все еще чувствовала во рту медный привкус пореза двухдневной давности.

Он должен был узнать. Он не хотел, чтобы я бросила плавать, а объяснение причин, почему я должна это сделать, только разозлит его еще больше.

Я несколько раз моргнула, уже не ища свои ручки или карандаши, когда жгучая боль под волосами, оставшаяся с прошлой ночи, снова пробежала по моему скальпу.

Я не плакала, когда он потянул.

Но я отступила. Я всегда вздрагивала.

Где-то в коридоре раздался смех, и я оглянулась, увидев нескольких учеников, слоняющихся у шкафчиков. Девочки в школьной форме, юбки задраны намного короче, чем разрешенные три дюйма выше колена, а блузки слишком обтягивающие под темно-синими пиджаками.

Я сузила глаза.

Держа головы вместе и улыбаясь, когда они шутили с парнями, вся группа выглядела неглубокой, как дождевая лужа. Никогда не была достаточно глубокой, чтобы стать чем-то большим, чем она была.

Мелкой, скучной, нудной, невежественной и ничтожной. Все богатые дети здесь были такими.

Я наблюдала, как Кензи Лоррейн прильнула к Нолану Томасу, ее рот двигался по его рту, словно она таяла в нем. Она прошептала что-то ему в губы, и его белые зубы мелькнули в маленькой ухмылке, прежде чем он обвил руками ее талию и прислонился спиной к шкафчикам. Мое сердце пропустило небольшой удар, и я пощупала свою сумку с карандашами, рассеянно засовывая их в свой ранец, не отрывая от них глаз.

Мелкие, скучные, нудные, невежественные и бессодержательные.

Я моргнула, и выражение моего лица смягчилось, когда я наблюдала за ними.

Счастливые, взволнованные, смелые, дикие и на седьмом небе.

Они выглядели на семнадцать.

И вдруг, на мгновение, мне захотелось оказаться на их месте. Кем угодно, только не мной. Неудивительно, что в этой школе я почти никому не нравилась. Я сама себе уже надоела.

Разве это не фантастика — быть по-настоящему счастливым всего пять минут?

Ее друзья слонялись вокруг, разговаривали с его, но я видела только его и ее, размышляя о том, каково это. Даже если это не настоящая любовь, должно быть приятно чувствовать, что тебя хотят.

Но в этот момент Нолан открыл глаза. Он посмотрел на меня, встретившись с моим взглядом, словно знал, что я все это время была здесь. Вена на моей шее запульсировала, и я замерла.

Черт.

Однако он не прекратил целовать ее, не сводя с меня глаз, пока они двигались вместе. Затем… он подмигнул мне, и я увидела его улыбку сквозь поцелуй.

Я закатила глаза и отвернулась. Отлично. Эмери Скотт была извращенкой. Он бы так и сказал. Как раз то, что мне было нужно.

Смутившись, я повернулась обратно к своему шкафчику и захлопнула дверцу.

Все болело, и я выгнула спину дугой, пытаясь размять мышцы, но как только я повернулась, чтобы уйти, на меня обрушился кулак и выбил мои книги из рук.

Я втянула воздух, испуганно отступая на шаг по инстинкту.

Майлз Андерсон бросил на меня взгляд, когда проходил мимо, но ухмылка скривила его губы.

"Видишь что-то, что тебе нравится, глупышка?" — поддразнил он.

Я сжала челюсти, пытаясь справиться с колотящейся в груди болью, но от внезапного испуга у меня свело живот, когда его друзья со смехом последовали за ним.

Его светлые волосы беспорядочно лежали на лбу, а голубые глаза проследили за моей формой, и я точно знала, что он оценивает.

Устаревший клетчатый узор моей юбки из секонд-хенда.

Отсутствующую пуговицу на манжете моей блузки, которая была мне велика на два размера.

Мой выцветший синий пиджак с маленькими кусочками ниток, торчащими из заплаток, которые мне пришлось сделать от предыдущего владельца.

Мои поношенные туфли, в которых я ходила пешком, потому что у меня не было машины, и то, что я никогда не красилась и ничего не делала со своими темными волосами, которые просто свисали вниз по рукам и на лицо.

Все это сильно отличалось от того, как выглядел он. Как они все выглядели.

Маленькие засранцы. Я позволяла Андерсону развлекаться, потому что это было единственное время, когда у него была хоть какая-то власть. Это было единственное, за что я могла быть благодарна Всадникам.

Я ненавидела, что эта школа была их личной игровой площадкой, но когда они были рядом, Майлз Андерсон не вытворял такого дерьма. Могу поспорить, он, наверное, считал дни до их выпуска, чтобы захватить баскетбольную команду.

И "Тандер Бэй Подготовку".

Сжав челюсть, я присела и собрала свои книги, запихивая все в сумку.

Но легкий пот внезапно покрыл мое лицо, и мне стало плохо. Поднявшись на ноги, я выдохнула и поспешила в туалет, ближайший к лестнице и дальше по коридору.

Мой желудок наполнился чем-то, и жжение желчи, поднимающейся по горлу, становилось все сильнее. Бросив свой вес в дверь, я протиснулась в кабинку и нырнула в туалет, склонившись над унитазом и отплевываясь.

Меня вырвало, рвота поднялась настолько, что я почувствовал вкус кислоты, но дальше она не поднималась. Я закашлялась, глаза слезились, когда я задыхалась.

Я подняла очки на голову, держась за стенки кабинки, делая вдох за вдохом, чтобы успокоиться.

Я потерла глаза. Черт.