Рыцарь без позывного. Том 4 - Бебель

если он вообще живой, давно испарился — весь город перерыли, не нашли. Новых «диверсий» или туристов из ада тоже не видать. Так на кой ляд ее держать?

То есть, интересно, конечно, какая связь между ночной феей, хрипом рации из трубы, микрофонщиком и кровью, что выкачали из моего языка, но как-то… Ну его нахрен — не люблю я всю эту долбанную магию. Короче, как отмахнулся пиявочник, когда я заглянул к нему на огонек — «нечестивые знания лучше хоронить вместе с их хозяевами.»

Жаль лишь, что к волшебнице меня так и не пустили. Отмазались, будто она на какой-то прием Молочный холм свалила, дабы Аарона представлять. Хотя скорее Грисби просто начал всерьез готовить внучку замуж, а слухи о ее мутных связях с каким-то недорыцарем, у которого бордель в виде надела — не сильно-то удлиняют очереди из богатых сватов.

В общем, прикинув хрен к носу и здраво рассудив, что меньше знаешь, дольше живешь, я уже готовился познакомить спящую кровососку с заготовленной ванной, но тут в дело вмешался хрыч. Прослышав от одноглазого сотника о моих намерениях, он немедленно приковылял в кабинет, старательно демонстрируя запущенный маразм вперемешку с проблесками деменции.

И хрен бы с ним, да только между «со мной совета не держал!» и «сперва пущай про демонов твоих поведает, а там нехай жабры тренирует…» промелькнуло и «из злых собак добрые волкодавы выходят!».

Чушь полнейшая, конечно, да вот только… Если уж обиженная женщина похожа на ведьму, то на кого станет похожа обиженная ведьма? Все-таки и у маразматика порой дельные мысли проскакивают.

Правда, понятия не имею, каким хреном коматозный вампир может уберечь наши жопы от мести Киары, которой так страшится одноногий, но флаг ему в руки. В конце-концов, ему виднее, ибо всю жизнь на эту нечисть охотится. Хочет и дальше очкастую своей кровью поить? И хрен с ним! Пусть хоть кефиром из жопы отпаивает, не жалко. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы к бутылке не лезло.

Будем считать — должок за Гену. В конце-концов, именно хрыч мальца в чувства привел. Перестарался, правда…

— Отставить веселье! Хорош тащится, задолбал! — карандаш, запущенный в излишне счастливого оруженосца, возымел обратный эффект, заставив Гену хихикать с удвоенной силой. — Да хватит ржать, кому сказано?! Иди лучше евнуха разыщи!

Утерев выступившие слезы пацан кое-как совладал с собой:

— Зачем, сир? Изволите представить его как экзотику?

— Поговори мне тут — тебя представлю! Но ход твоих мыслей верный! Скажешь ему — пусть «Молочную Мэри» в платье поприкольнее нарядит, да отправит в комнату к этим додикам. Раз уж громче всех ныла что клиентов нет, так пусть отдувается. Молоком их попотчует… Тьфу, гадость!

Жестоко, конечно, но вдруг им понравится? Ведь этих извращенцев хрен разберешь. Да и денег они и впрямь немерено предложили. На боевого коня или неплохой домик хватило бы, коли не дыра в бюджете.

При упоминании коровообразной женщины, Гена чуть стушевался, видимо припомнив, что в свое время едва не позволил ей сорвать свою ягодку:

— Сир, при всем уважении… Однако я не уверен, что после такого унижения сии господа и впрямь изволят остаться под вашей крышей. Да и стоило ли так ехидничать с баронетом?

— Ген, при всем пофигизме, но куда им деваться-то? Гостиниц в городе нет, а «Звенящие сиськи» уж месяц как разорились. Или ты реально думаешь, что они в клоповник пойдут? А по поводу баронета — ты уши-то не сильно развешивай. Знаю я таких баронетов — лорд говна и властелин пыли, блин.

Очередной купец или спекулянт из какой-нибудь «шелковой гильдии». Денег скопил да на пенсию свалил, сунув взятку какому-нибудь графу Де-Голожопу Мухосранскому, чтобы тот ему «надел» подарил. Курицы за время своего «Кудахтающего шухера» столько городов да замков в свои жертвенные алтари превратили, что в тех местах еще с сотню лет никто жить не захочет. Вот и стоят эти наделы, разоренные и никому нахрен не нужные — прямо как их уцелевшие лорды. В цене сойдетесь — и вот ты уже не хрен с бугра, а целый баронет, барон, или даже граф. И пофиг, что эти наделы доходов не дают и только на бумаге существуют.

Само собой, настоящие лорды такими «потемкинскими» титулами даже подтираться побрезгуют. Филькина грамота, короче. Крестьян подурить да чувство собственной важности потешить.

Остается лишь один вопрос…

— Какого черта это я тебе все рассказываю?! Наоборот же надо — тыж этот Петушиный бунт лично видел!

— Визжащий шторм, сир. — чуть помрачнел пацан, остановившись на пороге в зал. — И мне тогда и семи лет не исполнилось. И я…

Отмахнувшись от очередного «Геннаро, а не Гена» я быстро сменил тему:

— И проверь там очередь — уснули, что ли… Написано же — колокольчик зазвенел — заходи! Для кого табличку прибивал?

Скрипнув петлями и полюбовавшись на прибитый к двери кусок половицы, коротышка пожал плечами:

— Не уверен, что хотя бы половина посетителей может похвастаться азами грамоты, сир.

Тьфу, точно же… Чертово средневековье! И память еще с каждым месяцем все хуже. Ладно табличка — вчера вообще телевизор в своей комнате искал! Спросонья, правда, но все же.

В очередной раз отогнав от себя дурные мысли о прогрессирующей амнезии и отсутствии нормальной медицины в обозримой вселенной, я отослал оруженосца и зарылся в работу.

К сожалению, раболепное сирканье горожан, любопытные носы у лестницы в подвал, и дурацкие постановки артистов не были главными проблемами, которыми наградили меня пропагандистские потуги Эмбер. Самое страшное во всех этих раздутых историях, это что уверовавшие в них люди, с какого-то рожна, решили, будто меня хлебом не корми, только дай сопли утереть.

Когда впервые увидел возле двери в кабинет морщинистого дедка, теребящего грязными пальцами не менее потасканную шляпу, — я удивился. Когда он начал кланяться и просить о «аудиенции», — я охренел. Но когда на следующий день у дверей выстроилась целая очередь, я понял, что попал. И очень крупно.

Знал бы, что так выйдет — черта с два взялся разруливать тот блудняк с малолетней внучкой и излишне наглым ростовщиком, который решил, что раз лорда в городе нет, то и законы не действуют. Но получилось, как получилось, и сломанный нос да рейд бородатых стражников обернулся ежедневным геморроем в виде очередей из сиркающих сумасшедших, с какого хрена решивших, будто я, то ли Ааронский наместник, то ли княжеский порученец, то ли апостол Петр собственной персоной.

А