Собрание стихотворений - Поль Валери

Недолго ей сопротивляться!

(Гордящаяся простота –

Замысловатейший предмет!

Очей невинно-ясный свет,

Безмыслие и чистота

Хранят – надежнее щита.

Создать случайность – вот секрет,

Искусства изощренней нет,

Им будет дверца отперта.

Моё тут нужно мастерство –

С ним Змея сродно естество!)

Итак блестящей струйкой слюнной

Систему легкую сплетём –

Опасный план для Евы юной –

Пускай запутается в нём!

Пойдут по жертве волны дрожи,

Мой шелк тяжёл для нежной кожи –

Привычна ей лазурь одна!

Не вынесет прозрачной дымки,

Что будет мною сплетена

Из прочной нити-невидимки.

Раззолоти, язык, наи-

Приятнейшие изреченья,

Остроты, умозаключенья,

Намеки, выдумки свои.

Пускай все эти средства вместе,

Приправлены крупицей лести,

Ее паденье повлекут.

Уклонам гибельным покорны,

Пусть синие ручьи стекут

С небес в глубокий омут черный!

О сколько я необычайной

Тончайшей прозы кружевной,

В пушистый лабиринт ушной

Забросил, словно бы случайно.

Не пропадет – я думал – даром,

Коль сердце медлит так с ударом!

Мое назойливое слово,

Как шмель у венчика цветка,

Звенит у уха золотого,

Победа – знаю я – близка!

И дышит жарко ей змея:

Божественное Слово лживо!

Боится Старый очень живо,

Науки быстрой острия!

Сей спелый плод – мечта твоя,

Старик её отнял ревниво –

Мол, будь покорна и стыдлива.

Но ты же, Ева, не пуглива:

Расплав тут чистый бытия –

Кусни – и будущее живо!»

Она впивала – я же пел,

Свивали сеть мои напевы,

И взгляд ее, упав на Древо

Уже загадочно темнел…

Ведь тот, кто громче всех умел

Смеяться над твердыней чистой,

О, ты грешнейшее из тел, –

Был гласом в тьме зеленолистой!..

Строга стояла и важна,

Но все же слушала она!

Ты слышишь ли в своей алчбе

Страстей запретные призывы? –

Украв, пустил я по тебе

Любви горячие извивы!

Теперь он наш – небесный дар,

Он тоньше, слаще, чем нектар…

Ты, Ева, вся уже пылаешь –

Вот яблоко. Бери же, на!

На то рука тебе дана,

Чтоб брать все то, что пожелаешь!

Всего-то взмах ресничный взмыл,

Я ощутил ее дыханье

И тени легкое касанье…

Свисти!.. Свисти! – все говорил

Второй, но вдруг, как столб, застыл –

И пробежало содроганье

По всей длине змеиных жил,

И ярко вспыхнуло сознанье,

Как гребня моего берилл,

И ужас нас волной накрыл.

Вот и конец всей долгой муке!

Пусть робкий шаг босой стопы,

Что сделан к новой был Науке,

Продлится топотом толпы!

Так дышит мрамор, гнется злато!

Пусть дрожью белыши объяты

Перед разверзшимся жерлом –

Колеблется Великий Случай,

И с очевидностью могучей

Согласье выпало «орлом»!

Разнообразью предложений

Поддайся, плоть, и согреши!

Пусть жажда перевоплощений

– Как эти позы хороши! –

Пробудит хоровод движений

Вкруг Древа Смертного в тиши!

Не ведай, милая, сомнений,

Не думай, знай себе пляши!

Для радостей и наслаждений

Не нужно лишних рассуждений!

Безумен, впрочем, я вполне,

Бесплодно это начинанье –

Гляди, по всей ее спине

Идет волна непослушанья!..

Открыв ей суть существованья

И показав Добро и Зло,

Все Древо вещее Познанья,

Ожив, в неистовство пришло,

И к солнцу ветви воздевает,

И сны священные впивает!

О Древо, Древо всех дерев,

Твой рост неудержим высокий!

Ты ищешь потайные соки,

Во сне глубоком обмерев.

Сколь страшные переплетенья,

Какие сгустки черной тени

Ты в небеса по жилам шлешь,

Что в утро выйдут ароматом,

Росой и голубем крылатым!..

А ты все дремлешь и поешь!

Сокровищ, скрытых в глубине,

Певец и потайной Искатель!

В навеянном тобою сне

Забылся с Евой Змей-мечтатель.

Ты, Древо, в буйной тяге знать

Растешь, чтоб лучше увидать ,

В ответ на зов своей вершины.

Но, в звездном золоте огней

Купая лес своих ветвей,

Корнями – рвешься ты в глубины!

О Древо, твой могучий рост

Дает безмерность мирозданью,

И от могил до вышних гнезд

Ты ощущаешь ход Познанья!

Но Мастер шахматной игры,

Пытаясь скрыться от жары,

В твоих ветвях играет в прятки!

Он взглянет – все идет вразброд!

Сейчас он тут обронит плод

Отчаянья и беспорядка!

Свищу себе я, мудрый Змей,

Раскачиваюсь в поднебесье.

Печали торжество моей

Со славой Божьей – в равновесьи!

Надежда в песенке звучит –

Пускай познанья плод горчит –

Пылают жаждой дети ила!..

То жажда древняя твоя,

Она до Жизни разъярила

Всесилие Небытия!

Гранаты

Нет, не тяжелого граната,

Зернистая, вспухает плоть –

То мысли рвутся расколоть

Чело высокое Сократа!

О, если в августовский жар

Разверзся на две половины

Упрямый плод, и все рубины

Вдруг показал надменный шар,

И если с силой небывалой

Вдруг брызнул сок наружу алый,

Перегородки сокруша,

И хлынул свет из тьмы разбитой –

Пусть верность сохранит душа

Своей архитектуре скрытой.

Потерянное вино

Вино я пролил в океан

(не помню уж в каком краю)

И драгоценной влаги гран

Пожертвовал небытию…

Ведом ли промыслом я был?

Чем оправдать потерю мог?

Не думал ли, что кровь я лил,

Средь сердца горестных тревог?

Зарделось облачко тумана

В хрустальном лоне океана –

И вновь прозрачна глубина…

Но в волнах, хмелем упоенных,

Вдруг пляска стала мне видна

Фигур глубоко потаенных…

Внутренний мир (intérieur)

Пред тем как в зеркало прозрачное вернуться

Рабыня под цветком сменяет воду в блюдце

И щедрым манием руки своей потом

Впускает женщину в пустынный этот дом,

И чинно бродит та меж взглядов, как живая,

Рассеяности их стекла не разбивая.

Так в линзу входит луч – ее он не сожжет,

И разум чистоту свою убережет.

Кладбище над морем

Спокойствие, где парусники реют,

Среди ветвей могильных пиний мреет.

Притинный зной из огненных кругов

Вновь воссоздал сияющее море,

Мысль обрела награду в долгом взоре,

Что обращён к бесстрастию богов!

О что за блеск! Работой тонкой света

Из легких пен гранятся самоцветы!

Там тишина сгущается в кристалл,

Там Солнце спит, покоясь средь вселенной

И – следствия причины неизменной –

Мерцает Час и Сон – Познаньем стал.

Сокровище! Прозрачный храм Паллады!

Отвесная высокая громада!

О мой покой, зеница всех зениц!

В каком огне твой сон себя скрывает!

Возрос в душе твой купол и сияет

Чешуйками несметных черепиц!

Храм Времени простому вздоху равен

И я встаю, с простором равноправен,

И море спит в спокойствии своём,

Мой взор им полн: и он – бесстрастно, словно

Им дар богам приносится верховный,

Презрением наполнил окоём.

Как сладкий плод, с весельем претворенный

Во вкус во рту, ликует, растворенный,

Из формы прочь выскальзывая в смерть,

Я чую дым костра последней требы –

А в вышине – душе сожжённой небо

Поет, что в гул преобразилась твердь.

Смотри же, твердь, на чудо перехода!

Покину я и гордый ум и годы

Неделанья, в которых крылась мощь,

Средь этого – всё взявшего – свеченья

Я проберусь, полупрозрачной тенью,

Под вечный свод, во мглу летейских рощ.

С душою, тьме открыто предстоящей,

Отвесный свет, безжалостно палящий,

Я выдержу, о дивный мой Судья,

И возвращу наверх незамутнённым.

Теням блуждать под небом раскалённым

– Мрачнейшая повинность бытия.

Лишь для себя, там, где-то в средостеньи,

Где прячется исток стихотворенья

Меж проблеском и полной темнотой,

Все эха жду я в тишине безмерной

И горестно печальная каверна

Звучит в душе грядущей пустотой.

О, в мнимый плен захваченный ветвями,

Сжигающий завесы над глазами,

Открой, Залив, блистающий секрет –

Чье тело вниз меня влечет так сильно?

Чей клонит лоб его к земле могильной?

Лишь искорка блеснула мне в ответ!

Заклят, забыт, сияньем бестелесным

Исполнен весь, открыт лучам отвесным

Клочок земли – одно из лучших мест.

Здесь мраморы трепещут над тенями,

И пинии склоняются ветвями,

Могилы спят, и море спит окрест.

О, Гончий Пёс! Пусть идолопоклонник

Уходит прочь! Я, одинокий конник,

Пасу своих таинственных овец!

Стада могил кругом меня белеют –

Пусть ангелы приблизиться не смеют!

Пустые сны, развейтесь наконец!

Придя сюда, Грядущее – лениво.

Сухую пыль Кузнец скребёт пугливо,

Все выжжено, и в невесомый шум

Обращено невесть какой украдкой.

Ничто – пьянит, и горечь стала сладкой.

Жизнь – широка, и прояснился ум.

В такой земле и мертвецам посуше

Им здесь тепло, их тайны стали глуше…

Вершина дня, пылающий зенит,

Недвижная златая диадема,

Сама себе довлеющая немо,

Меня в себе движением таит.