Чили (СИ) - Владимирова Анна

— Он жив, Элль… — усмехнулся зло.

Я съехала по стенке, не удержавшись на ногах, а за ним снова хлопнула дверь.

10

— Что-то не ладится у вас…

Фейс опрокинул турку, разливая кофе по двум чашкам.

— Да, — прорычал он, рывком усаживаясь на барный стул.

Потянувшись к кофе, вдруг получил по пальцам.

— Это для нее, — невозмутимо вздернул бровь темнокожий.

— Осторожнее! — усмехнулся беззлобно.

— Что ты хочешь? — Фейс сложил руки на столе.

Забавно было это наблюдать — смену субординации, но он понимал — вынудил:

— Ты же знаешь, что если бы не я, ее бы забрали другие.

— Знаю. Но тебе какое дело?

— Дай кофе.

— Не дам, пока не объяснишь.

— Хочу. Ее.

— Также как кофе?

— Фейс… — Он начинал закипать. Отправить друга на курсы психологии?

— Не вижу проблемы.

— Правда?

— Правда. Пойди и возьми.

— Сдурел?!

— А что такого?! — ненатурально удивился друг.

— С ней так нельзя.

— Тогда начинай так, как можно! Вставай и готовь ей ужин, потому что обед она даже не пробовала… Да, еще и нажаловалась на тебя в блоге.

— Что?!

Фейс протянул ему планшет.

— Это ты так подал моего лосося?!

— Подал бы сам! Тебе же не до этого было!

— Я работал!

— Нет, ты психовал. И немного работал. Бери себя в руки, старик. Сейчас нельзя выходить из себя. Если она — условие твоего спокойствия, доставай нож, успокаивайся и корми ее. А то еще объявит голодовку…

Он смотрел на последние слова в блоге, стиснув зубы. «Не ваша Элль».

— Айзек звонил. — Смысл фразы дошел не сразу. — Говорит, все тихо. Фрейдли — молодец.

— Рискует, — выдохнул, тяжело поднимаясь. — Скажи Айзеку, пусть поговорит с ним, может, ему понадобится помощь.

Ее безразличие било по рукам, но он старался не обращать на это внимание. «Не ваша Элль» Снова стиснул зубы, доставая кастрюлю. Посмотрим…

* * *

Я не знаю, сколько просидела на полу, пялясь в спинку кровати. Отец жив… Только сейчас я поняла, как боялась узнать обратное! Странно вот так выяснить, что человек был тебе по-настоящему дорог. Прошедшие три года вдруг показались такими изматывающими. Я больше не хотела никуда бежать. Скорее, исчезнуть раз и навсегда, в какое-нибудь захолустье, в лес, приручать лисиц и оленей.

— Пошли вы все! — шмыгнула носом и расплакалась. — Все!

Даже не помню, когда плакала в последний раз. Кажется, в первую ночь, когда пропал Киран.

Фрейдли привез меня в какой-то мотель на окраине Бруклина с одной спортивной сумкой и рюкзаком. Я не взяла из дома ничего, пообещав себе, что вернусь и верну свою жизнь…

Из кухни долетал запах кофе и еле слышный разговор мужчин. А еще через какое-то время послышался стук ножа о деревянную доску. В сумраке комнаты ничто не отвлекло меня от сбивших дыхание воспоминаний.

Я помнила руки Кирана в мельчайших деталях, и каждое их движение заставляло дышать чаще.

Длинные пальцы на рукоятке ножа, рельефные вены и напряженные мышцы — в едином движении это завораживало и мутило разум. Я готова была смотреть на то, как он готовит, в любое время дня и ночи, насыщаясь одним зрелищем.

…Однажды я потянулась попробовать кусочек печеной курицы в острой подливке, но он не позволил. Обхватил мои бедра и усадил на стол, ставя точку в периоде намеков и взглядов.

— Хочешь? — шепнул в губы, едва касаясь их.

— Очень… — выдохнула в предвкушении.

Джанетт говорила, что я, как молодая лиса — без страха тянусь ко всему, что ново и любопытно. Только не все лисы после этого выживают…

Киран обмакнул кусочек мяса в соус и протолкнул мне в рот, подхватывая губами каплю, упавшую на подбородок.

— Идеально, — шепнул, ожидая, пока я распробую.

— Пожалуй… — едва успела облизать губы, как он накрыл их своими, добавляя новой остроты послевкусию. Чили жег сильнее в месте соприкосновения наших губ и языков, оставляя после легкий холодок… и дикий голод.

Голод, который так и не смогла удовлетворить за все это время. Он изматывал душу и тело. Никто не смог разбудить во мне такое предвкушение и жажду его утоления. Зато точно знала, лучший вариант подачи блюда — руки желанного мужчины. Никогда оно не будет таким вкусным на стылой тарелке, сколько ни украшай. Весь этот антураж — бездушный, мертвый и напыщенный — всегда только портил впечатление о блюде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я подползла ближе к двери и прильнула к ней ухом — Киран все еще что-то нарезал, на этот раз мелко и быстро… орехи? — и вздрогнула от стука в двери:

— Элль, можно? — послышался голос Фейса.

— Да, — поднялась на ноги и отошла к столику, зажигая светильник на нем.

— Я принес кофе.

— Я не пью кофе, — заметила равнодушно, с интересом наблюдая за реакцией.

— Вот гад! — досадливо усмехнулся мужчина, оглядываясь на кухню, а там вдруг стало подозрительно тихо. — А что пьешь?

Я покусала губы несколько секунд:

— Черный чай с молоком…

11

Он не смог сдержать улыбки и расслабленно опустил плечи, продолжая машинально помешивать мясо в кастрюле. Дает ему шанс? Ведь в кафе заказывала себе латте, хотя три года назад не пила ничего, кроме его чая с молоком. Или просто задевает за больное, прекрасно понимая, что он слышит? Хотя тогда взяла бы кофе…

— Знал, да? — брякнул Фейс перед ним чашку.

— Не был уверен, — улыбнулся, не скрывая довольства, и достал кастрюльку поменьше. — Подай пакетик со специями.

— Что б я еще раз влез… — кипятился друг.

— Вот и не лезь…

Сжал между пальцами звездочку аниса, прислушиваясь к запаху…

Он часто думал, почему именно Элль зацепила его за живое и так глубоко вошла, что не выдрать? Она не старалась ему понравиться, не вилась вокруг него, как другие женщины, и даже не знала, кто он на самом деле. Да если бы и знала — ей было все равно. Ее теплое и уютное одиночество притягивало. Хотелось проникнуть в ее тайну, заглянуть в эти большие светло-зеленые глаза и понять, что она скрывает.

Когда молоко закипело, он добавил в него черный чай, анис, перец, сахар и немного соли — этот чай его научила делать мать. Но в том обществе, в котором пришлось вращаться, предпочитали дорогой кофе и алкоголь.

— Айзек звонит, — подал голос Фейс, выдергивая из его мыслей.

Только начал успокаиваться.

— Привет.

— Ну, рассказывай! — Голос старого друга и бывшего начальника службы безопасности корпорации его отца казался уставшим как никогда. Убийство главы «Текрокома» подкосило всех, а та реальность, в которую их всех швырнуло, напоминала холодную войну.

— Она у меня, ты же знаешь.

— Знаю. Что думаешь?

Он прикрыл глаза, оперевшись о стол:

— Дай время.

Повисла тяжелая гнетущая тишина. Айзек вздохнул.

— Киран…

— Я не уверен, что мы сможем использовать Элль.

— Может, стоит попытаться?

И снова тягостная пауза.

— Киран, мы должны закончить это все. Она — единственный шанс.

— Может, — слова давались тяжело.

— Хорошо, я жду твоего решения.

— Фрейдли «ведешь»?

Послышался смешок:

— Он сам себя «ведет» неплохо, но да, он под присмотром ребят.

— После того, как он отдал мне Элль, боюсь, может под удар себя поставить…

— Понимаю, конечно. Свяжусь с ним.

— Спасибо, — слабо улыбнулся, глядя на Фейса.

Все же он не сильно похож на Айзека. От отца ему досталась разве что упертость, но характер был гораздо мягче. Жаль, что втянули и его во все это, но не было выбора. Фейс бы его не бросил, они с детства друг за друга горой…

Черт, он за всех них был в ответе!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Киран, кипит… — рассеянно заметил Фейс от ноутбука. — Что папа сказал?

— Что присмотрит за Диком. — Он выставил на поднос большую чашку, перехватил кастрюльку и осторожно перелил туда чай так, чтобы не выплеснуть специи и заварку, и только потом бросил сухую звездочку аниса и палочку сушеного имбиря.