Турецкий дебют (СИ) - Андрей Лучиновский

Костя взглянул на часы, — … пять минут. Значит у нас будет одиннадцать минут форы. А потом и твоё старое откатится.

Но к месту боя мы так и не смогли добраться. Как оказалось, защитников поместья давно и плотно окружили, но атаковали только с одной стороны, заставляя, хоть и понемногу, но всё же отступать в сторону дома. И за полчаса до расчётного времени прибытия гвардии, их таки вытеснили из леса. Причём тут же прекратив атаки. Из двадцати охранников и десятка гвардейцев на ногах осталось всего семеро. Прикрывая друг друга от возможного нападения, они быстро пересекли приусадебную территорию и заняли оборону среди развалин.

— Наблюдай, — прошептал мне брат, — Я к ним, сообщу, что помощь близко.

— Погоди, — дёрнул я его за рукав, — Используй кольцо, будешь там ещё до их прихода.

Брат потрепал меня по щеке.

— Как скажешь, малой.

Хлопок!

Прыжок на о диннадцать минут назад

Костик короткими перебежками приближался к развалинам дома. Я выдохнул и перевёл взгляд в сторону леса, откуда вскоре должны были появиться оставшиеся в живых защитники.

И тут в небе раздался долгий и тянущий свист. Задрав голову вверх, я подумал:

"А это ещё что за байда? Её же не было в старой реальности."

И тут до меня дошло — приказ на наш отстрел никто не отменял. И пересекавший сейчас участок Костя послужил триггером для миномётчиков врага. Всего прилетело пять мин.

Смерть брата

Сильный толчок сзади придал его прыжку дополнительное ускорение. Костя даже успел в полёте усмехнуться, подумав, как очень ловко смог уйти от смерти. Но подготовившиеся к встрече с землёй ноги вдруг подломились, и он рухнул на спину в мягкую светло-зелёную траву.

И лишь попытавшись вскочить, Костя понял, что ноги его не слушаются. Боли не было, и до предела вытянув шею, он попытался рассмотреть своё тело. Увиденное поразило его своей нереальностью. Живота как такового не было, вместо него он увидел бесформенное месиво, сплетённое из толстых сизых сосисок, обильно приправленное кровью и тошнотворной на вид жёлчью. А посреди этой жуткой мешанины торчали клочья его футболки.

"Это я? Меня ранили?"

И с этой мыслью Костин разум милосердно соскользнул в чёрное забытьё.

* * *

[2] Радиочастоты указанные в книге не соответствуют принятым в этом мире.

Глава 3

Я до крови прикусил нижнюю губу и заплакал. Сначала отец, теперь Костик…

"На кой нужен такой дар, если ты никого не можешь вернуть к жизни?"

В голове неожиданно всплыла фраза, из нечаянно подслушанного разговора деда с отцом, сразу после рождения Алёнки: "Я тебя предупреждал, Алексей. Однажды мы потеряли не только половину рода, но и половину колец. И теперь не сможем защитить всех, если род разрастётся."

"А скоро нас и вообще не останется", — со злостью подумал я, размазывая слёзы по морде и наблюдая, как из леса появляются выжившие защитники, — "Кому же это мы так помешали, что они решились уничтожить наш род вот так нагло? Я вас, уродов, всё равно найду."

Всё повторилось, вплоть до мелочей. Как и в прошлый раз — все наши бойцы беспрепятственно добрались до развалин. Но только я начал прикидывать, как мне попасть в хозблок, чтобы, плюнув на все приличия, забрать отцовское кольцо, как на месте и так уже полуразрушенного дома вырос огромный гриб взрыва. Это был тот самый, первый взрыв, заставивший нас с отцом и братом прыгать назад во времени, тратя драгоценные мгновения дара на спасение друг друга.

Я совсем о нём забыл, потому что уже сбился со счёта, сколько раз и когда мы все прыгали назад. И сейчас наблюдал, как на воздух взлетает не только моё прошлое, но, видимо, и моё будущее.

А когда я увидел, как из леса осторожно показался противник, то мои перспективы попасть в одиноко стоящее здание, моментально упали ниже нуля. Говоря Синельникову о сотне напавших, отец и не предполагал на сколько он ошибался. Прикинув на глаз количество бойцов, я понял, что поместье штурмовал чуть ли не батальон. Правда бойцы в нем оказались слишком разномастные. Подавляющее большинство были со стрелковым оружием и одеты в лесной камуфляж. Обычные рядовые бойцы, вот только без опознавательных знаков. Но были там и одетые в обычную одежду люди. Именно они и рассыпались широкой цепью по всей территории приусадебного участка и начали осматривать каждую пядь земли, сверяясь с показаниями каких-то приборчиков.

"Суки", — выругался я чуть не в голос.

О перемещении к телу отца теперь и речи быть не могло. Я отполз назад, под защиту более плотного кустарника и продолжил наблюдение. Невдалеке раздался шум мощного мотора, и через минуту, прямо через клумбы с мамиными розами, прикатил вездеход. Вылезший из него седой старик осмотрелся, достал из разгрузки мини-рацию, покрутил в руке и… со всего размаха впечатал её в землю.

"Ага, видимо глушилку ещё не выключили", — злорадно подумал я.

Старик заорал:

— Командиры групп, ко мне.

— Так вот ты какой, северный олень, — прошептал я, поедая его глазами и стараясь не упустить ни одной детали из его облика.

Всего рядом с ним собралось четверо — три мужика и одна женщина. Одного из них я узнал, это был новоиспечённый барон Красницкий. Поговаривали, что баронство он получил каким-то мутным способом, но я никогда не вникал в такого рода сплетни и подробностями не поинтересовался. Видимо зря. Разговор у них получился коротким, все, кроме старшего, тут же разбежались, каждый в свою сторону.

Первым принесли отца. Сбросив тело с плеча, здоровенный бугай носком ботинка перевернул его лицом вверх. Подошедший поближе старик, присел на корточки и всмотревшись в лицо, коротко кивнул и взмахом руки отпустил бойца. Вторым принесли обезображенное взрывом тело брата. Процедура опознания повторилась.

"Хрен вам, больше никого не получите."

Каково же было моё изумление, когда я увидел, как из руин усадьбы начали выводить людей. Наших людей. Гражданский персонал усадьбы, состоящий преимущественно из женщин, который сейчас должен был находиться в полной безопасности на многометровой глубине.

"Как?! Как они смогли туда попасть?! И где мать?! Сестра?!"

Паника быстро захлестнула все мои мысли. Даже откат времени не мог спасти несчастных, меня бы попросту сразу убили. В полном ступоре я наблюдал, как людей согнали в узкий круг смерти и убили всего одним движением руки. После отмашки Красницкого по ним отработали три его огневика.

Я приподнялся на руках, чувствуя, как из глубины души поднимается волна холодной ярости.

"Сейчас будет тебе веселье, урод."