Приключения вампирши Элеоноры - Злата Линник

Был, впрочем, случай, когда обратили внимание и на Маришку Серую Мышку. В читальный зал пришел элегантно одетый молодой человек и стал растерянно оглядываться по сторонам. Работала там Вероничка – душа коллектива и постоянная победительница в номинации „самая обаятельная и привлекательная“. Но к ней заглянули двое приятелей и Вероничке было совсем не до работы. Поэтому молодой человек попросил о помощи Марину, которая как раз вошла в зал со стопкой свежих журналов. Марина кивнула, вышла, а через пару минут вернулась, неся штук десять книг, тех самых которые были необходимы для курсовика. Весь последний месяц молодой человек безуспешно разыскивал их, а они вдруг обнаружились в маленькой районной библиотеке. Обрадованный, он пригласил свою спасительницу пойти с ним после работы в кафе-мороженое, куда они и отправились, сопровождаемые изумленными взглядами всех сотрудниц библиотеки. Изумление возросло еще больше, когда кому-то удалось выяснить, что это единственный сын профессора Лизова и вообще, очень завидный жених. Марина с Алексеем, так звали молодого человека, встретились еще несколько раз, но потом ее две недели не было на работе – обычная сезонная эпидемия гриппа. Когда она вернулась, то узнала, что ее молодой человек вовсю встречается с резвушкой и веселушкой Вероничкой и они даже собираются подать заявления в загс.

На поведении Марины эта новость почти не отразилась – разве что стала еще более замкнутой. Эта история уже начала забываться, как вдруг Марина удивила всех во второй раз – никого не предупредив, не вышла на работу. Не пришла она и на следующий день и вообще, больше ее в библиотеке не видели. Тетка, с которой Марина жила, тоже ничего не знала:

– Я на нее очень сердита. Марина, всегда такая хорошая скромная девочка, в последнее время стала настоящей мещанкой – мальчики, наряды, косметика. А недавно я обнаружила у нее в столе, вот, посмотрите! Она вывалила перед ошеломленными сотрудниками стопку дамских романов. Наверно, убежала с кем-нибудь из этих, как их там, героев-любовников. Простая трудовая жизнь ее, видите ли, перестала устраивать. А неделю назад так вообще полное неприличие – она пришла домой в двенадцатом часу! И, представьте себе, в сопровождении мужчины, который по возрасту в отцы ей годится. По виду типичный ловелас, одет так, знаете, вызывающе, длинные волосы – одним словом, полное моральное разложение. Я Марине, конечно, сделала выговор, а кто кроме меня разъяснит ей, что она вступила на скользкую дорожку, в конце которой ее неминуемо ждет падение. А она, вот, вместо благодарности! Увидите ее, скажите, что я очень недовольна ее поведением!

Выйдя на лестничную площадку, сотрудницы молча переглянулись и пожали плечами. Добавить к сказанному было нечего.

А свадьба Вероники с профессорским сыном не состоялась. Вероника неожиданно забрала заявление назад. Никаких объяснений по этому поводу от нее добиться не удалось. Коллективу пришлось удовлетвориться наиболее вероятной гипотезой: „Совесть замучила“. Похоже, совесть мучила ее настолько сильно, что это серьезно отразилось на характере девушки. Во всяком случае, хихикающие компании из читального зала бесследно исчезли, да и сама она стала как-то потише, поскромнее, что ли. А звание „самой обаятельной и привлекательной“ досталось Полине Ивановне, старейшему сотруднику библиотеки.

Через некоторое время после исчезновения Марины

Сегодня у меня вечер, а точнее ночь визитов. Я лезу по стене блочной пятиэтажки. Мои когти без труда находят мельчайшие трещинки и щелочки, а руки легко прилипают к гладким поверхностям. Вот и окно кухни. Да, хороший подарок сделал профессор Лизов своему сыночку – квартира в тихом зеленом районе, а кухня обставлена как в импортном каталоге. За столом сидит милая парочка – Алешенька Лизов, довольно улыбаясь, тянется за сигаретами (а раньше ведь не курил). Вероничка в полупрозрачном пеньюаре ядовитого розового цвета, поверх которого надет кокетливый передничек, размешивает сахар в Алешиной чашке. Идиллия, одним словом.

Внезапно стекло разлетается на сотню мелких осколков. В кухню врывается поток холодного ноябрьского воздуха, летят и кружатся какие-то бумажки, с грохотом падают блюдца. На подоконнике стою я. Стою и наблюдаю, как эта парочка делает жалкие попытки понять, что же происходит.

– Здравствуй, Леша, а я тут мимо шла, дай, думаю, зайду. А то ты столько звал, прямо, неудобно даже.

Молодой человек несколько минут тупо таращится на меня. В голове у него не наблюдается ни одной мысли. Тем более что в соседней комнате начинает громко выть собака. Крупная немецкая овчарка забилась под диван, и издает наводящие тоску звуки. Наконец молодой человек с трудом выдавливает из себя:

– Ой, Марина, ты! А я тебя и не узнал, ты прекрасно выглядишь.

И, правда, узнать меня не просто. На мне длинное черное платье с открытыми плечами, а тощая косица превратилась в копну волос цвета темной меди. Взгляд его задерживается на моем маникюре – ну да, его тоже раньше не было – длинные кроваво-красные ногти. И, наконец, самое главное – не так уж часто в гости приходят через окно пятого этажа. К тому же на улице ноябрь, а я стою тут в легком платье и, похоже, совсем не мерзну.

Я перевожу взгляд на Веронику. Ее переполняют страх, досада за прерванный ужин и, надо же! угрызения совести. Повинуясь моему взгляду, она берет чашку уже остывшего кофе и выливает прямо на свой розовый пеньюар. Я улыбаюсь Алеше самой лучшей вампирской улыбкой:

– А ты, я вижу, ждал меня и даже угощение приготовил: (я киваю на побледневшую Веронику и довольно облизываюсь). Как это мило с твоей стороны! Тогда, если не возражаешь, я подкреплюсь, а потом мы с тобой поболтаем.

Вероника тихо ахает, вскакивает из-за стола, отшатывается к стенке, при этом поскользнувшись на бутерброде, который, как и положено всякому порядочному бутерброду, упал маслом вниз. Кое-как добравшись до своего жениха, забившегося в дальнем углу за импортной мойкой, она прячется за него.

– Лешик, скажи ей, я это не нарочно, просто так получилось. Ты ведь сам меня на этот новый фильм пригласил, а в „Идеальной чашке“ мы вообще случайно оказались…

И тут происходит невероятное. Дело даже не в том, что на брюках воспитанного профессорского сына расплывается мокрое пятно. Он отступает в сторону и толкает свою невесту прямо ко мне, при этом вереща не хуже мартовского зайца:

– Я здесь абсолютно не при чем, я к зачету пришел готовиться. Это она мне проходу не давала, прямо в читальном зале едва на шею не вешалась. Это она во всем виновата, не трогай меня, пожалуйста!

Вероника сначала безмерно удивлена, затем в ее взгляде мелькает разочарование и, наконец, презрение – это она обнаружила, что стоит обеими ногами прямо в луже, происхождение которой легко угадывается.