Затерянный мир Кинтана-Роо - Мишель Пессель

Если Густав Реглер открыл мне глаза на Мексику, то Карлос Пельисер[5], имени которого я тогда не знал, объяснил мне многое в искусстве и цивилизации майя.

Карлос Пельисер жил в Кампаменто археологико[6], небольшом домике в нескольких ярдах от развалин, специально построенном для приезжающих сюда археологов. Доктор Пельисер собирался организовать здесь строительство музея. Он любезно пригласил меня к себе на все те дни, что я пробуду в Паленке.

Я сбросил куртку в небольшой чистой комнатке, отведенной мне в Кампаменто, и вскоре уже сидел за своей первой в Паленке трапезой. Трапезой совершенно необычной, как и все последующие за ней, благодаря той удивительной простоте и уму, которыми обладал Карлос Пельисер, человек образованный и одаренный. С ним жили еще три человека, все трое ремесленники — гончар, плотник и каменщик. Под его руководством они строили маленький музей, где должны были храниться экспонаты, отобранные Пельисером из тысяч разных предметов, найденных за многие годы при раскопках в Паленке.

Как ни странно, в Мексике существует обычай обращаться в разговоре к человеку по его званию. Правда, самого Карлоса Пельисера называли просто сеньор, но он своих товарищей величал только маэстро — звание, которое в Мексике присваивается опытным мастерам-ремесленникам. Беседы его были всегда поучительны и тактичны, так что три его помощника, несмотря на их простое происхождение и примитивное воспитание, приобщились к особой душевной тонкости сеньора поэта. Если не считать их довольно грубых манер за столом, все трое настолько изменились под его влиянием, что казались вполне образованными людьми.

Было в этой четверке что-то нереальное, средневековое. Я невольно вообразил себя в Европе времен возведения знаменитых соборов, за столом у какого-нибудь знатного сеньора, обсуждающего с мастерами за обедом постройку готического domum domini[7].

За те три дня, что я провел в Паленке, туристов там не было. Я свободно бродил среди развалин, нередко вместе с Карлосом Пельисером. Его обстоятельные объяснения, острые и тонкие замечания оживляли для меня эти великолепные постройки, и многое становилось мне понятным. От него я не только узнал историю древнего города, но и научился видеть самое существенное, понял, на что надо смотреть.

Сейчас Паленке стал центром археологических исследований. Несмотря на отдаленность, это был первый крупный город древних майя, обнаруженный европейцами. Впервые о нем узнали в 1773 году, когда индейцы открыли его местонахождение одному священнику. Тот побывал в городе и составил об этом письменное сообщение. Позднее сюда добрался один испанский солдат и итальянский архитектор Антонио Бернакони. Их археологические исследования были довольно разрушительны. Место это привлекло также внимание испанского короля Карла III, который сам был археологом и финансировал раскопки в Помпеях. Он приказал сберегать все найденное в Паленке, чтобы иллюстрировать «Historia Antique de America»[8].

Современная история Паленке охватывает около двух столетий. За это время среди посетивших развалины были такие необычные личности, как граф Вальдек, который в 1832 году сделал зарисовки города. На своих рисунках он все слегка фальсифицировал, и создавалось впечатление, что постройки возведены финикийцами и римлянами. Эта общая ошибка была исправлена лишь в 1840 году, когда в Паленке прибыли люди, которых можно считать основоположниками современной мексиканской археологии, — адвокат из Нью-Йорка Джон Ллойд Стефенс и его товарищ художник Фредерик Казервуд. Рисунки этого художника были настолько точны, что и сейчас их предпочитают фотографиям. Некоторые надгробные памятники и иероглифы теперь уже погибли, но их можно изучать по рисункам Казервуда.

Археологи до сих пор делают в Паленке новые интересные открытия. В 1951 году известный археолог доктор Альберто Рус Люйер во время реставрации некоторых сооружений заметил, что пол в маленьком храме на вершине самой высокой пирамиды иссверлен небольшими дырочками. Используя эти отверстия, он сумел поднять каменные глыбы и под ними обнаружил ступени лестницы, ведущей внутрь пирамиды. В конце лестницы, на глубине девяти футов от поверхности земли и в ста футах от вершины пирамиды, он наткнулся на огромную каменную плиту, преградившую дальнейший путь. Перед плитой лежало шесть скелетов майя, охранявших дверь, за которой скрывалась самая удивительная из всех находок — гробница знатного майя, закрытая пятитонной, искусно обтесанной каменной глыбой с высеченными на ней иероглифами. Вокруг останков майя, увешанного ожерельями из нефрита и жемчуга, стояло множество совершенно неповрежденных керамических сосудов. Это была самая интересная из всех гробниц майя, открытых внутри пирамид. Очевидно, ее построили одновременно с храмом, тогда как в других местах гробницы сооружались позднее храмов.

На многих каменных плитах в Паленке обнаружены даты, которые смогли прочитать только после того, как их расшифровал редактор газеты из Виргинии, в глаза не видевший майя. Изучение этих дат показало, что Паленке строился в пятом и шестом веке нашей эры, а в конце десятого века по каким-то неизвестным причинам был покинут жителями. Паленке слово не индейское. Карлос Пельисер сказал мне, что по-испански оно означает «частокол».

На первый взгляд архитектура Паленке кажется замысловатой. Там есть здания со сводами, похожими на восточные арки, — в виде замочной скважины. Среди города возвышаются четыре большие пирамиды правильной формы. Их вершины увенчаны маленькими храмами с тремя квадратными входами, от которых вниз по крутым граням пирамиды спускаются величественные лестницы. Кроме того, в городе есть большой дворец и разные более мелкие постройки, возведенные на искусственных земляных холмах. Создается впечатление, что город этот был крупным религиозным центром. Трудно себе представить здесь какое-то другое население, помимо высшего духовенства или военной знати.

Фасады многих зданий в Паленке украшены барельефами и каменными скульптурами, главным образом фигурами людей в изысканной одежде и огромных головных уборах из перьев и ягуаровых шкур. Часто такой убор превосходит по размерам самого человека.

Вначале кажется, что эти фигуры на каменных глыбах и рисунки барельефов стилизованы. Однако Карлос Пельисер обратил мое внимание на то, с какой обстоятельностью выполнены губы, носы, зубы. Надо думать, что резьба производилась по живым моделям и каждая фигура представляет собой индивидуальный портрет.