Коварное оружие - Сергей Беляев

Петров в это время осторожно сделал укол шприцем в спинку кролика. Серый зверек вздрогнул.

— Смотри внимательнее, Костя! Я ввел под кожу кролика слабую разводку кишечных палочек…

Орлов заговорил взволнованно:

— Вижу, вижу… Кровь течет быстрее, перекаты ее толчков учащаются. Кровяные шарики словно бегут, обгоняя друг друга.

— Это они спешат к месту укола, чтобы предупредить выливание крови через ранку. Там они погибнут и своими телами, слипшись, запечатают входные ворота для инфекции, которые я проделал иглой. Это передовые отряды защитников…

— Но им навстречу… — воскликнул Орлов.

Он увидел, как в поле зрения окуляра выползли чудовища. Снабженные массой тонких жгутиков, они энергично расталкивали ими эритроцитов, стараясь преодолеть волны несущегося потока кровяной плазмы. Эритроциты откатывались от них. Кишечные палочки были непрошенными гостями в крови. Им совсем здесь было не место, и они подлежали изгнанию.

Орлов испытывал волнение, наблюдая за вторжением лохматых и, казалось, непроницаемых в своих капсулах бактерий. И его сердце переполнилось радостью, когда навстречу чудовищам поток принес сначала одного лейкоцита. Тот яростно выпустил две ножки, псевдоподии, схватил ими первую попавшуюся бактерию, смял ее и помчался вперед. За ним на поле сражения втекали еще лейкоциты, один за другим, всех видов — одноядерные, многоядерные, большие, маленькие. Они обволакивали бактерии, истребляли их, но те продолжали наступать. Тут Орлов заметил, что между лейкоцитами начали протискиваться маленькие прозрачные пластинки. Они как бы угадывали, что лейкоциту не справиться с бактерией, и спешили на помощь. Какие-то тончайшие потоки теперь разливались в плазме, струились, перекрещиваясь, будто следы трассирующих пуль, ж капсулы, обволакиваясь этими струйками, словно таяли. Тогда лейкоциты беспощадно пожирали их, как будто бактерии стали особенно вкусными.

Лейкоциты и пластинки перешли в наступление. Бактерии прижимались к стенкам артериолы. Они теперь энергично работали передними жгутиками, стараясь пробиться через стенку этого туннеля. Но вот в одном месте из стенки навстречу группе из трех бактерий вышел лейкоцит. Он вылез из своей засады, высунувшись только наполовину, быстро схватил всех трех врагов и дотащил этих барахтавшихся негодяев на расправу. Щели засад теперь открывались все чаще и чаше. Все клетки организма, подвергшегося нападению бактерий, пришли в сильное возбуждение. Одни, как видел Орлов, непосредственно дрались с врагами, другие спешили на помощь.

— Я просто потрясен, — с волнением произнес Орлов, когда Петров вынул иглу-микроскоп из спинки кролика.

Бактериолог осторожно смазал места уколов йодной настойкой и посадил кролика в клетку. Несколько листиков свежего салата послужили наградой милому зверьку за перенесенные страдания. Петров задумчиво смотрел, как кролик с аппетитом пережевывал салат.

— Так вот, Костя, — медленно проговорил Петров, будто продолжая вслух свои мысли, — ты видел, как начинается борьба против микробов. Клетки крови, этой жидкой ткани, принимают на себя первый натиск. И заметь, какое распределение труда и какое взаимодействие, какой дружный порыв к победе! Эритроциты запрут входные ворота. Микрофаги — это пожиратели, истребители. А потом вступают в дело и макрофаги. Это уже более мощные машины. Ты видел, как они выдвинулись из-за укрытий?

— Да. А что делали прозрачные маленькие пластинки?

— Они участвуют в свертывании крови. Ведь и сама плазма не остается безучастной к сражениям между клетками организма и чужеродными бактериями, даже если они и не болезнетворны. Все равно, прочь их! Под маской гостей они смогут натворить неприятностей. Мы называем антигенами всякий чужеродный элемент, будь то микроб, белковое существо или что-либо иное, если оно способно вызвать в соках организма особую защитную реакцию. Она заключается в том, что организм в защиту себя, как целого, начинает вырабатывать антитела, то есть особые вещества, способна растворять, уничтожать, убивать, обезвреживать введенный или вторгшийся антиген. Можно было наблюдать первые порции таких веществ, поступивших в плазму. Они чрезвычайно разнообразны, Мы видели, как действовали струйки. Они обволакивали бактерии, лишали их способности развернуть свое ядовитое влияние на лейкоцита-защитника, делали бактерию, образно говоря, вкусной, и она отлично переваривалась микро- и макрофагами. Эти вещества называют опсонинами. Другие вещества сами способны растворять бактерии, и те тают, как воск от огня, распадаются, подобно кусочкам сахара в кипятке Они называются бактериолизинами. Но как бы мы ни называли отдельные виды защиты, установлено, что организм в результате борьбы с микробами вырабатывает и накапливает специальные сродства в плазме крови и соках организма. Посмотри на кролика. Весь организм его приведен в мобилизационную готовность. Сражение с бактериями в нем заканчивается победно. Но выработка антител еще будет продолжаться, и они не дадут демобилизовать себя. Если через некоторое время я повторю впрыскивание, то сражение опять будет выиграно наверняка, потому что антитела уже выработаны. Повторное впрыскивание вызовет еще больший разворот защиты. Антитела будут вырабатываться с таким размахом, в таком количестве, что их хватит с избытком чтобы встретить вторжение даже удесятеренных порций враждебных микробов. И наконец наступает момент, когда численный перевес средств зашиты всецело на стороне организма. Он становится невосприимчив к заразе. Он приобрел иммунитет. Приобрел активно, в процессе борьбы, в огне сражений. Ему теперь не страшны микробы. Любые количества их будут начисто истреблены, лишь только они осмелятся перейти границу или проникнуть через случайное повреждение в коже или слизистых оболочках. Иммунизированный организм становится настолько богатым средствами защиты, что он имеет возможность поделиться накопленными: антителами с теми, кто нуждается в борьбе с уже вторгнувшимся микробом. Так сыворотка иммунизированной против, дифтерии лошади поможет больному ребенку уничтожить дифтерийные палочки, грозящие смертью. Ребенок даже после однократного впрыскивания противодифтерийной сыворотки выздоравливает, к величайшему счастью родителей:.. А мы с тобой можем представить себе гибель дифтерийных душителей, когда на помощь изнемогающим в борьбе клеткам ребенка пришла такая действенная помощь.

— Я никогда не забуду виденного, — произнес Орлов. — И знаешь, Вася, если для наблюдений нужен человеческий организм, то я к твоим услугам. Впрыскивай мне что угодно, хоть самых опасных микробов. Мне будет радостно, что я так полезен людям…

Петров ничего не ответил. Затем он подвел приятеля к мирно спящему зверьку.

— Мы можем ясно представить себе картину того, что происходит в области маленьких ранок кролика. Этот струпик запекшейся крови состоит из павших в борьбе эритроцитов и лейкоцитов. И если посмотреть срез под микроскопом, то мы увидим, как громадные количества свежих лейкоцитов выстроились в полной боевой готовности вокруг подживающей ранки. Они: так тесно сплотили свои ряды, что образовали непреодолимое препятствие проникновению микробов.

— Да, Вася, я точно представляю себе эту картину. Следовательно, чорт не так страшен. Однако я невероятно возмущен немцами. Превратить полезнейшую из наук в орудие истребления, это чудовищно!

Глава IV

МЫШИНЫЕ ГОРОДКИ

Директор крупного американского бактериологического института мистер Гобс диктовал ответы на зад росы утренней почты.

— Еще, мисс Мэри, последних два письма, пожалуйста, — обратился он к стенографистке. — «Мистеру Петрову В. И., бактериологу, СССР. Дорогой мистер Петров В. И.! Я с восхищением прочитал Ваше полное молодого энтузиазма письмо. Факты ваших наблюдений с помощью микроскопа-иглы поразительны и дают полное основание надеяться, что в ближайшем же будущем сложный вопрос о том, каким образом достигается или приобретается иммунитет и чем он характеризуется, получит если не окончательное разрешение, то, во всяком случае, будет надежно прояснен. Мне и моим помощникам будет чрезвычайно лестно, если вы посетите нас и сделаете доклад в стенах Института, где три года назад я имел возможность помочь вам моим опытом и знаниями. Ваши опасения имеют под собой реальную почву, и я всецело разделяю их. Вы правы. Настоящая наука благородна, человеколюбива, и ее идеалы прямо противоположны недостойным человеческой цивилизации намерениям исказителей науки и культуры. От искажения до разрушения один шаг. Поэтому ваши усилия заслуживают серьезного внимания. Посылаю вам оттиск моей статьи, где я касаюсь четырех инфекций — чумы, туляремии, тифа и бруцеллеза. Желаю вам успехов Крепко жму Вашу мужественную руку».