Презумпции и принципы в конституционном праве Российской Федерации - Сергей Мосин

В качестве примеров проявления общеправовой презумпции добросовестности в гражданском и конституционном праве приведем презумпцию добросовестности участников гражданского оборота и презумпцию добросовестности законодателя. Согласно ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданского оборота предполагается. Очевидно, что определение критериев добросовестности в правовой сфере представляется крайне сложным. Как справедливо полагает исследователь презумпций в гражданском праве О. А. Кузнецова, «добросовестность, как впрочем и разумность… это, безусловно, не правовые, а моральные, философские категории. Но, попадая в сферу правовых отношений, обретая способность влечь правовые последствия, они требуют и специально-юридического подхода к определению, поскольку правовым регуляторам в отличие от моральных свойственна высокая степень определенности и конкретности»[63]. В своей работе этот автор представляет различные критерии добросовестности. Например, анализируя положения Федерального закона «О рынке ценных бумаг»[64], этот автор приходит к выводу, что добросовестное поведение – это поведение правомерное. При толковании норм Гражданского кодекса Российской Федерации О. А. Кузнецова определяет добросовестность через незнание определенных обстоятельств, рассматривая добросовестного приобретателя как лицо, которое не знало и не могло знать, что приобретает, в частности, имущество у лица, которое не имеет права его отчуждать[65]. Этим автором также исследуются иные критерии добросовестности, включая субъективное отношения участника правоотношения к своим действиям.

Теперь обратим внимание на правовую презумпцию добросовестности законодателя. Процесс изучения критериев добросовестности законодателя, как и в случае с критериями добросовестности в гражданском праве, заключается в анализе законодательства: в данном случае конституционно-правовых норм. Особую роль в определении критериев добросовестности законодателя сыграли решения Конституционного Суда Российской Федерации. Также важна и субъективная оценка законодателем совершаемых им действий, его добросовестное неведение и преднамеренно недобросовестное поведение.

Таким образом, проходя через специфику гражданского и конституционного права, общеправовая презумпция добросовестности субъектов права перерастает в две абсолютно самостоятельные отраслевые презумпции, которые в своей основе содержат одинаковые черты этой общеправовой презумпции.

Следует отметить существенную особенность презумпций в конституционном праве, касающуюся разделения правовых презумпций в соответствии с классификацией на общеправовые и отраслевые. Презумпции в конституционном праве как вид отраслевых презумпций, считаем возможным разделить на два подвида. Это объясняется тем, что они, с одной стороны, могут быть проявлением общеправовых презумпций (первый подвид), а с другой стороны, презумпции в конституционном праве не являются проявлением общеправовых презумпций, а сами играют роль базовых правовых презумпций для всех отраслей права (второй подвид). Примером правовой презумпции в конституционном праве, которая является проявлением общеправовой презумпции, может послужить презумпция добросовестности законодателя. Данная презумпция, как мы уже отмечали, является проявлением общеправовой презумпции добросовестности. При этом подобное проявление общеправовой презумпции в конституционном праве не дает основания утверждать, что такое проявление общеправовой презумпции исключает наличие самостоятельной презумпции в данной отрасли права. Безусловно, как уже было отмечено, общеправовые презумпции распространяются на все отрасли права, но в каждой конкретной отрасли они находят свое индивидуальное, специфическое наполнение.

Полагаем, что при характеристике общеправовых презумпций можно привести лишь общие черты таких презумпций, но нельзя дать единую характеристику общеправовой презумпции, которая соответствовала бы всем без исключения правоотношениям. Таким образом, проявление общеправовых презумпций в различных отраслях права следует понимать как наличие в соответствующих отраслевых презумпциях одинаковых и объединяющих такие презумпции основных признаков общеправовых презумпций.

Исходя из изложенного, автор не ставит под сомнение наличие общеправовых презумпций как таковых, но приходит к выводу, что любое проявление общеправовой презумпции в какой-либо отрасли права неизбежно приводит к появлению самостоятельной отраслевой презумпции. В связи с этим полагаем, что общеправовые презумпции в классификации правовых презумпций следует рассматривать только с позиции общего, базисного начала для отраслевых презумпций. Также считаем, что применение подобного подхода целесообразно при изучении всех отраслевых презумпций, которые содержат в себе черты общеправовых презумпций.

Примером правовой презумпции в конституционном праве, которая не является проявлением какой-либо общеправовой презумпции, но играет роль базовой правовой презумпции для всех отраслей права, является презумпция конституционности нормативных правовых актов. Данная презумпция не является общеправовой, но в силу специфики конституционного права распространяется на все отрасли российского права. Объясняется это тем, что презумпция конституционности нормативных правовых актов распространяется на нормативные правовые акты всех отраслей, но опровергаться такая правовая презумпция может только в рамках норм конституционного права в порядке конституционного судопроизводства.

В связи с изложенным представляется возможным дополнить классификацию правовых презумпций, а именно их разделение на отраслевые и общеправовые презумпции следующими подвидами отраслевых презумпций:

1) отраслевые презумпции, которые являются проявлением общеправовых презумпций;

2) отраслевые презумпции, которые играют роль базовых презумпций для всех отраслей права.

§ 3. Опровержимые и неопровержимые правовые презумпции

Еще одной классификацией правовых презумпций служит их разделение на опровержимые правовые презумпции и неопровержимые. Опровержимыми правовыми презумпциями считаются такие предположения, которые могут быть опровергнуты в силу нормативного установления такой возможности. При этом данные предположения считаются истинными, пока не установлено обратное. Что касается неопровержимых презумпций, то под ними понимаются предположения, не подлежащие опровержению. Т. Г. Тамазян полагает, что неопровержимые презумпции считаются истинными во всех случаях, когда наличествуют условия их применения, и их опровержение не допускается.[66]

Вопрос разделения правовых презумпций на опровержимые правовые презумпции и неопровержимые является одним из самых дискуссионных. Ряд авторов, в том числе С. С. Алексеев, В. К. Бабаев, И. А. Либус, Д. И. Мейер, И. В. Сухинина, Т. Г. Тамазян, Д. М. Щёкин и др., признают наличие неопровержимых презумпций в праве. Другие авторы, в числе которых Н. Ф. Качур, О. А. Кузнецова, В. А. Ойгензихт, Е. Ю. Веденеев, существование таких предположений в праве не допускают.

Так, признавая наличие неопровержимых презумпций, И. В. Сухинина относит к ним презумпцию неотъемлемости прав и свобод человека и гражданина, недопустимости ограничения неотчуждаемых прав и свобод. Этот исследователь обосновывает это тем, что современное российское государство, рассматривая человека, приобретающего при рождении «естественные» права и свободы, устанавливает фундаментальные конституционные положения, не подлежащие иному осмыслению, изменению или дополнению. При этом, с точки зрения этого автора, презюмируется очевидный факт, что всякое изъятие неотчуждаемых прав и свобод входит в противоречие с человеческой природой и жизнью, поскольку нарушает его естественное состояние[67]. Нельзя согласиться с изложенным мнением. Конституция Российской Федерации, устанавливая права и свободы человека и гражданина, закрепляет данные права и свободы в виде основополагающих конституционных принципов и в отсутствие каких-либо правовых предположений. Часть 2 ст. 17 Конституции Российской Федерации, которая устанавливает, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения», является одной из важнейших демократических основ государства. С точки зрения И. В. Сухининой, данная формулировка Конституции Российской Федерации основана на высокой степени вероятности предположения, что каждый человек при рождении приобретает важнейшие элементы общечеловеческих ценностей, составляющих внутреннюю структуру личности[68]. Представляется, что в данном случае указанная норма Конституции Российской Федерации не предполагает факт приобретения человеком основных прав и свобод, а устанавливает его. Если же рассматривать предположение, что всякое изъятие неотчуждаемых прав и свобод входит в противоречие с человеческой природой и жизнью, поскольку нарушает его естественное состояние, то, скорее всего, речь идет о правовой гипотезе или фактической презумпции, но никак не о правовой презумпции. Поэтому указанную конституционную норму следует понимать только как конституционный принцип, который не может быть опровергнут, но может быть нарушен.