Алмазы Птичьего острова - Эльвира Викторовна Вашкевич

С того дня ребята стали каждый день приходить в музей – они старались держаться поближе к Илье, чтобы обеспечить себе место на раскопе. Им даже понравилось рыться в старых бумажках, восстанавливать по ним картины минувших дней. Они выяснили, что немцы действительно были во время войны на северных территориях. Более того, у них были базы за Полярным кругом.

– Вот намерзлись, наверное! – смеялись ребята. – У них же шинельки на рыбьем меху, на змеином пуху!

Их очень развлекала форма вермахта, которая даже в зимнем варианте не могла выдержать настоящие сибирские морозы.

– Чем же они занимались в полярную ночь? – удивлялись ребята. – Это ж из помещения нос не высунуть.

– Вот сидели, письма домой писали, – предположил Илья. – Видите, сколько этих писем!

– А откуда они? – заинтересовались друзья.

Историк рассказал, как лет сорок – пятьдесят назад на берегу, неподалеку от Тикси, обнаружили труп унтер-офицера кригсмарине в изорванной старой форме. Форма была настолько ветхая, что буквально расползалась в руках.

– А что такое «кригсмарине»? – спросил Славка.

– Военно-морской флот Германии в период Третьего рейха, – пояснил Илья. – Тот унтер, которого нашли, был подводником. Их еще называли «акулами Деница». Дениц – это адмирал, он командовал подводным флотом немцев.

– Странно, – удивился Денис. – Даже если пятьдесят лет назад, так это уже больше двадцати лет, как война закончилась. Откуда ж этот немец взялся? В форме… Удивительное дело!

– Точно, удивительное, – согласился Илья.

Оказывается, когда нашли этого унтер-офицера, то всё списали на сбежавшего из колонии уголовника – тогда как раз был побег заключенных, и поймали не всех.

– Я так понимаю, тогда было удобнее сделать вид, что это не немецкий подводник времен Второй мировой войны, а просто уголовник, – сказал Илья. – Правда, оставался вопрос, где он форму взял, но об этом никто не хотел думать. К тому же в тайге есть и заброшенные дома, от староверов остались – семейства вымирали, а дом-то на века… Так что мало ли, что там найти можно было.

Илья считал, что унтер-офицер, которого нашли рядом с Тикси, оставался на каком-то из островов со времен войны. Скорее всего, на острове была или база подводных лодок, или метеорологическая станция, – немцы начали размещать свои базы в советской Арктике еще до войны, тихо пробираясь мимо охраны Северного морского пути. И вот, война закончилась, а обитатели базы остались, их никто не эвакуировал, о них попросту за-были.

– Может, у них не было связи со своими, отказала рация или что-то в этом роде, точно сейчас сказать невозможно, – говорил Илья. – А может, связь была, да транспорта не было. Сначала-то Севморпуть охраняли так себе, а потом стали следить за ним жестко, комар не проскочил бы, не то что немецкая подлодка. А ведь для эвакуации целой станции могла потребоваться не одна лодка, там же куча народа. Так что, скорее всего, их просто списали, как военные потери, предпочли сделать вид, что их там и не было. Но они-то были! Ждали, надеялись… Постепенно они все перемерли. Голод, болезни, холод. Они ведь непривычны к долгим полярным ночам. А этот остался один, взял лодку и двинулся в путь, к людям.

– Что же ждал так долго? – пожал плечами Славка. – Два десятка лет сидеть на острове и ждать у моря погоды!

– Может, не знал, куда идти? – предположил Илья. – А может, и с головой у него было не все в порядке, особенно если один остался. Вот у Робинзона Крузо попугаи были, собаки, еще всякая живность. А в Арктике кого заводить? Тюленей или белых медведей? Ни тебе зверюшки домашней, ни тебе Пятницы, чтобы хоть поговорить было с кем.

Историк рассказал ребятам, что неподалеку от тела унтер-офицера нашли старую резиновую лодку, из тех, что были на борту немецких подводных лодок. Резина оказалась такой же ветхой, как и форма унтера, – высохла и даже растрескалась кое-где. Чудо, что на такой лодке человек не утонул, отойдя на пару метров от берега.

– Я считаю, что остров, с которого он приплыл, где-то недалеко от того места, где его нашли, – рассуждал Илья. – На такой лодке он далеко не уплыл бы.

– Ну да, – согласился Иван. – Чтобы ходить по морю, нужна надежная лодка, не дырявая. Море у нас суровое, и Хозяин Морской не любит, когда рыбак неаккуратен, – сразу на дно утянет. Явится в образе тюленя или белого медведя…

Тут Иван заметил, что друзья уставились на него большими глазами и делают какие-то знаки, а Илья смотрел заинтересованно, и казалось, что даже боится дышать, чтобы не сбить с мысли. Иван немедленно смешался и умолк.

– Про Морского Хозяина ты мне потом расскажешь, – кивнул Илья. – Это, знаешь ли, очень интересно.

– Да ладно! – отмахнулся Иван. – Так, бабкины сказки. У нас на стойбище это малым детям рассказывают в полярные ночи, когда делать нечего и скука одолевает. Вообще-то это не наши сказки, а хантов. У нас оленеводы, и наши охотники добывают зверя на земле, а вот у хантов – рыбаки и охотники на морского зверя. Но сказками делимся.

– Конечно, ты к этим сказкам с младенчества привык, – согласился Илья. – И даже не представляешь, что другие их вообще никогда не слышали и им это может быть очень и очень интересно. У меня друг есть, он фольклорист, так уверяю тебя, он вырвал бы себе всю шерсть на пятках, чтобы только послушать твои сказки про Морского Хозяина. Я для него хотел записать.

Иван задумчиво почесал бровь и недоверчиво посмотрел на историка.

– На пятках нет шерсти, – сказал он.

Все расхохотались.

Историк рассказал, что в лодке неизвестного унтер-офицера кригсмарине был большой мешок, набитый разными бумагами, начиная от писем и заканчивая подробными картами арктических территорий. Карты и еще какие-то документы были изъяты полицией, а вот письма и личные дневники остались. В том же прорезиненном мешке, в котором лежали в лодке, они перешли на хранение в подвалы местного музея.

– А почему у нас? – удивился Денис. – Где мы, а где Тикси!

– Даже и не знаю, – пожал плечами Илья. – Может, дело в том, что в вашем музее есть материалы по поводу попыток завоевания Арктики войсками вермахта. Через столько лет сложно что-то сказать наверняка. Но вот факт: в подвале лежал этот мешок в полной сохранности. Мешок сохранился куда лучше, чем резиновая лодка. Ну да ему же и не пришлось выдерживать плавание