Бог одержимых - Владимир Яценко

   Грыць уже сделал несколько шагов, когда Григорий почувствовал неладное. Накатила слабость, закружилась голова.

   - Стой!

   Капитан послушно остановился. Не поддаваясь панике, Григорий подвел его к ближайшему дереву. Больше всего он опасался, что Грыць поймет, насколько глубоко зашло действие яда, и попытается вырваться. Но было похоже, что пленник пока ни о чем не подозревал.

   Слабеющими руками Григорий привязал его к стволу, опустился на четвереньки и пополз к свободному от травы пятну на месте уничтоженной сарды.

   - Эй, что с тобой?

   Вопрос Капитана повис в воздухе. У Григория уже не было сил ответить. В в щупальцах сарды был яд. Куртка спасла. И нательное белье. Но какая-то капля все-таки попала на кожу. И теперь только случаю решать, чем вся эта история закончится...

***

   Он пришел в себя от нежных прикосновений к лицу. Что-то влажное и жесткое несколько раз проехалось по уху, зацепило щеку, потом коснулось руки.

   Григорий приоткрыл глаза и ничего не увидел. Мир не имел четких форм и очертаний. Границы между предметами были неопределенны и размыты. Большое и темное маячило прямо перед ним. Григорий с минуту пытался понять, что же он видит, потом сдался, закрыл глаза. Тошнило. Болела голова. Кроме того, было холодно. "Почему так холодно? - спросил себя Григорий. - Я же раздел этого негодяя".

   Он пошевелил пальцами рук. Вроде получалось. Кто-то задышал смрадом ему в лицо и заскулил. Влажные прикосновения возобновились.

   Григорий поднял руку и попробовал вытянуть ее вперед. Не тут-то было: рука уперлась во что-то мягкое и мохнатое. Поскуливание внезапно перешло в угрожающее рычание.

   Григорий вновь открыл глаза: на этот раз удачней - мир обрел формы и цвета. Удачней?! Прямо перед лицом он увидел огромную зубастую пасть...

   Рука сама сорвала с пояса нож и полоснула сталью по груди зверя. Тот отпрыгнул и припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Но тут, по-видимому, до твари дошло, что она сама была только что атакована. Зверь уселся на задние лапы, задрал кверху морду и завыл. По его груди быстро расползалось ржавое пятно, капли крови катились по длинному ворсу меха и тоненьким ручейком капали в траву. Вой неожиданно превратился в хрип, и зверь завалился набок.

   Григорий приподнялся на ноги. Немного кружилась голова, но в целом он чувствовал себя вполне сносно. Секунду спустя он понял, почему было холодно: нательное белье было мокрым. Он сильно вспотел.

   Только теперь он расслышал стоны и ворчание. Григорий тут же осмотрелся. Раненая им тварь, деловито перебирая лапами, ползла куда-то к краю поляны.

   Стонал Капитан. И было от чего: родственник зверя, который только что был ранен, сидел под деревом и хладнокровно грыз Капитану ногу чуть ниже колена.

   - А ну пошла прочь, скотина! - закричал Григорий, крепче сжимая нож и подходя ближе.

   Строение челюстей не оставляло сомнений в том, что он имело дело с хищником, а напряженная поза и выпирающие ребра делали намерения твари очевидными. Если животное и было заинтересовано его словами, то виду не подало. Ясное дело - обед важнее переговоров.

   - Понятно, - сказал Григорий и подошел поближе.

   Как ни странно, с каждым шагом он чувствовал себя все лучше. Возможно, даже чересчур. Наверное, яд содержал какой-то мощный стимулятор, потому что с каждой секундой ощущения становились все ярче, острее. Он ничуть не боялся хищника, который, наконец оставив ногу Капитана в покое, нехотя поднялся и двинулся ему навстречу. По строению он походил на очень большую собаку. Что-то вроде ротвейлера: высокий лоб и большие умные глаза.

   - Я сожру тебя... - пообещал Григорий.

   Атака началась стремительно и необратимо. Без угроз и ложных выпадов тварь взлетела в прыжке с твёрдым намерением подмять под себя жертву.

   Вот только жертва себя таковой не считала: за мгновение до столкновения Григорий рухнул на колени, пропуская над собой хищника. Последовал мощный удар ножа снизу под челюсть. Тварь перелетела через его голову, унося нож за собой.

   Григорий, не вставая с колен, откатился в сторону, вскочил на ноги и оглянулся. Но предосторожность оказалась лишней. По всему было видно, что схватка закончилась: тварь с его ножом под челюстью лежала без движения, а тот, первый, с распоротой грудью, успел уползти с поляны.

   Григорий подбежал к Капитану, отвязал от дерева и уложил на землю. Развязал ему руки и наложил жгут на искалеченную ногу. На самом деле крови было немного: или Капитан много ее потерял, вместе с изрядным куском ноги, или слюна хищника содержала какой-то сильный тромбообразующий фермент.

   "Выглядит отвратительно, - решил для себя Григорий, разглядывая рану. - Пока он не пришёл в себя, имеет смысл хотя бы выровнять рану. Обрезать лоскуты кожи и мяса. Но для этого нужно вернуть нож..."

   Он снял плащ и заботливо укрыл Капитана. Потом вернулся к своей жертве. Хищник лежал на спине, расставив лапы в стороны. Под нижней челюстью выглядывала ручка ножа. Ухватившись покрепче, Григорий попытался одним рывком освободить оружие.

   Не тут-то было! Рукоятка была скользкой от крови, а само лезвие, по-видимому, прочно вошло в черепную кость и накрепко застряло в ней.

   Григорий огляделся и прислушался.

   День клонился к вечеру. Шумела листва в кронах деревьев, попискивали невидимые глазу насекомые, где-то неподалеку гулко хлопали чьи-то огромные крылья.

   Осторожно, чтобы не порезаться, Григорий сорвал пучок травы, тщательно протер рукоятку ножа, потому взялся за него обеими руками, просунув средний и указательный пальцы левой руки под гарду. Ногой уперся в голову зверя и потянул нож на себя. Получилось.

   Он вытер лезвие о траву, с облегчением выпрямился и вновь огляделся: твари с распоротой грудью нигде не было видно. Присмотревшись, Григорий заметил темный след, тянущийся по траве куда-то к краю поляны. Целеустремленности, с которой раненый зверь куда-то полз, можно было позавидовать.

   Он вернулся к Капитану и еще раз осмотрел изжеванные края раны на месте икроножной мышцы. Нужно было на что-то решаться. Продезинфицировать нож не было никакой возможности. А в том, что на лезвии находится вся местная микрофлора, он не сомневался.

   Неожиданно Капитан пришел в себя.

   - Как ты? - тихо, почти шепотом спросил он.

   - Лучше, чем было, - не задумываясь, ответил Григорий.

   - Ты взял ее в руки, - прошептал Капитан. - На теле тоже яд. Я не подумал...

   - Ясное дело - не подумал, - жизнерадостно рассмеялся Григорий. - Если б подумал, мы бы уже, наверное, еще километров десять отмахали...

   - А ты меня без ноги оставил, - пожаловался Капитан. - Где лобаки?

   - Лобаки? Зарезал я твоих лобаков.

   - Зарезал? - задумчиво переспросил Грыць. - Это хорошо.

   Он со стоном приподнялся на локтях и осмотрел поляну.

   - Вижу только одного.

   - Второй уполз куда-то, - пояснил Григорий.

   - Траву ищет, - сказал Капитан, укладываясь обратно. -

   Если пойдешь по следу, обязательно найдешь. Широкие листья, а цветочки - маленькие шарики. Как мимозы. Только черные. Не вздумай есть. Башку моментально сносит...

   - Это и есть живосил?

   - Так ты за ним... к нам? - спросил Капитан. У него начался озноб. На белом лице читалась скорбь. - Я так и знал, что ты... к нам... нарочно. За нашей ботаникой...

   - Я - водитель, - твердо сказал Григорий. - Ты мне только помоги отсюда выбраться...

   - Не могу я тебе помочь, - шептал Капитан. - Устав. Присяга. Измена Родине. Граница у нас, понимаешь? И кругом враги...

   - Водитель я, - устало повторил Григорий. - А не враг.

   Но было похоже, что Капитан его уже не слушал:

   - Молодые побеги... совсем свежие... пережевать и на рану. И мне... внутрь... только я сам разжую...

   Григорий поправил на Капитане плащ и подошел к следу раненого животного. Мятая трава уже начала приподниматься, но темнеющие пятна крови были хорошо заметны. След перечеркивал поляну и исчезал в густом кустарнике на ее противоположной стороне. Григорий еще раз оглянулся на неподвижного Капитана и двинулся по следу.

   На его удивление, идти пришлось долго. Тварь никак не хотела умирать и прилагала немалые усилия, чтобы двигаться быстро. В основном животное ползло по прямой, лишь однажды круто обогнув уже знакомый Григорию куст сарды.