Тина Роджер - Лора Андерсен

— Нет, вы поглядите, какая тварь! — взвизгнул отец, поднимаясь и со всего маха вмазывая Андрею по лицу. Удар был так силен, что мальчик вылетел через открытую дверь кухни в коридор, лишь чудом не расшибив себе голову. Он стиснул зубы, ощутив солоноватый вкус крови на губах, но по-прежнему буравил отца глазами.

— Какая гадина! — Отец вылетел в коридор, но в этот момент мама Андрея, в одной ночной сорочке, выскочила в коридор и заслонила собою сына.

— Не смей его бить!

— Ах ты, гадина! Потаскуха! Наблядовала, еще и защищаешь выродка! — отец размахнулся, удар кулака пришелся на скулу женщины. Она пошатнулась, не удержав равновесия, и рухнула на пол рядом с Андреем.

— Мама! — истошно закричал Андрей, мгновенно поняв, что произошло непоправимое. Он еще не видел струйки крови, бежавшей по виску матери, но уже знал, что она умерла, почти мгновенно. Падая, ее висок пришелся точно на острый угол темной полированной тумбочки. — Мама! — Андрей приник к ее телу, пытаясь услышать остановившееся сердце, не веря своему телепатическому чувству. — Мама!

Через минуту он поднялся, закрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону от страшного горя, которое невозможно было пережить. А потом внутри стало пусто и холодно, словно кто-то вдохнул внутрь ледяную пыль. Андрей открыл глаза, встал с колен на ноги и посмотрел на человека, которого никогда бы больше в жизни не назвал отцом.

— Ты…. ты что… — здоровенный мужчина попятился. Смерть жены еще не дошла до его пьяного сознания, но этот беспощадный взгляд мальчика внушал животный страх. — Не… не смотри так на меня, — он бы хотел сказать это с угрозой, но слова прозвучали жалко, как мольба о пощаде.

— Умри! — громко сказал мальчик, не понимая и не осознавая, что делает. Как в тумане, он видел пошатнувшееся тело отца и как того подхватили собутыльники.

Андрей вернулся к телу матери, взял ее руку и застыл рядом в бесконечном горе. Он очнулся один раз, когда кто-то спросил его о чем-то. Мальчик удивленно посмотрел на дрожащие губы одного из собутыльников отца.

— Ты пацан, того… Убил батяню-то. Пойдем мы… Ты уж не говори никому, что мы были здесь… Затаскают по судам, твою…

Хлопнула входная дверь, и это привело Андрея в чувство.

«Господи! Что же я наделал!» — Он зашел в спальню, взял одеяло, а потом накрыл маму, оставив лицо открытым. — «Ты меня прости. Не уберег!»

— Беги отсюда!

Андрей вздрогнул, обернулся и застыл: на фоне стены отчетливо светился призрак, в котором он узнал свою мать.

— Беги, сынок, беги! Мне уже не помочь, а ты маленький еще. Как-нибудь… Уходи…И — прощай!

Призрак стал исчезать, а Андрей только потом сообразил, что так и не успел ничего сказать в ответ.

Мальчик прошел в спальню, нашел старый рюкзак и быстро стал складывать вещи. Самое необходимое: пару почти новых еще ботинок, старенькое, но теплое пальто, две пары брюк, несколько футболок…

Рюкзак получился тяжеленным. Последнее, что Андрей прихватил — немного денег, которые мама прятала от пьющего отца в потайном месте. Еду он не брал — для этого бы пришлось пройти на кухню, где лежал отец.

Отойдя от дома метров на сто, Андрей обернулся. Ветхое, постройки еще прошлого века здание, с большими трещинами, замазанными кое-где цементом, одиноко стояло во дворе, окруженное давно умершими огромными деревьями. Был конец ноября, и шел мелкий снег. И в этот момент мальчику показалась вся его прошлая жизнь просто кошмаром. Он повернулся и зашагал по дороге.

Проснувшись на следующий день в подвале какого-то дома, лежа на холодном цементном полу, мальчик тщетно пытался вспомнить, как он очутился здесь. Но память отказывалась подчиняться. Он обнаружил, что не помнит ни отца, ни матери, ни школы, где вероятно, должен был учиться. Любая попытка вспомнить, что с ним произошло, вызывала приступ головной боли, и очень скоро он смирился со своим беспамятством.

А еще через несколько часов попутный грузовик навсегда увез его из родного города, название которого Андрей так же скоро забыл, словно никогда и не жил в нем. И только через много лет он вспомнит, что именно в этот день ему исполнилось девять лет.

— Что тут у вас происходит? — Лао вошел в операционную, расположенную в своей квартире и застал там Диггиррена и рыдающего Андрея. — Ну и зачем ты заставил его вспомнить? Вы его все-таки в сумасшедший дом отправите, если Строггорн будет память убирать, а ты тут же снова активизировать!

— Прекрати реветь! — Диггиррен уже почти полчаса ждал, пока Андрей успокоится. — Ты сам хотел все вспомнить, я тебя предупреждал, раз память убирали, это не случайно.

Андрей еще раз всхлипнул и попытался успокоиться.

— Пойдем, Лао, выйдем, я хотел с тобой поговорить, — сказал Диггиррен, и, когда они остались одни, продолжил:

— Я считаю, Строггорн поступил неправильно, убирая мальчику память. Тем более, что Андрей едва не убил еще одного человека. И, согласись, мальчику лучше.

Лао тяжело опустился в кресло.

— С ума вы меня сведете! Правда! Сейчас я еще должен рассказать ему про смерть Надежды!

— Эта та самая женщина, которая их спасла? А что случилось?

— Разрушается нервная система. Как это ни ужасно, самое лучшее, что мы могли для нее сделать — больше не пытаться продлить ее жизнь. Как я устал от всего этого! — Лао ненадолго замолчал. — Пойми, когда-то у меня было время заниматься Креилом. Но сейчас мы все живем по строгому расписанию. Честное слово, я иногда себя чувствую, как в тюрьме. Скоро день будет расписан до секунд! В какой-то мере могу понять Креила, — когда он вернется, уже будет не до отпусков.

— Он так и не появился? Что—то во всем этом не так, — задумчиво сказал Диггиррен.

— Ну почему же? — раздалось прямо из воздуха. Мужчина в черном, в сияющем вихре, — возникла следом за голосом телепатема, и уже только потом Креил ван Рейн, улыбаясь, появился в комнате.

— Действительно, почему? — протянул Лао с угрозой. — Служба Безопасности сбилась с ног, а ты не считаешь нужным даже просто позвонить и сказать, что все в порядке!

— Ты и так знал, что все в порядке, — невозмутимо возразил Креил, садясь в глубокое кресло и блаженно вытягивая ноги.

— Угу. Но уже начинал сомневаться. Не понимаю я твоего поведения, Креил! Ты должен работать, от этого зависит жизнь миллиардов людей…

— Перестань читать нотации, Лао, — Креил поморщился. — Этим людям нужно было думать раньше о своем спасении. А теперь я не собираюсь все время торчать на работе. Должна и у меня быть личная жизнь, потому что иначе ее просто никогда не будет.