Студент: Назад в 90ые - LikanTrop

тарахтел. В глазах летали мелкие мушки, но мужчина уже начал реагировать на происходящее. Хотя, казалось бы, секунду назад душа была полна приятными ощущениями спокойствия и безмятежности, оставив бренное бытие позади. Вся эта земная суета, работа, люди - совершенно перестало волновать душу обретшую познание абсолютной бессмысленности жизни и смерти. Да, пожалуй, уже душу, а не человека, стремившаюся ввысь на встречу к Создателем.

И вот ощущение преисполненности прошло. Понял это Григорий по боли в грудной клетке и где-то в районе виска. Боль была разной, если в грудной клетке давящей, то в голове ноющей. А еще тошнота, будто всю ночь травился дешевой водкой. И вроде если мерить с высоты прожитых лет состояние его было не слишком плохим, бывало и хуже. Только вот обрывки воспоминаний в голове будто разноцветные кусочки пазла начинали складывать в единую картину, в историю жизни. С одной неувязкой – жизнь эта была не его, но воспринимал он ее как-будто свою собственную. Лица чужих родителей и бабушки, стены школы в Долгопрудном, брат, следователь, избиение в камере. Все это было совсем чужим, Гриша знал это отчётливо. Только почему-то как чужое он воспринимать это не мог. Он Григорий, но теперь еще и Святослав Степанович Григорьев.

«Хрень какая-то! Ладно – потом с этим кином разберемся» - подумал я, и стал с интересом наблюдать как лица врачей реанимации наполнились торжеством и радостью, причем виновником торжество была явно моя персона. «Да я прямо как Гагарин, блин, только вернувшийся из космоса, все мне так рады.» Но восторг работников медицины был понятен - вытащили с того света все таки мужика. Доктор снял белую маску и усталой походкой подошел к аппарату. «Мда, я уж думал в Москве везде современное медицинское оборудование. А тут хрень какая-то времен совка. И главное была же нормальная аппаратура – когда лежал точно видел, пожалели что ли? Или кому-то блатному укатили?» - размышлял я, продолжая оглядывать окружающую обстановку, - «да и помещение напоминает подобие фильма 70ых прошлого века. Все такое же унылое и бедное.»

«Ладно, поддамся всеобщему ликованию в честь победы медицины над смертью! Трехкратное «ура» мать его. Тем более я по ходу реально чуть не крякнул. Странно только» - Гриша прислушался к своему телу, пошевелил пальцами ног и рук. Боль в груди тоже прошла, - «а дела то налаживаются. Когда помирал я ног вообще не чувствовал – добила таки авария мой многострадальный позвоночник с остеохондрозом и кучей протрузей с грыжами. А теперь глянь – все работает и двигается. Дышать могу свободно – это с переломанными то ребрами и дырой в легких. Не понятно только почему висок саднит и тянет. И тошнота – будь она неладна, хотя сатряса вроде не было.»

- Дайте ему снотворное и пусть поспит. Ему сил набираться надо, - деловито распорядился доктор, а потом посмотрел мне в глаза и улыбнувшись добавил, -Поздравляю вас, молодой человек. Теперь будет все в порядке. Думал не справимся. Гематома и кровоизлияние это вам не шутки!

«Молодой? – хмыкнул я про себя, - да я так то старше тебя, док! Причем лет на десять. Вроде не баба – чтоб мне комплименты делать. Поплыл на радостях лепила (с блатного врач), наверное.»

Проснулся от того, что кто то взял меня за руку. Слегка приоткрыл глаза. Я все еще был в той же убогой палате, а надо мной возвышалась медсестричка, пытаясь попасть иголкой в вену. Хотел посмотреть в лицо, но взгляд будто намертво примагнитило к вырезу на груди на вскидку третьего размера. На белом халате были игриво расстегнуты пара лишних пуговиц. «Капельницу ставит, - на автомате отметил я и все таки поднял глаза от вожделенного выреза,- странно! Давно на баб такой острой реакции не было, лет 25 уже,пожалуй».

Симпатичная молодая девочка лет 19ти, на голове колпак, халатик подчеркивал приятную спортивную фигурку, а не висел мешком, как это часто бывает. «Эх, скинуть бы пару десятков лет и через пол часа мы бы лежали на этой койке вместе». Озорные глаза смотрели внимательно, заметив мой оценивающий взгляд на своих формах.

- Проснулся? - весело поинтересовалась она жизнерадостным голосом, - Минут через 20 сменю тебе бинты на голове. Доктор говорит – опасность позади, поправишься. Если почувствуешь боль в голове, рвоту или мутить будет то позови меня.» Я попытался повернуться, но что-то помешало, повернув голову с удивлением обнаружил, что правая рука пристегнута наручниками к кровати. «То ли эта медсестричка фанатка бдсм игр, то ли…то ли что?» Сестричка заметила мою озадаченность и решила успокоить:

- Не переживай, они сегодня тебя не побеспокоят. Завтра утром дядя из милиции обещал зайти и поговорить с тобой. Что ж ты натворить то успел? – вопрос был явно риторический, потому что пока я думал над ответом медсестричка из палаты удалилась.

А это уже было странным. В аварии точно виноват был не я. Да и как я мог бы быть виноватым, сидя на пассажирском сиденье? «Стоп! Милиция? Какая на фик милиция, если полиция? И спросить некого, в палате кроме меня никого не было.» Что-то было явно не так. Сознание цеплялось за некие несоответствия, но какие конкретно пока понять я не мог. Спина прошла. Это раз! Утром порой разогнуться не мог – а теперь ощущение будто готов скакать козликом. Диабет? Никаких следов и ощущений. Это два. Суставы не хрустят. Не в кистях, ни в коленях – везде полный порядок. Это три. Но все это не то, казалось, что я не замечаю чего-то более очевидного.

Самодиагностику прервал врач, жаль, а я так рассчитывал увидеть красивую медсестричку: - Ну что Святослав, как мы себя чувствуем?

- Терпимо, - на всякий случай ответил я. И хотел было добавить, что я никакой не Святослав, но с мысли сбился. Это был не мой голос, мой был густым с хрипотцой, а тут какой-то мальчишеский высокий тенор.

- И так, - не заметил моих переживаний доктор, - Сегодня отдых. Милиция будет завтра с тобой разбираться, а сейчас скажи мне, как твоя голова?

- Нормально, - ответил я, - а что с ней?

- Удар тупым тяжелым предметом. Гемотома и кровоизлияние. Теперь то все в порядке – можешь не переживать. Угрозы жизни нет, - ободрил меня доктор, а потом пожевав губы заговорщицки тих спросил, - Зачем ты с миллицией дрался?

- Не помню,