Эра Дракулы - Ньюман Ким

— За прекрасную Пенелопу, — провозгласил Годалминг, — и замечательного Чарльза…

— За Пенелопу и Чарльза, — раздалось эхо голосов.

Мисс Чёрчвард зафыркала, как кошка, когда пузырьки защекотали ей нос, а Борегар неожиданно для себя сделал большой глоток. Выпили все, кроме Годалминга, который поставил свой бокал на поднос нетронутым.

— Прошу прощения, — сказала Флоренс, — я иногда забываюсь.

Хозяйка снова вызвала Бесси.

— Лорд Годалминг не пьет шампанского, — объяснила она девушке. Та все поняла и расстегнула манжету блузки.

— Спасибо, Бесси, — поблагодарил его светлость и взял руку служанки, словно чтобы поцеловать, а потом повернул ее ладонью вверх, как будто читая линии судьбы.

Борегар не мог побороть легкую тошноту, но никто больше не подал вида. Ему стало интересно, сколько человек здесь всего лишь принимали равнодушную позу, а сколько искренне привыкли к поведению существа, в которое превратился Артур Холмвуд.

— Пенелопа, Чарльз, — сказал Годалминг, — я пью за вас…

Раскрыв рот широко, до краев, как кобра, лорд присосался к запястью Бесси, легко проткнув кожу заостренными резцами. Он слизнул струйку крови. Вся компания была зачарована. Пенелопа прижалась ближе к Борегару, щекой к его плечу, но не отвела взгляда от Годалминга и служанки. То ли она делала вид, то ли кормление вампира ее действительно не беспокоило. Лорд жадно пил, и в какой-то момент Бесси покачнулась, колени ее подогнулись. Веки девушки трепетали от чего-то среднего между болью и наслаждением. Наконец она тихо упала в обморок, и Годалминг, выпустив запястье, умело ее подхватил, словно любящий Дон Жуан, удерживая на ногах.

— Вот какой эффект я произвожу на женщин, — сказал он, и зубы его рдели от крови, — и это крайне неудобно.

Артур положил потерявшую сознание Бесси на диван. Рана не кровоточила. Годалминг не взял у нее слишком много. Борегар решил, что девушка не в первый раз привлекала к себе внимание вампира, так как приняла все очень спокойно. Флоренс, столь легко предложившая кровь служанки гостю, села рядом с нею и обмотала ее запястье платком. Она совершила эту операцию так, будто повязала ленту лошади, с добротой, но без особенной заботы.

На мгновение у Борегара закружилась голова.

— Что с тобой, милый? — спросила Пенелопа, обняв его.

— Шампанское, — солгал он.

— А в нашем доме всегда будет шампанское?

— Как ты захочешь.

— Ты так добр ко мне, Чарльз.

— Возможно.

Покончив с первой помощью, Флоренс снова засуетилась около жениха и невесты.

— Не теперь, — сказала она, — для всего этого найдется достаточно времени после свадьбы. Сегодня же вы должны быть бескорыстными и поделиться собой с нами.

— Действительно, — подошел Годалминг, — для начала я требую своего права как поверженный рыцарь.

Борегар пришел в замешательство. Лорд промокнул платком кровь со рта, но губы его все еще блестели, а верхние зубы имели розоватый оттенок.

— Поцелуй, — объявил Годалминг, беря Пенелопу за руку. — Я требую поцелуя от невесты.

По счастью Артур не заметил, как ладонь Чарльза сжалась в кулак, словно ухватившись за рукоятку меча-трости. Борегар почувствовал опасность столь же ясно, как и в Натале, когда черная мамба, самая смертоносная рептилия на земле, подползла к его голой ноге. Решительный удар клинком отделил ядовитую голову змеи от тела, и она не успела ничего совершить. Тогда он имел все основания благодарить свои хладнокровие и реакцию, сейчас же убеждал себя, что принимает все чересчур близко к сердцу.

Годалминг привлек Пенелопу к себе, и она подставила ему щеку для поцелуя. На секунду, показавшуюся Чарльзу бесконечной, он прижал губы к ее лицу, а потом отпустил.

Остальные, мужчины и женщины, собрались вокруг, также желая поцеловать невесту. Пенелопу затопила волна обожания, но она перенесла ее с достоинством. Никогда еще Борегар не видел свою невесту такой красивой и настолько похожей на Памелу.

— Чарльз, — к нему подошла Кейт Рид, — ты все и так знаешь… эм… Мои поздравления, и так далее. Прекрасные новости.

Бедная девушка залилась краской, лоб ее заблестел.

— Спасибо, Кэти.

Он поцеловал ее в щеку, и она пробормотала:

— Боже.

Потом с еле заметной улыбкой указала в сторону Пенелопы:

— Я должна идти, Чарльз. Пенни хочет…

Мисс Чёрчвард призывала всех полюбоваться на замечательное кольцо, красующееся на ее изысканном пальце.

Борегар и Годалминг отошли к окну, в сторону от остальных. Снаружи уже поднялась луна, слабое сияние сочилось сквозь туман. Чарльз мог разглядеть решетку дома Стокеров, но и только. Его собственный особняк находился дальше, на Чейни-уок; желтая стена клубящейся мглы скрывала его, словно там ничего не существовало.

— Чарльз, мои искренние поздравления. Ты и Пенни должны быть счастливы. Это приказ.

— Спасибо, Арт.

— Ты нам нужен, — сказал вампир. — И должен обратиться как можно скорее. С каждым днем обстановка в стране становится все интереснее.

Этот вопрос уже поднимался ранее. Борегар промолчал.

— И Пенни тоже, — настаивал Годалминг. — Она прекрасна. Преступление — позволить увянуть такой красоте.

— Мы подумаем об этом.

— Только не слишком долго. Годы летят.

Чарльзу захотелось выпить что-нибудь покрепче шампанского. Стоя близко к Артуру, он почти чувствовал дыхание «новорожденного». На самом деле вампиры отнюдь не выдыхали смердящее облако, но в воздухе, казалось, все равно разливался какой-то слабый аромат, сладковатый и острый. А в зрачках Годалминга время от времени появлялись красные точки, похожие на крохотные капли крови.

— Пенелопа, возможно, захочет иметь семью.

Вампиры, насколько знал Борегар, не могли рожать привычным способом.

— Детей? — переспросил Артур, не отводя глаз от Чарльза. — Если можешь жить вечно, они становятся вещью избыточной.

Борегару стало не по себе. Сказать по правде, он и сам не чувствовал уверенности, что хочет стать отцом. Из-за его профессии будущее отличалось непредсказуемостью, а после того, что случилось с Памелой…

Чарльз устал, вдобавок разболелась голова, словно Годалминг вытягивал из него жизненные соки. Некоторые вампиры могли не сосать кровь, впитывая энергию других посредством психического осмоса.

— Нам нужны люди вроде тебя, Чарльз. У нас появилась возможность сделать эту страну по-настоящему сильной. Твои навыки очень понадобятся.

Если бы лорд Годалминг узнал о тех навыках, которым Борегар на самом деле научился на службе Короне, то он бы, скорее всего, сильно удивился. После Индии Чарльза отправили в Шанхайский международный сеттльмент, а затем в Египет, где Борегар работал под началом лорда Кромера.

«Новорожденный» положил руку ему на предплечье и сжал так, что у Чарльза чуть не отнялись пальцы.

— В Британии никогда не будет рабов, — продолжил Годалминг, — но те, кто остаются «теплыми», естественно, станут служить нам, как прекрасная Бесси сегодня послужила мне. Позаботься об этом, а то кончишь кем-то вроде полкового водоноса.

— В Индии я знал водоносов, которые были лучше многих известных мне людей.

Флоренс пришла к Чарльзу на помощь и отправила обоих обратно к гостям. Уистлер рассказывал о последних новостях своей продолжающейся распри с Джоном Рескином, жестоко высмеивая критика. Благодарный за предоставленную возможность уединиться, Борегар встал около стены, наблюдая за представлением художника. Тот, привыкший быть звездой полуночников Флоренс, явно обрадовался прекращению суеты из-за помолвки Борегара. Пенелопа затерялась где-то в толпе.

Чарльз снова задумался о том, правильную ли дорогу выбрал — и даже насколько решение о помолвке принадлежало действительно ему. Он пал жертвой заговора, имевшего целью поймать его в ловушку женственности и с блеском обставленного где-то между китайским чаем и кружевными салфетками.

Лондон, куда Борегар вернулся, сильно отличался от того города, который он покинул три года назад. Над камином висела патриотическая картина: пухлая Виктория, вновь обретшая молодость, и принц-консорт, с огромными усами и красными глазами. Неизвестный создатель парадного портрета не представлял угрозы для превосходства Уистлера. Чарльз Борегар служил своей королеве и теперь полагал, что должен служить и ее мужу.