Под прицелом ... - T Novan

Когда Гейл разворачивается, чтобы выйти, она смотрит на синеглазое чудо на экране и мой взгляд также снова прикован к этим невероятным глазам.

- Это женщина, которая свела с ума все новостные ленты. Она уговорила Сейджмора отдать свой пистолет и вручила ему вместо этого фонарик.

Я хмурю брови.

– Фонарик?

- Он был настолько обдолбанный, что думал это микрофон. А она все это засняла на камеру.

- Естественно. Они всегда так делают, - я привожу в порядок бумаги на моем столе. Не знаю, почему эта тема так меня раздражает, но это так и есть, поэтому меняю ее. – Почему перенесли встречу по новому выпуску?

- У Джессики появились новые данные для того сюжета.

О, Боже всемогущий. Я закатываю глаза вверх, побаиваясь, что они так и застрянут в этом положении. Эта много о себе воображающая Джессика Вотер – мое проклятие с того момента, как я начала работать на этой станции. Она привыкла быть единственной женщиной и, мало того, блондинкой в шестичасовом выпуске новостей до тех пор, пока я не вступила в эту должность два года назад. Она до сих пор злится на меня из-за этого.

Наконец-то Гейл оставляет меня в покое и я могу пить чай маленькими глоточками и смотреть на экраны. Она была права –Харпер Кингсли сейчас красуется на всех каналах. Когда камера показывает ее в полный рост, она выглядит столь же высокой как и Брюс Адамс с седьмого канала. По своему опыту я знаю, что этот милый парень намного выше меня. У нее иссиня-черные волосы, зачесанные назад со скуластого лица, и я все никак не могу прийти в себя из-за цвета ее глаз. Против воли я замечаю, что включаю звук погромче. Она отвечает на вопросы низким волнующим голосом. Ее лицо не выражает эмоций и интереса к происходящему, но между делом она добросовестно рекламирует True TV и я насмешливо улыбаюсь.

Желтое телевидение заставляет бурлить мою кровь. Непредвзятый объектив телекамеры и полное отсутствие декораций – это изобретение масс медиа, но не новости. Я ненавижу, когда бизнес реагирует на рейтинги, а не на события в мире. Я ненавижу еще больше, когда мой канал начинает двигаться в этом направлении. Наше соперничество стало похожим на битву, где все определяет наличие съемочной площадки и дорогих подогнанных по фигуре костюмов пастельных тонов. Рейтинги показывают, что публике нравится такой стиль и мы не выдерживаем конкуренции . Но назревают перемены, и я чую их, как чуют протухшее мясо в июне во время ночевки под открытым небом. Я морщу нос от отвращения, когда заканчиваю пить чай и перевожу взгляд на кучу папок, принесенную мне Гейл. Затем приглушаю звук, полагая, что эта высокая женщина действует на меня отвлекающе.

Единственный раз в жизни Эрик приходит вовремя и стоит посреди комнаты, где мы обычно проводим совещания по выпуску новостей. Джессика, конечно, пыталась давить на присутствующих и незаметно пускала шпильки в мою сторону. Она всецело за то, чтобы начать выпускать более остросюжетные новости, и она никогда не скрывала своей точки зрения. Фактически она использует любую возможность, чтобы подчеркнуть, что мой менталитет жителя захолустного маленького городка не позволяет продавать новости в таком большом городе и что мне надо наконец-то приспособиться к ритму большого города. Она постоянно забывает о том, что я здесь работаю уже два года, что это я завоевала для станции обе премии «Эмми» и как корреспондент могу положить ее на обе лопатки даже со связанным сзади руками и волосами, выкрашенными в зеленый цвет. Конечно же, это мое личное мнение, которое мало что значит в мире новостей, когда достигаешь такого уровня, как мой.

Поэтому я стараюсь не обращать внимания на комментарии Джессики и замечаю Эрика. Он одет в брюки цвета хаки и полосатую рубашку с галстуком. Он выглядит уверенно и эффектно, впрочем как всегда, и я улыбаюсь, глядя на него. Я часто думаю, что между нами все могло быть иначе, потому что будь он женщиной, я бы считала его неотразимым.

Он легко улыбается мне в ответ, предлагая помощь, которая мне сейчас необходима, и я втайне наслаждаюсь тем, что для Джессики он является мужчиной ее мечты, которую она не в силах заполучить. И что еще приятнее, она думает, что он мой.

Эрик наклоняется вперед и нежно меня целует, его мягкие губы прикасаются к моим.

- Келс, ну как ты? – шепчет он, ощущая напряжение вокруг меня.

- Уже лучше, красавчик. А ты? – я игриво дергаю его за галстук и улыбаюсь ему.

Он пожимает плечами, легко разворачивает меня и кладет руку на плечи.

- У меня сегодня были проблемы с лифтом. Я не могу никак поверить, что ты никогда не застревала в этом дурацком лифте. Со мною это происходит несколько раз в неделю.

Я улыбаюсь, теша себя мыслью, что мои двадцать баксов сослужили хорошую службу.

- Я уезжаю раньше, любовь моя. В это время не такое интенсивное движение.

- Хм, - кивает он, но по блеску в его глазах видно, что он догадывается о чем-то. В его присутствии мое плохое настроение снимает как рукой.

Как и ожидалось, Чамберс был очень рад видеть с Эрика в своей студии новостей, и он немедленно разгружает мой график и выпроваживает меня за дверь. Мне надо вернуться к четырем для шестичасового выпуска новостей, но этот перерыв позволяет мне на некоторое время сделать передышку во время напряженного дня. Чамберс стоит в дверях офиса и машет нам рукой, сияя от гордости, как будто он каким-то образом в ответе за нашу несомненно счастливую пару. Он обожает, когда другие каналы снимают меня и Эрика вместе – это отличная реклама для нашего канала, поскольку а Эрик сейчас настолько популярен, что его невозможно игнорировать, даже если он встречается с корреспондентом конкурирующего канала. Как же Чамберсу повезло, ворчу я про себя, пока мы идем к моему мерседесу.

Эрик сжимает мои плечи и отпускает, забирая у меня ключи прежде чем усадить на место пассажира. Во время короткой поездки мы говорим о Харпер Кингсли. Я уже сыта по горло разговорами о ней, ведь ее имя упоминалось уже несколько раз за день во время нашего заседания. Я говорю об этом Эрику и он смеется. Он знает про мою нелюбовь к бульварному телевидению. Он обращает мое внимание на то, как она красива, а я фыркаю в ответ от смеха, вспоминая, что собиралась ему сказать по поводу наличия мозгов в комплекте ко всему остальному. Эрик встает на ее сторону и хвалит за быструю реакцию и несомненное мастерство. Я не знаю, верит ли он в то, что сейчас говорит мне, или он просто пытается меня спровоцировать, чтобы поспорить. В конце концов мне все равно, потому что я отказываюсь заглотить эту приманку, откидываюсь назад и позволяю ветру успокоить мои расшатанные нервы.