Первая жена (СИ) - Рымарь Диана

Собственно, а почему на полчаса?

Я могу получить от нее намного больше. Способ неважен, главное — результат.

— Если хочешь, чтобы я тебе помог, — я помогу, но на своих условиях, — хриплю ей в губы.

— Каких? — спрашивает она испуганно.

— Ты теперь моя с потрохами, и слова «нет» в твоем лексиконе больше не существует.

Я понимаю, что творю дичь, но в данный момент мне как никогда хочется отключить голову, послать к чертям здравый смысл. Что и делаю, причем с удовольствием.

Внимательно изучаю Майю взглядом. Подмечаю, как вспыхивают ее глаза, на задворках сознания мелькает мысль: сейчас на хер пошлет. Оно и неудивительно, учитывая, что я ей предложил.

Но…

Она почему-то не шлет.

Смотрит на меня с лихорадочным блеском в глазах и шепчет:

— Мне очень срочно нужна помощь, Артем! Иначе я бы не пришла, попыталась как-то по-другому…

Мне смешно.

Как будто у нее были другие варианты. Будто есть еще какие-то знакомые, которые смогли бы выложить несколько миллионов здесь и сейчас за красивые глазки… Или за немое послушание в постели, как в случае со мной.

— Получишь помощь уже завтра, — говорю и чувствую, как срабатывают внутренние предохранители.

Это же все-таки Майя!

Не какая-то там девка с панели, а Майя…

Что я сейчас делаю? Покупаю собственную жену. Бывшую. Первую… Самую любимую. В прошлом. Сейчас я просто ее хочу. Причем насильно ни к чему не склоняю, если девушка готова продаться, я более чем готов купить.

А здравый смысл… Да кому он нужен, когда передо мной такой соблазн.

Я прижимаю Майю к стенке, веду губами по ее щеке.

Она вся трясется, не знает, как реагировать на мою близость. А меня ее трепет заводит еще больше. Меня все в ней заводит: ее частое, возбужденное дыхание, нервный румянец на щеках, изгибы фигуры, по-прежнему стройной, совершенной.

Кажется, вся кровь, какая есть, приливает вниз, член стоит как каменный. Хочу ее так, как, по-моему, не хотел даже в наш самый первый раз. А впрочем…

Я ведь помню наш с ней первый раз. Даже если бы мне сделали лоботомию, не забыл бы, потому что такое в принципе не забывается.

Мы с ней остались наедине у меня в квартире после моего дня рождения. И я попросил подарок интимного характера. Ведь встречались уже как пару недель, а в трусы залезть она мне тогда так еще и не дала.

Помню, как прижал ее собой к дивану, начал покрывать поцелуями лицо. А она шептала, что девочка, что никого еще у нее не было, и вообще совсем-совсем неопытная в любовных делах. Я, тогда еще двадцатипятилетний вчерашний пацан, дурел от ее признаний, они меня заводили даже круче, чем женский стриптиз.

Да, я поначалу думал, чешет мне и про девственность, и про то, что совсем неопытная. Оказалось, не чешет. Хотя это и удивительно, как девчонка с кукольной внешностью смогла остаться целкой к девятнадцати годам, а именно столько ей было, когда мы познакомились.

Мне было обалдеть как приятно стать ее первым…

Когда я в нее протиснулся, разрывая преграду, чуть не кончил от удовольствия.

Тогда решил по глупости, что раз был ее первым, стану единственным. Вот такая романтичная хрень лезла в голову, а душу топило щенячье чувство любви.

Никогда больше у меня подобного в жизни не было. Ни до, ни после Майи.

Зато теперь никакой романтики, никакой нежности.

Я резко разворачиваю Майю ко мне спиной, дергаю за молнию черного безразмерного платья, которое она напялила для встречи со мной. Не хочу терпеть и минутной задержки в диком желании смять ее нежную грудь в ладонях, а молния, сука, не слушается, не поддается.

Резко дергаю, и по комнате раздается звук разрываемой ткани. Это я, вместо того чтобы расстегнуть молнию, разорвал к чертям шов.

— Артем! — охает Майя жалобно.

Но локомотив моих желаний уже не остановить.

— Терпи! — рычу ей в ухо.

Чувствую, как Майю трясет от того, что с ней делаю, а меня это еще больше заводит.

Платье — не единственный предмет гардероба, который я на ней рву. Следующие на очереди черные колготки, всегда их ненавидел.

Я сую руки ей под платье, поддеваю чашечки бюстгальтера, с удовольствием мну упругие мячики ее грудей. Провожу ладонями вниз, по впалому животу, трогаю лобок. Потом с силой поддеваю капрон и разрываю его пальцами.

Все что угодно, лишь бы быстрее добраться до желанной плоти. Мягких, влажных губ, нежной щелки, что она скрывает между ног.

— Артем! — снова стонет Майя.

Я зажимаю ей рот ладонью, а свободной рукой забираюсь в трусы.

Майя цепляется обеими руками в мое запястье, пытается не пустить меня к самому сокровенному.

— Не смей сопротивляться, — рычу ей в ухо. — Иначе уговору конец. Сразу. Автоматом.

И она разжимает пальцы.

— Упрись ладонями в стену, — командую строго. — И прогнись, как я люблю. Ну же, давай…

Она слушается, чуть прогибается, позволяет моей руке скользнуть в ее трусики.

Веду пальцами по нежной, гладкой коже лобка.

Чувствую, как Майя инстинктивно сжимает ноги, заставляю ее их раздвинуть. Накрываю ладонью ее промежность и испытываю нечто сродни эйфории.

Как же я скучал по этой конкретной вагине. Тут все мое! Хотя бы на какое-то время…

Я нащупываю пальцами ее клитор, немного тру его, чуть сжимаю. Именно так, как ей это нравилось раньше.

Убеждаюсь в том, что дева в принципе совсем не против меня принять.

Она не истекает соками, как это бывало с ней раньше, но между ног у нее все вполне влажно. Она готова к тому, чтобы я ее взял.

Большего поощрения мне и не нужно, учитывая, что и без того еле сдерживаюсь.

Сам я даже не раздеваюсь. Просто расстегиваю на брюках ремень, спускаю их вместе с трусами, и вот я в полной боевой.

Член стоит, как солдат на плацу, и рвется в бой.

Заставляю Майю прогнуться сильнее, чтобы удобнее было ее брать. Быстро достаю из бумажника резинку, которую храню там на всякий пожарный. Натягиваю презерватив на член и направляю его в щелку между ее половых губ.

Неожиданно вхожу с трудом. Она за эти годы сузилась, что ли? Еле протискиваюсь внутрь, прямо как первопроходец.

— Давно не трахалась, что ли? — спрашиваю на ухо и освобождаю ее рот от своей ладони.

Вместо ответа Майя издает стон. Протяжный такой, сладкий.

По ходу дела, я не один скучал.

Я крепко хватаю ее за талию, дольше не медлю. С удовольствием в нее вдалбливаюсь, мне так кайфово, что, кажется, звезды перед глазами начнут мелькать.

Двигаюсь резко, с нажимом. Вырываю из Майи полустоны-полувсхлипы, заставляю ее сжиматься внутри. Она стоически меня принимает. Терпит? Или нравится? Хер поймешь… Как-то я разучился за эти годы распознавать ее реакции.

Меня накрывает ожидаемо быстро. Дурею от ее узости, безотказности и собственной безнаказанности, даже от самого факта, что я трахаю не кого-нибудь, а бывшую жену.

Я кончаю, плотно прижав Майю к стенке, рычу ей в ухо от яркого, слепящего, почти невыносимого удовольствия. Еще некоторое время нахожусь в ней, кайфуя от отголосков оргазма, лишь после этого отпускаю ее, делаю шаг назад.

Пока я поправляю одежду, Майя охает в панике:

— Как мне теперь выйти?

Ее вопрос неудивителен.

Волосы я ей растрепал изрядно, к тому же ее черное платье теперь свисает с одного плеча разорванной тряпкой.

Ну да, тут я малость переборщил. И вправду, не отправлю же я ее домой в таком виде.

— На вот, — с этими словами снимаю с себя пиджак.

— Как я так? — глаза Майи круглеют.

Я морщусь от того, насколько она расстроена.

Подумаешь, платье.

У меня тут только что был супероргазм, а она переживает о какой-то тряпке. Ей что, было совсем неприятно? Она сейчас не о шмотках думать должна, а обо мне.

— Я проведу тебя к черному входу, тебя отвезет домой мой водитель, — успокаиваю ее.

Потом подхожу к Майе, закутываю ее в свой пиджак, параллельно как бы невзначай обнимаю.

Вот так запросто. Взял, подошел, обнял.