Там моя мама живёт - Иван Сергеевич Черемных

общежитие, встретил её на входе и спросил, почему она не проходит, она ответила, что вещи уже давно собраны и Денис должен спустить их вниз. Вскоре я увидел моего друга с чемоданами, он даже не поздоровался со мной, чего раньше с ним никогда не бывало. После того как он их поставил и, развернувшись, ушёл, я начал спрашивать у Наташи, что это было. Она объяснила, что не желает быть дальше с человеком, от которого придется сделать аборт. Я был в шоке, конечно, ничего не могу сказать и сейчас по этому поводу, могу только пожалеть её. После разрыва с Денисом она не исчезла из виду и продолжала общаться с Катей, но учёбу закончить так и не смогла. Денис же продолжал знакомиться с девушками, они менялись у него чаще перчаток из известного выражения. Не понимая сути женщины и не осознавая всю бренность бытия, ему приходилось каждый раз быть приторно-сладким, я не мог на это смотреть без отвращения, и мы встречались всё реже.

В конце концов замечательная девушка Лена, которая смогла быть терпеливее многих, помогала ему с учёбой и готовила ему пищу, сумела по окончании вуза женить его на себе, тут увильнуть у него не было шансов. На их свадьбе меня попросили спеть что-нибудь, я взял гитару и с огромным воодушевлением спел «Темную ночь». Теща Дениса с изумлением потом спрашивала у меня, почему я выбрал именно эту песню. Я не мог это объяснить, сам выбор костюмов (мы со свидетельницей были полностью в чёрном) до сих пор внушает благоговейный ужас мрачного предзнаменования. Они с Леной прожили вместе два года, он, конечно же, продолжал вести себя как рок-звезда, ни о каких детях, я так понимаю, они и не думали. В 2012 году он купил себе новенький чёрный Honda Accord и разбился насмерть, вылетев на полосу встречного движения. 17 августа он не только погиб сам, но и захватил с собой на тот свет водителя с пассажиром, ехавших в Nissan Tino ему навстречу.

Останься, мужество, со мною, когда от слёз глаза свело,

Когда обида за спиною в затылок дышит тяжело,

Когда угасла вера в чудо и горестям потерян счёт.

Останься, мужество, со мною, пусть мне хоть в этом повезёт.

Судьбы причудам не переча, я встречу злые виражи.

Ты только, мужество, за плечи меня в ненастье поддержи.

Останься, что бы ни случилось, каким бы ни был поворот.

Мне не идёт судьбе на милость сдаваться, если не везёт.

Уж коли суждено судьбою невзгодам надо мной кружить,

Останься, мужество, со мною, не горбясь чтоб я мог прожить.

(Стихи отца Дениса)

Что же касается моего отца, я не хотел и вовсе рассказывать о нём, чтобы сразу перейти к главной теме моего повествования. Но потом я понял, что читателю не будет понятно, с каких позиций идёт выступление, где тот моральный камертон, как расчертить границами добро и зло и что является мерилом этической нормы. Поэтому отбросим условности и скажем, что я рос абсолютно счастливым ребенком, у меня было даже больше того, что нужно в дошкольном возрасте. Чудесный сад, в котором росли сладко пахнущие розы и краснощекие вкусные яблоки, был тем самым райским местом, в котором мы ничего не боимся и лезем на самую верхушку за понравившимся плодом. Да, иногда мы падаем, раним себе колени или локти до крови, но ощущение бесконечно теплого лета, потрясающе сытного обеда и полуденного сна не сравнится ни с чем в мире.

Игрушки в моём детстве исчислялись мешками, большая двухкомнатная квартира была моим широчайшим плацдармом для любых воображаемых сражений при игре в солдатики, для гонок на машинках и поездок по игрушечной железной дороге. Отец любил чтение, и в нашем доме была огромная библиотека, составленная из самых разных книг, тонких и толстых, с картинками и без — на любой, даже самый изощренный вкус. Думаю, именно поэтому ружьё, то есть интерес к книгам, должно было обязательно когда-нибудь выстрелить. Невозможно было пройти мимо Острова сокровищ, приключений Робинзона Крузо, смеха Тима Тайлера и озорника Карлсона, который живёт на крыше. Не спрашивайте, почему ваш ребенок не читает, спросите себя, что лежит и стоит на полках в ваших комнатах. Красивый сервиз, безделушки и тряпки, которые кажутся вам чем-то важным? Только множество разноцветных книжных корешков должно обратить на себя внимание отрока. Не энциклопедии ваши красивые и многотомные, одинаково размеченные порядковыми номерами, а разночинные томики фантастов и историков могут распалить воображение юного человека так, что, однажды отправившись на поиски знаний, он уже не остановится.

К первому в своей жизни испытанию медью я был готов как никогда. Эти монеты отец привозил из поездок, мы складывали их в копилку, и периодически я считал, какая там накопилась сумма. Во всех дворах самый важный предмет зависти детей в любые времена — велосипед. Я не помню, как мы вышли с отцом на разговор, но это не выглядело с моей стороны явной просьбой купить вожделенное транспортное средство. Он взял мою копилку, вытащил всю мелочь, которая набралась за долгое время, мы сходили в типографию, ему пришлось немного добавить к нашему «богатству», но он купил сто экземпляров свежего выпуска местной газеты. Я пока не понимал, как нас может приблизить покупка газет к приобретению велосипеда, но, когда мы дошли до нашего длиннющего дома в десять подъездов, он сказал, что мне нужно продать газеты жильцам, передал мне всю пачку, а сам пошёл домой. Я начал с первого подъезда, и по мере моего всё более уверенного торга пачка становилась все меньше. Наконец я зашёл в последний подъезд и продал оставшиеся экземпляры. Соседи были крайне рады купить их у меня и попросили прийти, как только появится новый выпуск. Пересчитав все полученные за полтора часа гонорары, я понял, что через месяц точно буду ездить на велосипеде.

К испытанию водой я был готов плохо, потому что на момент события, о котором мне придётся рассказать, совсем не умел плавать. Отец возил меня с собой летом на озеро Иссык-Куль, что находится в Киргизии. Там мы ставили резинки с колокольчиками, выезжали с удочками на лодке, в общем, ловили рыбу всеми доступными нам способами. Ночевали мы на берегу в палатке, когда становилось прохладно, я спал в машине. Как-то рано утром я проснулся оттого, что у