Солнце мертвых - Алексей Атеев

Заглянула хозяйка. Поинтересовалась, где была постоялица. Та ответила, что заблудилась.

– А где ты, милая, ночевала? – продолжала расспрашивать бабка.

– Да в лесу, под деревом, – односложно ответила библиотекарша.

– Вымокла небось? – не отставала старуха.

– Устала я очень, отдохнуть хочу.

– Ну ладно, отдыхай. – Старуха вышла.

Валентина Сергеевна забылась в тяжелом сне.

Вечером за столом библиотекарша пила чай, без аппетита жевала кусок пирога с капустой и молчала. Старуха с любопытством поглядывала на нее, вздыхала, кашляла, но тоже не произносила ни слова. Наконец старуха не выдержала.

– А все же где тебя носило?

– Я же сказала, заблудилась! – Валентина Сергеевна была не намерена вступать в разговор.

– Заблудилась, – протянула бабка, – вон что… А может, ты на кладбище завернула? – Она испытующе глянула на библиотекаршу.

– На какое кладбище? – встрепенулась та.

– Да есть тут одно… – неопределенно промолвила старуха и снова в упор глянула на постоялицу. – Значит, на кладбище нечистый тебя занес! – утвердительно заключила она. – И что же ты там видела?

Валентина Сергеевна молчала, глядя в окошко.

– Не хочешь, значит, рассказывать! – рассердилась старуха. – Ну что ж, твое право. Только смотри, как бы хуже не было. Накликала беду на свою голову!

«А может быть, и правда рассказать ей все? – подумала библиотекарша. – А что рассказывать, кто в это поверит? Нет, уж лучше все забыть и не вспоминать никогда. Завтра же уеду. Прямо с утра».

Утром она расплатилась с хозяйкой, сухо распрощалась с ней и двинулась к проселку.

– А грибы как же? – спросила бабка, кивнув на сушащиеся на солнце низки боровиков и подберезовиков.

– Я их вам оставляю: на память, – усмехнулась Валентина Сергеевна.

– Какая память… – молвила старуха. – Через день-другой снова увидимся.

Валентина Сергеевна приостановилась и удивленно глянула на старуху.

– Да-да, милая, вернешься ты вскоре, да не одна вернешься. Да вот не знаю, к добру, к худу ли? Не сказала ты мне правды, покаешься вскоре, – сказав так, старуха ушла в дом. Через пятнадцать минут Валентина Сергеевна тряслась в кабине молоковоза. Шофер попался неразговорчивый, да и у нее не было желания вступать в беседу.

Она мучительно размышляла, что же все-таки произошло. За окнами машины мелькали леса, какие-то деревушки, а перед глазами библиотекарши стояло кладбище. Никогда, ни на минуту не допускала она и мысли о существовании сверхъестественных сил. Более того, всеми силами боролась с различными суевериями. И вот теперь. Неужели труды всей ее жизни были напрасны? Неужели темные силы существуют? Или все же то, что случилось, плод ее воображения? Ночные мистерии среди могил могли и привидеться. Но надпись на памятнике? Как это понять? Мистификация? Но кем осуществленная? А главное, для чего? Может быть, пойти в милицию? Но там ее поднимут на смех. Та самая Петухова, известная атеистка – и на тебе, такие странные заявления. Да и что она может рассказать? Какие-то голые бабы, завывающие в ночи, мертвец, поднимающийся из могилы. Тут и до психушки недалеко.

Вот надпись, надпись… А была ли она на самом деле? Может быть, это гипноз? Или грибами отравилась? От грибов бывают галлюцинации, она где-то читала, что колдуны варили из мухоморов опьяняющий напиток, заставляющий грезить наяву. Выпьет его человек – и запросто общается с духами.

Валентина Сергеевна вспомнила огромные мухоморы, которые она видела в лесу. Вот и объяснение. Дотронулась случайно до ядовитого гриба, а потом яд попал в организм: с едой или рукой провела по губам… Мало ли…

И все-таки это разумное, логическое объяснение случившемуся, как она прекрасно понимала, было построено на песке. Доля правды в нем, наверное, была. Но все упиралось в надпись.

Вернуться бы, посмотреть на нее еще раз. Нет! Одна она туда не пойдет ни за что. А с кем? Библиотекарша стала перебирать в памяти знакомых, способных на такой подвиг. Внезапно вспомнились прощальные слова старухи. Тогда впопыхах Валентина Сергеевна не обратила на них внимания. Что-то она там бормотала о скорой встрече. Загадками какими-то говорила. Старуха определенно что-то знала. Наверное, можно было ей рассказать все. Сама ведь с расспросами набивалась. Теперь поздно.

А не попробовать ли покопаться в городских архивах? Что за Лиходеевка такая? Откуда рядом с ней столь необычное кладбище? Да, видимо, нужно начинать с этого.

За окном показались городские окраины, и скоро Петухова была уже дома. Здесь, в городских стенах, вся эта мистика, случившаяся с ней, казалась далеким дурным сном. От знакомых до мелочей вещей – абажура, добротного кожаного дивана, шкафа с книгами – веяло покоем, устоявшимся бытом. Здесь она была в полной безопасности.

А может быть, плюнуть на эту историю, да и забыть ее? Мало ли что в жизни случается… Но нет! Не таким человеком была Валентина Сергеевна Петухова. На следующий день спозаранку она уже была в городском архиве.

В этом небольшом, построенном в прошлом веке особнячке библиотекарша была не раз. В своих антирелигиозных изысканиях копалась в старых подшивках газет, рылась в толстых папках, набитых пожелтевшими документами. Немногочисленные сотрудницы этого учреждения ее не то что не любили, а скорее побаивались. Кипучий темперамент Петуховой был хорошо известен. Единственный, кто позволял себе посмеиваться, а иногда и ругаться с ней, был заведующий архивом Петр Петрович Забалуев, довольно ветхий, но энергичный и въедливый старичок, настоящий дока по части истории города, да и всего края. Он давно был на пенсии, но продолжал работать, так как его феноменальная память и знание архива ценились начальством. К атеистическим увлечениям Петуховой он относился скептически, но уважал ее дотошность и потому не препятствовал работе в архиве.

Увидев Петухову, Петр Петрович ехидно заулыбался и, картинно разведя руки, спросил насмешливым тоном, что привело ее сюда в столь ранний час. Валентина Сергеевна ждала этого вопроса и заявила, что готовит материалы по истории родного города для публикации в местной газете.

– История вроде бы не ваша область? – удивился Забалуев. – А что конкретно вас интересует?

Услыхав, что интересуется дама старинными дворянскими родами, проживавшими на территории их уезда, еще более удивился. Задумчиво закивал головой и спросил:

– Это что, новая мода такая пошла? Давненько о них не вспоминали. Решили из гробов, из тлена на всеобщее обозрение вытащить?

Упоминание о гробах не понравилось Валентине Сергеевне, но она смолчала. Наоборот, льстивым тоном она начала превозносить заслуги Петра Петровича как известного историка и краеведа.