Аполлон на миллион - Дарья Донцова

— Не успел пообедать, пришлось хватать в магазине что под руку попалось, — буркнул Дегтярев.

Я выудила из одного отделения смятый чек, расправила его и прочитала:

— Кафе «Греческий рай». Салат оливье, борщ с майонезом, сосиски с картофельным пюре, кофе латте, торт медовик. Однако, интересное у московских греков меню. Вот в Париже в Латинском квартале они другое готовят, борща я в харчевнях с названием «Гурманы Афин» не встречала. Ой, здесь еще штук десять шариковых ручек без колпачков, перочинный ножик, фонарик, одеколон, упаковка ватных палочек и… крохотная баночка паштета для собак мелких пород! Милый, ты не наелся греческими изысками вкупе с шоколадками-чипсами, проголодался и схватил в зоолавке лакомство для псов? Ошибся с размером. Тебе подойдет порция для пожилого тибетского мастифа.

— Почему пожилого? — заморгал Дегтярев.

— Потому что в юности эти собаки стройны, к старости же весят за сто двадцать кило, — развеселилась я, — чем животное больше, тем обильнее содержимое его миски.

— Отдай мои вещи! — рассердился приятель. — Паштет я купил для Мафи. Она ко мне в гости часто забегает, я всегда угощаю пагля.

— Так вот почему Мафуся превратилась в бочонок на тонких ножках! — возмутилась я. — Оказывается, ты ее подкармливаешь!

— Всего-то кусочек патэ даю и пару печенюшек, — заюлил толстяк, — от этого не разнесет. Теперь, когда ты убедилась, что у меня при себе лишь самое необходимое, открывай свою торбу. Мне хватит двух часов, чтобы изучить ее содержимое?

— Возьми на заднем сиденье, — улыбнулась я.

Дегтярев попытался повернуться, засопел, расстегнул ремень безопасности, закряхтел, покраснел, так и не смог дотянуться до сумки и разозлился:

— У тебя узкая машина!

— Нет, просто у кого-то большой живот, — хихикнула я, подавая полковнику клатч.

— Это что? — удивился Александр Михайлович. — Мыльница?

— Клатч, — пояснила я.

— И как открыть эту фигню?

Я нажала на кнопочку.

— Вуаля!

Полковник вытащил губную помаду.

— Что это такое?

Я изобразила удивление:

— Неужели никогда не встречал такой вид косметики? Ею пользовались еще в Древнем Египте!

— Я не жил во времена Зевса, — проворчал толстяк.

— Он был греческим богом, — поправила я, — к стране пирамид отношения не имел.

— Хочешь сказать, что таскаешь с собой только дурацкую мазилку? — взвыл полковник, заглянув в пустую сумочку. — Где остальное?

Я прикинулась дурочкой.

— Что, например?

— Телефон.

— Вот он, в кармане.

Александр Михайлович притих.

— Ты проиграл! — радостно объявила я. — Кстати, можешь выходить, твой офис через дорогу. Подумаю, что попросить в подарок за свою победу.

Дегтярев молча выбрался из моей «букашки». Я опустила стекло и помахала ему рукой.

— До вечера, милый. Не ешь много шоколадных батончиков, намазывая их собачьим паштетом, иначе ты в свой внедорожник не влезешь.

Александр Михайлович включил скорость и живо удрал в подземный переход. Тихо посмеиваясь, я поехала вперед. Хорошо, что толстяк не знает про вместительную сумку в багажнике моей машинки. Вот в ней масса интересных и жизненно необходимых для меня вещей: косметичка с полным набором для дневного и вечернего макияжа, парочка шарфов, духи, шоколадка… Если честно, я и не помню, что там лежит, но знаю, что все это очень мне нужно.

Глава 5

Не успела я войти в агентство, как Эвелина ринулась навстречу.

— Дашунечка! Сейчас займемся меню. Мы сделали прекрасное…

— Как чувствует себя Маргарита? — перебила я Лину. — Даже представить страшно, как ей тяжело.

Собеседница смутилась.

— Вы знаете о трагедии?

— Александр Михайлович рассказал, — кивнула я. — Поверьте, до сегодняшнего дня я понятия не имела о том, что случилось у Ермаковой. И Дегтярев не подозревал, что бывшая жена Прохора владеет фирмой «Стрела Амура», он просто захотел в туалет. Мне неудобно за доставленные Маргарите переживания.

Эвелина открыла дверь в кабинет.

— Давайте попьем капучино, успокоимся. Рита уехала домой, у нее голова заболела.

— Надеюсь, она меня простит, — пробормотала я.

Эвелина включила кофемашину.

— Вы ни в чем не виноваты, это просто стечение обстоятельств. Полковник ваш приятель?

— Да, — подтвердила я.

Лина поставила передо мной чашку.

— Жаль, что он не захотел найти убийцу Любочки и Проши.

Я кинулась на защиту Дегтярева.

— Александр Михайлович опытный профессионал, но иногда преступник оказывается очень-очень хитрым. И нельзя ведь заниматься одним делом бесконечно.

— Понимаю, — вздохнула Эвелина, — если в отведенный срок не достигнут результат, папку запихнут в архив и забудут о ней. А несчастному человеку, потерявшему близких, придется жить, зная, что преступники на свободе.

Я отпила кофе.

— Согласна с вами, это очень несправедливо. Вы давно знакомы с Ермаковой?

Эвелина положила ногу на ногу.

— Я приехала в клинику рожать сына, меня положили в палату, а через час на второй койке разместили Риту. Мой Сережа и ее Любочка появились на свет почти одновременно. Мы тогда смеялись, что они — как бы близнецы, значит, когда вырастут, пожениться не смогут. Вот с тех пор мы и поддерживаем отношения. Еще и жили, оказалось, по соседству. Помогали друг другу, гуляли по очереди с коляской — клали младенцев в один экипаж. Ребята вместе в садик пошли, затем в школу. Они считали себя братом и сестрой, были очень близки. Я после первых родов не могла больше забеременеть, а Рита не завела второго ребенка из-за…

Резко умолкнув, Эвелина схватила из вазочки печенье и быстро засунула его в рот. Определенно, ей не хотелось озвучивать причину, по которой подруга решила не расширять семью.

— Из-за измен Прохора? — предположила я.

Лина поперхнулась.

— Вы в курсе?

Я потянулась к коробке с конфетами.

— Знаю, что причиной развода Ермаковых стала неверность мужа.

Эвелина взяла мою пустую чашку и пошла к кофемашине.

— О покойных плохо не говорят, но Прохор вел себя как идиот. Рита его обожала. Думаете, она не знала про походы мужа налево? Ермаков особым умом не отличался, наврет жене, что на съемках рекламы до полуночи сидел, а от самого чужими духами несет и следы губной помады на рубашке. Но Маргарита делала вид, что верит гуляке. Она бы и дальше прикидывалась, да Прохор обнаглел, в день рождения Любаши уложил в супружескую постель соседку. Мерзавец! Решил, что безответная супруга любую его выходку стерпит. Что оставалось делать Рите, которая не вовремя вернулась домой? Тут уж не изобразишь, что не в курсе кобелирования мужика, когда сама увидела все крупным планом.

Я кивнула, не перебивая рассказчицу, а та неслась дальше…

Маргарита не стала поднимать скандал, не кинулась на разлучницу с кулаками, молча выскользнула из комнаты, спряталась на кухне.

Прохор соседку выставил, бросился к жене, понес всякую ерунду:

— Она меня заставила! Я не хотел, впервые бес попутал. Никогда тебе не изменял!

Вот уж чушь собачья…

Рита потаскуна выслушала, потом, не повышая голоса, заявила:

— Складываешь вещи, забираешь, что хочешь, и уходишь.

— Куда мне идти? — испугался Прохор.

— Не знаю, — пожала плечами жена.

— Нет, — отрезал бабник, — квартира моя, ее моя мать купила. С какой радости мне из своего дома уматывать? Ритуся, я же тебя люблю! Давай забудем про глупое происшествие, а? Никуда я не уйду! Всю жизнь с тобой проведу!

— Хорошо, — согласилась Маргарита, — оставайся.

Ермаков, не ожидавший столь легкой победы, обрадовался, а потом куда-то уехал. Когда он около полуночи вернулся, входная дверь оказалась закрыта на щеколду. Жена не впустила его, крикнула из-за створки, что завтра отнесет заявление на развод, на раздел квартиры и на алименты. А утром Прохор приехал к Рите на работу, устроил там скандал…

Эвелина вздохнула и продолжила:

— Подруга тогда уже работала в риелторском агентстве «Мезон». Его владелица Екатерина Бонч-Бруевич моя хорошая знакомая, это я попросила ее взять Маргариту. Вообще-то Ермакова по образованию педагог, когда-то преподавала, но учителям ведь мало платили. Вот Рита и сменила сферу деятельности, устроилась на фирму, которая торговала детскими товарами. Не один год там трудилась, прилично получала. А за пару месяцев до разрыва с Прохором предприятие обанкротилось. Муж приносил деньги нерегулярно, Рита же потеряла не только зарплату, но и процент с продаж. Она запаниковала, начала бегать по разным учреждениям, искать место, но безуспешно — то график не подходил, то оклад предлагали крохотный, то надо было ездить на другой конец города. Вот я и поговорила с Бонч-Бруевич. Она взяла ее.