Алмазный тигр - Энн Максвелл

— Думаю, пришло время нам снова объединиться. — Уин г выдвинул еще один ящик стола и достал оттуда кипу документов. — Я составил новое соглашение о партнерстве. Примерно такое же, как и то, что мы подписали, основав «Блэк Уинг».

Коул заглянул в бумаги, однако даже не попытался взять их в руки.

— Я медленно читаю, Уинг, — с невинным лицом солгал он. — Так что потрудись перевести все заковыристые слова на обычный язык, чтобы было понятнее. Только сразу прошу, свои китайские штучки и юридическую тарабарщину можешь вслух не произносить. Не то я немедленно покину твой кабинет и с первым же самолетом вернусь в Бразилию.

Не колеблясь, Уинг разложил перед собой документы. Правой рукой он разгладил листы бумаги Это походило на изъявление нежности. Уинг заговорил, и его слова звучали медленно, тягуче, так говорят люди, вынужденные взвешивать каждое слово.

— Десять лет назад мы создали компанию «Блэк Уинг». Твои познания в геологии были подкреплены моими деньгами. Получилось весьма неплохое сочетание, я бы сказал, прибыльнее. Каждый из нас отдал делу лучшее, что имел.

— Успех нам сопутствовал еще и потому, что нанятые тобой геологи проверяли мою работу, а мои бухгалтеры проверяли отчетность, — не преминул заметить Коул.

Уинг согласно кивнул.

— Верно, мы приглядывали друг за другом. Как говорят, доверяй, но проверяй. И вот пришло время, когда семейству Чен вновь понадобились твои знания. Ты нам необходим.

— Интересно, зачем?

— Мы хотели бы видеть тебя одним из совладельцев месторождения, где были обнаружены эти камешки.

Коул внимательно смотрел на Уинга. В кабинете стояла почти полная тишина, нарушаемая только мягким урчанием кондиционеров.

— Видишь ли, в своей жизни мне довелось покупать, продавать и обменивать множество алмазоносных участков. Уж не хочешь ли ты сказать, что существует лакомый кусочек, о котором я не ведаю ни сном, ни духом? — спросил Коул, нарушив молчание.

— Подпиши документы о нашем партнерстве, и я охотно отвечу на твой вопрос. Пока же ни единого словечка из меня не вытянешь.

Уинг сгреб со стола все алмазы и один за другим отправил их в бархатный мешочек. Коул следил за его руками до тех пор, пока в недрах мешочка не скрылся темно-зеленый камень. Только тогда он взял бумага и принялся внимательно их изучать.

Глава 2

Полярная звезда висела над тундрой, освещая реку и горные вершины. Она казалась бриллиантом, вокруг которого царила в ледяном величии ночь. Луна добавляла речной воде серебра. Черный ветер еще не наступившего дня продувал насквозь долину реки, нашептывая ей о древних ледниках и о грядущей полночи, не ведающей о рассвете.

Именно это пыталась запечатлеть Эрин Шейн Уиндзор: утонченность и холодок вечности в лунном свете, отражавшемся в зеркале медленно замерзавшей реки. Не чувствительная к холоду, не ощущая своего одиночества на обширных просторах Аляски, Эрин делала последние приготовления к съемке, прилаживала камеру. Затем чуть отошла от треножника и взялась за затвор — окоченевшие пальцы не чувствовали спусковой кнопки.

В аппарате клацнула шторка, приоткрывшись на мгновение, соответствующее заданной экспозиции. Для подстраховки Эрин сделала еще несколько снимков. В гробовой арктической тишине слабое пощелкивание автоматического затвора казалось преувеличенно громким.

Сделав последний снимок, Эрин тотчас же переставила аппарат и принялась выискивать новый эффектный ракурс. Наконец она нашла его. Эрин мягко чертыхнулась — изо рта вылетело не облачко пара, а язычок серебряной изморози. Она торопилась: оставалось совсем мало времени, а она хотела снять именно этот пейзаж. Луна освещала ландшафт под таким углом, что были хорошо видны причудливые изгибы реки, с которыми гармонировали эффектно освещенные горные вершины, как бы вторя речным поворотам.

Но Земля вращалась, ветер собирал тучи в сплошную облачность. С каждым мгновением изменялась главная составляющая ландшафта — освещение.

Стрелка часов служила Эрин предупреждающим сигналом. Впрочем, сейчас девушка не обращала внимания на часы. Стоило ей начать фотографировать, как она теряла всякое представление о времени. Она умела сосредоточиться на любимом деле, но такая способность была, что называется, палкой о двух концах. Когда все ее внимание было поглощено съемкой, принятое в мире деление времени на часы и минуты уходило прочь: для нее существовал выбранный ею для съемки пейзаж — и только.

Часы пискнули.

Эрин тотчас же нажала на кнопку, заглушая противный сигнал, но в глубине сознания не могла забыть о том, что, помимо местности, где она фотографировала, существует иной мир, куда можно легко добраться самолетом, мир цивилизации, которого она вот уже почти семь лет избегала. Подобно гусям и другим береговым птицам, гнездившимся в тундре, и китам, о которых она слышала, выходя в море на утлых лодчонках, Эрин всей душой стремилась в более южные широты. Но в отличие от птиц и китов она томилась без цивилизации, без календаря, без дней, состоявших из часов, складывающихся из минут и секунд, тосковала по приятному времяпрепровождению в выходные и во время отпуска, ее тянуло к многообразному миру людей.

Она нажала на спуск, промотала кадр, затем нажала на спуск еще раз — и послушный аппарат принялся, мягко урча, делать снимок за снимком, негромко отщелкивая свой механический пульс.

Всецело поглощенная работой, терпеливо, не замечая, что она совсем окоченела, Эрин возилась с камерой, очарованная серебристо-черным ландшафтом. Она взахлеб фотографировала, словно прощаясь с землей, которую так полюбила. В Арктике была какая-то неотразимая дьявольская прелесть, с первого взгляда захватившая Эрин. И незамысловатый быт эскимосов и алеутов, среди которых ей довелось жить, был по-своему самобытен и прекрасен.

Вместе со здешними мужчинами-китобоями она выходила в море на обтянутых кожей легких лодках, сидя бок о бок с ними, она вблизи изучала местных жителей. Ее поразило, как эти первобытные люди боятся, любят и благоговеют перед животными, на которых охотятся. В цивилизованном мире человек, если ему нужно было кого-то убить, использовал технологически совершенные орудия убийства, ничем при этом не рискуя. Ему не было нужды учиться узнавать что-то о своей жертве, равно как он ничего не знал о жизни и смерти, о переходе из одного состояния в другое. Эрин хорошо знала эту породу современных цивилизованных людей, на них она вдоволь насмотрелась. Отношение же к животным жителей Севера было ей ближе и понятнее.

Ее часы подавали один сигнал за другим. Они напоминали Эрин о телеграмме, которую сегодня утром ей прочитали по радио: СРОЧНО ВОЗВРАЩАЙСЯ ПО СЕМЕЙНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ ТОЧКА ПОДРОБНОСТИ ПОТОМ ТОЧКА ДЖЕЙМС РОЗЕН ЭСКВАЙР