Дорогой жизни: Путь к свету - Екатерина Валерьевна Зорькина

увезла скорая с тяжёлыми переломами. Мне очень жаль, Вам следует приехать, – он назвал адрес больницы.

Виктор не мог поверить своему несчастью. Сердце билось с глухим стуком. Подавленным, нервным голосом он объяснил ситуацию участковому, отключил трубку и схватился за голову руками. Боль, разочарование и тоска в самой глубине его души усилились, к концу поездки ему стало плохо. Открыв сумку, он достал предусмотрительно взятый с собой «карведилол», выпил таблетку, сделал глоток из бутылки воды, откинулся на спинку кресла и отчаянно уставился вперед. Когда люди стали выходить из автобуса, Виктор последовал за ними, вяло понес в руках сумки, которые уже не представляли для него интереса и радости. Его утешала лишь надежда, что дочь осталась жива вопреки тяжелым травмам. Но что, если её не станет? Останется ли у него хоть какой-то смысл? Почему судьба с ним так несправедлива и жестока? Что он такого сделал? Убийцы, насильники, лжецы и распутники живут припеваючи, у многих из них жизнь лучше моей, так в чем же секрет? «Если бы кто-нибудь мог ответить на мой вопрос…, – с этими мыслями Виктор дошел до дома, быстро собрался и поехал на машине вместе с сотрудником полиции.

Глава 10.

Она останется инвалидом на всю жизнь. Через время после аварии у неё обнаружили ещё злокачественную опухоль, в связи с чем девочка медленно умирает. Словно он вовсе и не слышал лечащего врача. Её слова находились за грани рационального понимания и доносились сквозь призму неверия и горького разочарования. Виктор посетил палату дочери, когда ему позволили, и увидел её бледное худое лицо, осознанные грустные и одновременно понимающие взрослые глаза, словно познавшие истину мироздания, смиренное выражение лица, Виктор подошёл к своей дочери, и Аврора мягко улыбнулась ему. В глазах защипало, но он держался, ни одна слеза не пролилась из его глаз. Отец взял за руку дочь и крепко сжал, улыбаясь в ответ сквозь боль и разрывающееся от жалости сердце. Что он мог ей сказать?

– Нам пора домой?

– Да.

За время, пока у Авроры не обнаружили рак, Виктор познакомился с одной семейной парой, которые помогли ему найти приличное жилье, работу, переехать в город вместе с дочерью. У этих людей также была трагедия – их сын инвалид, парализован с детства. Виктор и Аврора пришли в церковь по предложению этих людей. Когда Виктор только пришел туда, безо всякого интереса он наблюдал за людьми, которые казались слабыми и отсталыми фанатиками, ему было дико жить так, как живут они. Хотя сердце его не отторгало их, в них была чистота и любовь, коей он не видел в людях сильных мира сего, продвинутых и умеющих отстаивать своё. Самое слабое и убогое было избрано, чтобы создать славную церковь из бесславных людей, но покорных и смиренных, чье сердце ещё не очаровано лестью мира и не ожесточено его несправедливостью, где гордость не завладела разумом, и где имеет место простота и искренность.

Аврора махает рукой друзьям из церкви, старушке соседке, и её сердце наполняется спокойствием, радостью, ведь у неё теперь есть смысл жизни – Бог, в Котором обитает всякая полнота, Который был презираем и унижен. Она знает, что так будет не всегда, и эта краткосрочное умиротворение даровано ей словно подарок именно сейчас в качестве утешения. Дальше её ждут темные времена, разочарования и падения, но она мирится с несправедливостью жизни, ведь сердце пылает надеждой и ожидает Царства, Которое превыше всякого ума и выше земных страданий, какими бы болезненными они не были.

Уходит боль, остаются шрамы, но и они исчезнут в свете нового мира, тогда от старого не останется и следа.

Аврора не жаждет мести, она отпускает жажду справедливости, ведь не верит в справедливость земного мира. Она предоставляет жизни самой вершить правосудие. Ведь ей нужна любовь и утешение, а отнюдь не справедливость.

Аврора часто задумывалась, почему многие христианские песни, которые она слышит, звучат грустно с чувством чего-то завершенного, и ей приходит осознание, почему – ведь мы идем к вечной жизни путем боли и разочарований, а эпичное завершение – конец страданий, утешение, плод великой надежды.

– Знаешь, я думаю, что раньше была такой дурой, – на лице горькая улыбка и отчаяние. – У меня не было ничего, что действительно могло бы вводить меня в депрессию, но я ничего из этого не ценила, а сейчас я инвалид-колясочник с неизлечимой болезнью, и все те проблемы кажутся нелепыми и смешными.

Теплый ветер касался лица, его тихое завывание едва уловимо, слышен был лишь мягкий шелест колосьев, и в этой благословенной тишине мысли приводились в порядок, возвышенное чувство любви и благодарности заполняло сердце. Аврора прикоснулась к ручкам коляски, в которой сидела, переменила положение, подставляя лицу дыханию неба. Нет ничего, что могло бы четко и безукоризненно описать этот совершенный мир, открывший самые потаенные уголки её сердца, то, что было так глубоко запрятано в закромках души, в самом ядре сердца. Этот оплот любви у самого завершения страданий и несправедливости мира. Измученная и изможденная, она умирала, и, испустив последний вздох, прославила Бога, даровавшего ей спасение.

Она уснула вечным сном.

Заплакав навзрыд, Виктор в отчаянной тоске обнял тело дочери, и тоска заполнила его сердце.

Аврору кремировали, а Виктор после смерти дочери, хоть изначально ему и было тяжело отпустить прошлое, женился снова, родив сына. Это продолжение жизни даровало ему утешение, и Виктор прославил Бога за все, что ему даровано.

Хотя в его жизни бывали и моменты трогательной ностальгии и вселенской грусти, когда воспринимаешь все происходящее в прошлом, настоящем и будущем, как единую целостную картинку, некий план твоей жизни, набор картинок словно кадров из киноплёнки, и от этого жмет сердце в приступе тоски и неопределенности, ты теряешься в воспоминаниях, представляя тех самых людей, которые были важными для тебя, которым ты не сказал того, чего хотел. И ты скучаешь по этим людям, встречавшимся тебе на пути, и любишь их, даже если при жизни они вызывали лишь раздражение, скорбишь о них, словно они связующая нить с тобой из прошлого, которого уже нет.

Бывало, Виктор думал: «Где же Бог? Где же был Бог, когда его дочь страдала, когда было совершено преступление от руки алкоголика, когда она умирала, и его терзает боль?».

Впрочем, Виктор только позднее понял, что это несчастье произошло по его собственной вине. Бог не виноват в том, что Виктор взял деньги у пьяного водителя. С чего он вообще взял, что Бог обязан обеспечить справедливость во всем