За пределом (СИ) - Веселова Янина Янина

   - И что мне с тобой прикажешь делать? - иномирный зануда присел перед кроватью на корточки и пристально посмотрел на девушку.

   - Я и сейчас боюсь, - призналась та и предприняла попытку отодвинуться.

   - Это правильно, - как-то грустно согласился похожий как брат близнец на Армитиджа Доу. - Жена да убоится мужа своего. Ладно, оставим в покое Святое Писание и пойдем мыться.

   - А? - встрепенулась Надежда.

   - Ага, - ухмыльнулся этот гад. - Надеюсь, что воды ты не боишься, - хмыкнул он и вышел из спальни.

   Проводив его глазами, Надя заставила себя вспомнить что же она видела в то время, когда ехала в спальню на ручках у палача. ' У Магнуса, не мотай себе понапрасну нервы, выжидай, осматривайся,' - посоветовала мысленно Надюшка и прикрыла глаза, воскрешая увиденное. Так и так прокрутив воспоминания, она не нашла в них ни одной современной детали. Ни пластика, ни следа от проводки, ничего… Пожалуй только окна, они были застекленными. Но может это по карману заплечных дел мастеру? ' И камер я не видела. В смысле аппаратуры для съемки. А…' - вздрогнув от легкого прикосновения к плечу, Надюшка открыла глаза.

   - Ванна готова, - перед ней стоял хозяин дома, судя по выражению лица начинающий уже терять терпение.

   - Иду, - откликнулась Надя. Как бы там не было, а помыться хотелось. Пусть даже и в бочке. Даже грубым мылом, да хоть золой.

   - Так пошли, - отозвался этот непостижимый человек и вопреки своим словам снова сгреб ее в охапку.

   - Я бы и сама могла.

   - Сама ты сейчас слабее котенка. Особенно после эпического забега в погреба.

   Надежда с удивлением отметила для себя, что палач, которому она досталась в жены, склонен к сарказму, а так же знает умные слова. Однако поразмыслить еще и над этим не удалось, не хватило времени.

   - Пришли.

   Очередная дверь открылась перед Надей. Вопреки ожиданиям тут не было никаких бочек и прочих средневековых ужасов. Как раз наоборот, все было очень даже мило. Да что там, все было почти шикарно! Глубокая круглая сделанная из какого-то выглаженного камня ванна - вот что первым делом бросилось в глаза. Только потом Надюшка обратила внимание на пузатый комод, уставленные разновеликими горшочками полочки, сияющие медные краны и даже лейку душа, спускающуюся с потолка.

   - Раздевайся, - велел тем временем Магнус и не нашел ничего лучшего, как устроить свою ношу на комоде.

   - Да-да, сейчас, - покрепче сжав края ворота, согласилась она. - Конечно.

   - Как ты думаешь, кто ухаживал за тобой все это время, Надин? - привалившись к дверному косяку, поинтересовался этот… нехороший человек.

   - Ты? - покраснев до корней волос, уточнила она.

   - Угу, - кивоватая усмешка скользнула по мужским губам, которые можно было бы назвать совершенными, будь они чуть полнее.

   - Понятно, - опустила глаза Надежда.

   - И? - в голосе этого мучителя ясно слышался вопрос.

   - Что?

   - Не прикидывайся дурочкой, Надин. Лучше раздевайся.

   - Пожалуйста, - Надюшка с ужасом поняла, что этот, залюби его верблюд, Магнус Доу сейчас будет ее трахать. Сначала на комоде, а потом в ванной. - Можно я выкупаюсь сама?

   - Как хочешь, - спустя вечность позволил он и вышел вон.

   - Спасибо, - Надюшка поблагодарила захлопнувшуюся дверь и, наконец, слезла с почти уже родного предмете мебели.

   Быстро скинув длинную сорочку - единственную свою на данный момент одежду, она торопливо опустилась в покрытую душистой шапкой пены воду и аж застонала от блаженства.

   - Все в порядке? - тут же проявил бдительность муж. Лучше бы он объелся груш, а не пугал в ванне честных девушек.

   - Да, - со страху глотнув теплой пахнущей лавандой воды, откликнулась Надюшка. - Все хорошо. Спасибо.

   - Ну купайся, купайся, - разрешил этот профессиональный мучитель и скрылся.

   - Я немножко побуду в теплой водичке? - понимая, что каждое ее слово слышат, попросила Надя.

   - Только не усни, - послышалось в ответ недовольное.

   Ничего не ответив, Надюшка откинула голову на бортик и закрыла глаза.

   - Я только минуточку полежу и буду мыться, - пообещала она сама себе.

   - И как это называется? - прозвучавший над ухом раздраженный голос самопровозглашенного супружника, заставил Надюшку дернуться. - Утопление красавиц? Или ' Сладкий сон в пенной ванне'? А может ' Грезы богини любви'? Хотя больше подходит ' Моя жена стеснительная дура'!

   - Я… - пойманной рыбкой затрепыхалась Надюшка.

   - Ты чуть не утонула! - прижал ее к себе этот обличитель, безо всяких усилий вздергивая девушку на ноги. - Мужа нужно слушать, раз своего ума нет.

   - Я не знаю как это получилось, - стараясь выровнять дыхание, повинилась она. - Закрыла глаза на секундочку, и вот.

   - Тут и моя вина есть, - смягчился этот непонятный человек, зачерпывая из кувшинчика, стоящего на краю ванны, какую-то мазь. - Ты еще слабенькая после болезни, а в воде успокоительный эликсир был. Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается.

   Видимо решив, что сказано достаточно, Магнус легко и непринужденно переквалифицировался в банщики, неторопливо намыливая застывшую статуей Надюшку. Та стояла ни жива ни мертва и даже пикнуть боялась. А этот… этот… подходящего слова для него нет, продолжал свое дело и аж глаза прижмурил, до того ему нравилось. Причем он не уделял какого-то особого внимания отдельным частям Надюшкиного тела, но и вниманием их не обходил.

   Уверенные движения мужских рук успокаивали и одновременно будоражили. Вот они скользнули вдоль позвоночника, нежно огладили копчик и направились вверх к кошачьему месту. Там, между лопаток, закружились, массируя, потом, пройдясь щекоткой по ребрам, перебрались на груди и, заключив их в чаши ладоней, замерли.

   От этого скольжения и поглаживания у Надюшки подкосились ноги, и закружилась голова. А, мать его нехорошая женщина, Магнус бдил, не упуская ни одной малости. Тут же подхватил Надю под колени и гладит там. Гад такой.

   - Сейчас голову будем мыть, - говорит, успокаивая. А подлые руки его видать сами творят что хотят.

   Надюшка в этом уверена на сто процентов, потому что левая из этих мерзавок подхватила ее под грудью, прижимая к своему хозяину, а правая двинулась по внутренней стороне бедра вверх, к лону. И закружила там.

   - Не надо, - простонала Надя, откидываясь на широкую грудь.

   - Мы просто моемся, - прикусил ей ушко Магнус.

   - Пожалуйста, - умоляла она, и вопреки своим словам подавалась за умелыми пальцами. - Пожалуйста, - просила, содрогаясь от накрывшего словно девятый вал оргазма. - Пожалуйста, не надо.

   - Не волнуйся, - собирая губами слезы с ее ресниц, пообещал этот демон сладострастия. - Раз ты не хочешь, ничего не будет. Мы просто помоем голову и ополоснемся.

   - А?..

   - Ничего, - заверили ее. - Ровным счетом ничего, пока ты сама не попросишь.

   И он таки не обманул. Ни во время дальнейшего мытья, ни в тот момент, когда, не обращая внимания на робкие протесты, вытирал словно маленькую и опять волок в спальню, ни во время немудрящего ужина никаких поползновений в сторону Надежды не предпринимал. Вообще был молчалив и отстранен, но поглядывал весьма красноречиво. И от этих взглядов попеременно бросало то в жар, то в холод.

   И воскресали в памяти ласки, которые в два счета вознесли Надежду на вершину наслаждения. И горели на губах его поцелуи. И его возбужденное естество снова прижималось к пояснице, заставляя закипать кровь. Вот только похоже, что кипела и плавилась она одна, а бесстыжему Доу все было нипочем.

   И хотя это было очень благородно и правильно с его стороны, но обидно. Да, обидно! Мог бы поприставать еще капельку, а то поманил и в сторону. А она бы уступила, ей богу уступила бы!

   Вот и сейчас он спокойно спал, а Надюшка ворочалась с боку на бок и злилась. Нет, она вовсе не была распущенной, даже раскрепощенной пожалуй не была. И когда плакала в ванне и умоляла отпустить ее, была честна. И умом Надежда прекрасно понимала, что доставшийся ей в мужья хренов доминант поступил порядочно, но распаленное умелыми прикосновениями тело желало продолжения, но и о причиненной боли не забыло.