Божественная шкатулка - Барри Лонгиер

– Олассар торговал удивительными вещами, – сказала Синдия с улыбкой.

– Он был волшебником?

– Пожалуй, нет. Просто на подаренные вами десять рилов он завел собственное дело.

– Так все-таки чем торговал Олассар?

– Всем, что может когда-либо понадобиться покупателю, и всем, что может никогда не понадобиться!

Я покачал головой и попятился прочь от удивительной шкатулки.

– Не могу себе представить, что будет потом. Так что большое вам спасибо. Знаем мы эти штучки! Развелись тут всякие волшебники-моралисты, коим нечем заняться, и оттого-то они только и знают, что пытаются всучить свои изуверские сокровища любому, кто попадется им под руку. Заодно они разделываются с теми, кто, по их мнению, оказывается недостойным. Уж я-то знаю, на сколько я потяну в их глазах!

– Корвас, находящийся перед вами предмет создал самый обыкновенный человек. Удивительными качествами шкатулку наделил отнюдь не волшебник. Здесь, в нашем храме, мы мало говорим о чем-либо другом. В свое время Олассар доверил нам эту вещь. Многие жрецы верят в то, что эта шкатулка – либо сам бог, либо обиталище бога. Или что бог хотя бы однажды прикасался к ней.

В ответ на объяснения жрицы я только расхохотался и замахал руками.

– Это было бы еще хуже, верно? Насколько я припоминаю весь пантеон богов, сами боги куда более фанатичны, чем любой из нас, простых смертных. Думаю, что даже самые милосердные боги в следующее мгновение лишили бы меня жизни.

– Послушайте, Корвас! То, что вы думаете о себе, и то, кто вы на самом деле, – совершенно разные вещи. Запомните вот что: я не могу солгать вам, а вы, в свою очередь, не можете солгать мне.

– Ужасная это судьба для торговца коврами, – откликнулся я.

Однако сказанное Синдией было истинной правдой – я не способен солгать ей. То есть попытался было, но потерпел неудачу. Еще раз посмотрев на удивительную шкатулку, я медленно покачал головой, мысленно представив себе, что еще может в ней оказаться. Во мне буквально закипала алчность.

– Посоветуй, Синдия, что же мне тогда делать с этой шкатулкой?

Жрица протянула мне заветную вещицу и отпустила руку. Подарок Олассара повис в воздухе и оставался там, пока я не взял его в руки.

– Ваша торговля коврами прекратилась сразу же после гибели марзакских жуков, а также после того, как окончательно лопнуло терпение королевской стражи. Кстати, вас все еще ищут.

– Йоркис – никудышный волшебник. С чего бы это стражникам переворачивать в моей лавке все вверх дном? Только из-за того, что ему не удалось купить летающий ковер?

– Думаю, все дело в том, что он чуть не купил ковер, умеющий ползать.

– И все же почему ищут именно меня? Ведь в бедняцком квартале каждую секунду совершаются сотни самых разных преступлений! Почему же ищут не настоящих преступников, а меня, невинного торговца коврами?

– Вам когда-нибудь доводилось слышать о Пагасе Шэдоусе? – ответила Синдия вопросом на вопрос.

В то же мгновение по моей спине пробежал неприятный холодок.

– Вы имеете в виду капитана Гетеринской стражи?

– Его.

– Разумеется. Кто же не слышал об этом злобном чудовище. – Я намеренно не упомянул имени капитана, сопроводив свои слова бесстрашным, как мне показалось, жестом. – Но ведь я слишком ничтожен, чтобы привлечь его внимание к моей скромной особе.

– Это вы так считаете, Корвас. – Синдия легонько коснулась моей руки. – Йоркис – его тесть.

– О, спасите и сохраните меня, святые небеса! Значит, я покойник! Во всем Городе Бедняков не найти такого уголка, где мне удалось бы спрятаться. – Я схватил руку жрицы обеими руками. – Дорогая Синдия, послушайте мой короткий рассказ. Давным-давно, много лет назад, один торговец продал капитану кусок красной рыбы с душком. Так вот, с тех самых пор этот бедняга болтается подвешенный за большие пальцы ног в жуткой, кишащей крысами темнице где-то под королевским дворцом. А я, по недостатку ума, пытался «нагреть» тестя капитана королевской стражи на несколько жалких рилов. – Перед моим мысленным взором промелькнула вся моя жизнь, и я отнюдь не горел желанием столь поспешно ее закончить. – Интересно, что же мне теперь делать?

– Может, вам все-таки следует продолжить то, что начал Олассар?

Я снова посмотрел на шкатулку.

– Да, я понял вас, Синдия, – ответил я и указал на сверток, который моя собеседница все еще держала под мышкой. – А это что у вас такое?

– Мои вещи. Я отправляюсь вместе с вами путешествие.

– В путешествие? Вместе со мной? Но... я хочу сказать, вы же меня прекрасно знаете...

– А вы бы предпочли остаться в городе?

– Нет, только не это. А вы дадите мне что-нибудь из шкатулки?

– Дам.

– А что именно?

– То, что вам нужно. – С этими словами Синдия направилась к выходу. – Пойдемте со мной. Я поспешил следом.

– Куда мы идем?

– В свое время Олассар заключил один очень важный договор с омергунтами, обитающими в Заколдованных горах. Тамошний вождь недоволен результатами дела, которое взялся выполнить Олассар. Нам нужно довести его до конца и все привести в порядок.

– А откуда вам известно об этом договоре?

Синдия рассмеялась:

– Я просто взяла из шкатулки то, что нужно вам, Корвас. Это и был тот самый договор.

– А зачем вам это нужно?

– Это мой долг.

– Ваш долг? Что это значит? Что это за долг такой?

– Мой долг – быть свидетелем чудес.

Ответ Синдии оказался недвусмысленным и простым, как сама правда. Мне на самом деле требовалось побыстрее выбраться из города, а отделения шкатулки, подаренной мне Олассаром, были полны золота. И все же вашего покорного слугу не оставляло ощущение, будто чья-то невидимая рука втягивает его в какую-то необычайно запутанную интригу. Готов признать, что у меня имелись некоторые недобрые предчувствия относительно предстоящего путешествия в Заколдованные горы, даже в обществе такой приятной спутницы, как Синдия. Расстояние до Кьенососа составляет около пятисот миль, а до долины – места обитания омергунтов – нужно добираться еще сто семьдесят миль, двигаясь на север. Мои сапоги, вернее, то, что они теперь собой представляли, для этой цели явно не годились. Я был уверен, что, когда мы доберемся до старых городских стен, мне придется щеголять в сапогах без подметок.

Поскольку теперь в моем распоряжении имелась волшебная шкатулка Олассара, я подумал, что смогу воспользоваться ее услугами. Если она оказалась в состоянии одарить меня золотом, то, может быть, посодействует и с амуницией? Кроме того, я был бы не против заполучить коня, осла или по меньшей мере пару новых сапог. Я открыл один из ящичков, но обнаружил, что он пуст.

– Странно, – заметил я, хорошо помня о том, что мне отчаянно нужна пара новых сапог.

Открыв второй ящичек, я увидел, что он тоже пуст. Я подумал и решил открыть то отделение шкатулки, которое, по моему убеждению, было битком набито золотыми монетами. Воспользовавшись ими, я мог бы купить себе пару сапог, нет, даже две пары. Две пары сапог и новый костюм. Ящичек, к сожалению, также оказался пуст.

– Синдия, когда я в первый раз открыл этот ящичек, шкатулка решила, что мне нужно золото. Сейчас она так не считает, верно?

– Да. Верно, Корвас. Вы правы.

С этими словами Синдия зашагала к тому месту, что находилось между Гетеринским и Нантским храмами.

Как оказалось, здесь готовился к путешествию целый караван, и поэтому вокруг царили невообразимая суматоха и невыносимый шум. Погонщики нагружали верблюдов, нантские жрецы и возничие снаряжали в дорогу превосходные кареты, запряженные быстроногими лошадьми. От досужих зевак и воришек будущих путешественников охранял отряд нантской стражи, вооруженный пистолетами и саблями. Оказавшись в самой гуще приготовлений, Синдия неожиданно остановилась и повернулась ко мне:

– Мне кажется, шкатулка Олассара решила, что вы не нуждаетесь в золоте. Скорее всего она посчитала, что вам хочется взглянуть на золото. Теперь же, когда вы решили завершить начатое Олассаром дело, у вас нет желания видеть золото.

Я немного подумал и решил, что Синдия хотела сказать, будто шкатулка заставила меня выполнить ее волю, пообещав богатство, которое в общем-то и не собиралась мне преподносить. Это заставило меня подумать о божественной сути Олассарова подарка. Если бы не уверенность в том, что я обязательно найду лазейку в заборе правил, регулирующих деяния хитроумной шкатулки, я бы, очевидно, отказался от такого подарка, не будь необходимости расстаться при этом с Синдией. Это мало соответствовало моему пониманию справедливости – если, конечно, принять во внимание тот факт, что нантские храмовники придерживаются принципа безбрачия.

Кроме того, мои еще не до конца оформившиеся отношения с капитаном Шэдоусом побуждали меня покинуть город как можно скорее. Похоже, что большую часть жизни мною руководили внешние обстоятельства, а вовсе не принимаемые мною решения. Текущие события свидетельствовали о том, что такое положение вещей вряд ли изменится очень скоро.