Два капитана - Сергей Зверев

Не так уж трудно поймать руками сидящую стрекозу. Обрываете крылья, все остальное – съедаете. В любом мелком пресноводном водоемчике, да хоть в бочажине, можно без труда выловить несколько крупных жуков-плавунцов или водолюбов. Да, они жесткие, хитиновый панцирь не угрызешь. Но зато из них получается превосходный питательный бульон, и варить недолго – три минуты. Если вас занесет в другие климатические пояса, то и там жуки водятся, воспользуйтесь моим советом в случае острой необходимости. Но запомните: ярко окрашенные жуки как пищевой ресурс не годятся. Они потому и окрашены ярко, что как бы предупреждают: нас есть нельзя, мы – ядовитые! Используйте только однотонно окрашенных: черных, серых, коричневых.

Теперь о морском береге поговорим, о приливной зоне. Это настоящая природная кладовая!

Слушатели Александра не с улицы в лекторий пришли, они были людьми тертыми и битыми, что такое выживать, знали не понаслышке, они в те еще переделки попадали. И все же узнавали из лекций Селиванова кое-что для себя новое и полезное. Понимали, что их преподаватель прекрасно знает свое ремесло, что в свое время он прошел эту самую «школу выживания» в самых разных точках – от Таджикистана до Никарагуа. У такого не грех поучиться!

– ...Усвойте самое главное: голод убивает человека за несколько недель, жажда – за несколько дней, а вот отчаяние и неверие в собственные силы – за несколько часов, а порой и минут. Никогда не отчаивайтесь! Помните: человек – самое приспособляемое животное на планете, мы даже серой крысе сто очков вперед дадим! Отчаяние туманит мозг, а это – самое сильное ваше оружие. Не теряйте хладнокровия. Как бы ситуация, в которую вы попали, ни была сложна и опасна, сначала подумайте, и только потом – действуйте. Но тогда уж – решительно. И все у вас получится. На следующей лекции я расскажу вам о приемах и правилах маскировки.

@int-20 = Он вышел на крыльцо здания лектория, достал из кармана полупустую сигаретную пачку. Курил Селиванов редко, но сейчас что-то захотелось подымить, отвлечься от невеселых мыслей. Слишком уж мутным было настроение.

Ему тридцать один год, он в самом расцвете сил, у него накопился немалый и весьма специфический опыт. Он боевой офицер и патриот своей страны. Он многое знает и умеет, может принести большую пользу. И что же? Читает лекции... Точно не осталось на планете горячих точек, где бы его навыки пригодились, где он был бы на своем месте, черт возьми! Подавать рапорта по команде? Пробовал... Но все его рапорта словно бы в черную дыру проваливались – ни ответа, ни привета. А в приватном разговоре один из новых сослуживцев по Академии генштаба прозрачно намекнул, что после того злосчастного инцидента он должен благодарить судьбу, что вообще «в рядах» оставили. Хоть ни тогда, ни сейчас никакой вины за собой Александр Селиванов не чувствовал, хоть тресни! Его просто убрали с глаз подальше, пожертвовали, словно пешку в гамбитном дебюте. Политика, ни дна б ей, ни покрышки! И вот он словно бы выкинут из жизни, занимается не своим делом... Грустно все это!

Настроение портилось все сильнее. Переоценивать себя опасно. Однако и недооценивать себя – признак отнюдь не скромности, а недалекого ума. А дураком Александр не был, и цену себе знал.

Как знал и то, что сожалеть об уже случившемся, есть себя поедом – занятие безнадежно глупое. Проку-то? Если бы, да кабы... вот переиграть бы... Чушь собачья: кому и когда помогало сослагательное наклонение?

Конечно, уместнее всего запастись терпением. Только никогда это свойство характера не отличало Александра Селиванова.

Кто-то потрогал его за плечо.

Селиванов резко обернулся. На крыльце рядом с ним стоял плотного телосложения мужчина лет шестидесяти, в неброском дорогом коричневом костюме и темных солнечных очках. Широкое лицо с чуть скошенным назад лбом. Тяжелая нижняя челюсть с выпирающим квадратным подбородком. Основательно поредевшие темно-русые волосы приморожены сединой. И хоть в штатском он, а сразу видна армейская выправка – в осанке, в характерном развороте плеч.

– Хочу поблагодарить вас за отличную лекцию, – низким рокочущим баритоном произнес мужчина. – Здорово у вас получается. Да и весь курс хорош. Даже я кое-что новое для себя открыл... Вы просто прирожденный преподаватель.

– Да-а? – Александр вяло улыбнулся. – Спасибо, конечно. А я вот только сейчас размышлял о том, что преподавательская работа не для меня.

«Хм-м... Кто же он? – промелькнуло у Селиванова. – Интересная у него оговорочка получилась: „Даже я...“ Определенно, где-то я этого человека видел!»

Александр представил себе этого плотного мужчину не в «гражданке», а в кителе с погонами на плечах, мысленно убрал с его лица солнцезащитные очки, надел на голову форменную фуражку... И узнал. Ага, вот это, оказывается, кто!

Генерал-майор Павел Николаевич Барецкий. Из ГРУ, из родного «аквариума», правда, совсем из другого подразделения. Аналитик. Но должность у него... Ох, до чего серьезная должность!.. Второй человек в секретариате управления.

Селиванов под началом Барецкого не служил, у Александра свои генералы имелись. Но видеться – да! – приходилось. И на учениях, и в коридорах конторы. Последний раз лет пять-шесть тому назад. А постарел генерал с тех пор... Даже брюшко появилось...

Да, полноватый, с пегим венчиком вокруг растущей лысины, лицом напоминающий гнома из мультяшки, почему-то сбрившего бороду. Одним словом, хочется улыбнуться ему, снисходительно похлопать по плечу и повернуться спиной... А вот последнего, думается, делать никак не следует.

Думается, кто спиной к нему поворачивался, потом до-о-олго об этом жалел. Или – жалеть не приходилось вовсе, не успевали...

И слышать про Барецкого доводилось Александру немало, заметной фигурой в их системе был Павел Николаевич.

Разного слышать, но больше хорошего, нежели плохого. Нетерпим к ошибкам подчиненных, резок, порой до грубости? Ну, в армии это грех для начальства вполне простительный. Лишь бы тупым самодуром не был, хотя такие в ГРУ просто не удерживаются. Не дурак выпить? А кто, скажите, дурак? Зато генерал не опереточный, которых развелось, как на Жучке блох, а боевой, настоящий.

Барецкий – это признавалось всеми в «аквариуме» – к своему званию и должности топал ножками, а не на лифте ехал. Со старших лейтенантов начинал, еще во времена Карибского кризиса. С той поры пороха он понюхал предостаточно, куда только ни заносила его служба. И горел, и тонул, и ранен был. Как хотите, а такая карьера вызывает заслуженное уважение. Ходили, правда, по управлению глухие слухи, что, дескать, потерял Барецкий с возрастом оперативную хватку... Но, во-первых, недоброжелателей и завистников у каждой из крупных фигур ГРУ хватало, а, во-вторых, – хотя бы и так! Есть в «аквариуме» народ с оперативной хваткой и помимо генерал-майора Барецкого, а вот много ли наберется с его опытом? Да и аналитиком он считался очень неплохим.

– Не для меня преподавательская работа, – повторил Александр и закончил, – товарищ генерал!

– Узнал, выходит? – Барецкий усмехнулся, поднял свои очки на лоб. – А я вот что-то тебя не припомню. Но я сразу понял, что ты волчара из нашей стаи.

– Был волчара, – с горечью сказал Селиванов, – да весь вышел. Теперь так... Вроде Красной Шапочки. Манной кашкой питаюсь, пирожки бабушке ношу. В смысле лекции читаю.

– Во-от как? – в голосе генерал-майора явно прозвучали сочувственные нотки. – А тебе, значит, манная кашка не в дугу, на мясцо тянет? Понимаю... Сам такой был.

Селиванов внутренне подобрался: разговор начинал приобретать интересный оборот. Что, если это шанс? Барецкий в управлении немалый вес и авторитет имеет!

– Я ведь, товарищ генерал, практик! – горячо сказал он. – Перелистайте мое личное дело, убедитесь! Я ведь немало чего натворил, а сделал бы еще больше!..

Барецкий молча смотрел на Александра Селиванова, словно просчитывая что-то. Взгляд генерал-майора был пристальным, изучающим.

Он обмозговывал слова Селиванова.

И слова эти ему пришлись по нраву.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – успокаивающим тоном сказал Барецкий.

– «Что-нибудь» не надо, – неожиданно резко отозвался Александр. – «Что-нибудь» уже придумали.

– Ого! – рассмеялся генерал. – А ты колючий, палец в рот не клади. Что ж, отлично. Мне это нравится. Так, говоришь, практик? Навыки не растерял, ничего не забыл? Из ... э-э ... практики?

– А вы приезжайте на полигон, Павел Николаевич, – скромно сказал Александр. – Мне самому себя нахваливать как-то неловко. Лучше вы своими глазами посмотрите.

Широкая снисходительная улыбка озарила лицо генерал-майора, его брови сошлись, образовав выпуклые холмики.

– А почему бы и нет? Посмотрю...

Глава 5

Благодаря стараниям удравшего на Запад Виктора Суворова, который на самом деле Резун, о стеклобетонном кубе «Аквариума» знают во всем мире. Но ГРУ не только и не столько там распологается...