Династия. Семь обретенных Я - Рита Тальвердиева

— Похоже на вещий, — задумчиво произнес он. — Вы упиваетесь ролью статиста, так как не открыты душой к близким. Плывя по течению, временами вырываетесь. Но обречены на вечное возвращение в «зверинец». А это — чревато. А эта голова на подносе — кукиш самому себе. Пора использовать голову по назначению.

— Рецепты прилагаются? — я почувствовал, как дернулась щека.

— Сколько угодно, — отпарировал Мармаров. — Когда семья — «гиря», преврати ее в воздушный шар. И откроются горизонты и семь еще не открытых вами сторон света: ваши семь «Я».

— Семь «Я»? — старательно изобразил я зевок, чтобы скрыть неясное напряжение. — Знаю, слышал: муж, жена и пятеро детей. Мне до этого идеала не допрыгнуть. И не только мне…

— Слышали звон… Я — о принципах Домостроя. О семерых наших «Я»: потенциалах развития, спроецированных на наших близких.

— О! — непонятная ершистость лезла из меня как пух из подушки.

— Именно. По нашим тетям-дядям, к примеру, может идти подсказка о нашей работе, либо о потенциальных болезнях. Предупрежден — значит вооружен. Это работает, Николай.

– Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, — отшутился я. — В точку?

В глазах Мармарова заплясали чертенята:

«Какое низкое коварство,Полуживого забавлять,Ему подушки поправлять,Печально подносить лекарство,Вздыхать и думать про себя:Когда же черт возьмет тебя!»

— Вот это точно в точку, — уже развеселился я.

— Если б «молодой повеса» разбирался в основах Домостроя…

— Да причем тут ветхий Домострой?!

— Доморазруха, на ваш взгляд, лучше?..

— Извините, — покаянно опустил я глаза.

— Основы семьи выстроены на астро-законах, и самый первый из них — Благословение родителей на венчание. Не на брак, заметьте, молодой человек, а на супружество.

— Благословение? — переспросил я, опасаясь, что перечень будет долгий и в духе ветхозаветных истин.

— Удивляетесь? — повел он бровью. — Это как дирижер с палочкой. На первый взгляд, не нужен вовсе. А оркестра — нет. Лишь при благословении и любви две половинки образуют неделимое целое. Человек постепенно обретает недостающие ему семь «Я». А когда готовы чертежи, можно и дом построить. Ясно излагаю?

Я пожал плечами.

— Ладно, — махнул рукой Мармаров. — Ближе к телу… Про тещу-кобру я понял. А что тесть?

— Два года как не стало. Месяц в больнице — и все. Добряк мужик, понимающий, — вздохнул я. — Всей семьей ухаживали за ним, дежурили по очереди… Жалко.

— Хо-ро-шо, — вдруг потер руки Мармаров.

Я ошалело уставился:

— Что хорошего-то?!

— Простите, я о другом. Вернее — о вас… Тесть — это одна из проекций нашего «Я» — точка опоры и… конец жизни. Так что теплом и участием семьи, когда пробьет ваш час, вы обеспечены.

— ?!!

— «Онегиных», говорю, в вашей жизни не будет. Стало быть, есть надежда.

— На что?!

— Вашим отношением к тестю вы подстелили себе соломку.

— Под свой смертный час?

— Не только. Вы не будете знать проблем с недвижимостью, к примеру. Дом у вас будет всегда. С момента рождения такую точку опоры способна дать только мать. Призвание отца — помочь установить верхнюю планку, определиться с карьерой, дать крылья для вертикального взлета. С девяти лет вам, действительно, приходилось трудно.

— Именно, — задергалось вдруг веко. — Ни дна, ни покрышки…

— Но после женитьбы…

— Действительно, — ахнул я. — Именно после женитьбы сложилось и с работой, и… Правда, пошел в примаки, но…

— С благословением?..

Я кивнул:

— Приняли как родного, это ж все теща…

— Стоп. Отношения с тещей — это еще одна проекция на желанный вертикальный взлет, на карьеру…

— И на отношения с начальником?! — озарило вдруг. — В точку! Ровно два года как умер тесть; ровно два года как теща взбеленилась, а мой директор стал голову морочить. Но он обещал же!!!

— А вы?

— Что я? Я вкалываю, зарабатываю для его фирмы весомую прибыль.

— Я о проекции. Вы тоже, видимо, давали обещания.

— Кому?!

— Видимо, теще, тестю. Строить отношения, любить и беречь их дочь, внуков… Все взаимосвязано, Николай. Вспоминайте. Было!

Я вздрогнул.

— В больнице… Тесть взял меня за руку, — комок застрял в горле. — Два года назад…

Комок все никак не проглатывался. Я поднялся и, взяв стаканы, вышел за чаем.

— Мне с лимоном, — раздалось вслед.

Каждый выбирает по себе

— Вы ясновидящий, Михаил Данилович!

— Бросьте, — отмахнулся Мармаров. — Чай с медом и лимоном — изумительное сочетание. Угощайтесь, — и придвинул ближе баночку.

— Ну, а если, — не выдержал я. — Если б мои родители были живы, то «основа под ногами» и планка-карьера оказались бы в ажуре?

— Не планка и не карьера, — рассердился Мармаров, — только проекция, знак! Чтобы легче сориентироваться в социуме.

— Значит, придется ублажать Ольгу Николаевну, — скорчил я гримасу. — Тещу!

— Отношение тещи — верный индикатор взлета или падения. Выбирайте!

— Легче жену поменять. Вместе с тещей.

— А дети? Дети — лучший индикатор удачи! Вы решитесь на развод с фортуной?!

— А?..

— Наполеону изменила Фортуна сразу же после развода с Жозефиной. На-по-ле-ону!

— Понял-понял, — выставил я руки. — Короче, если теща с утра ходит хмурая, лучше на глаза начальнику не показываться?

— Знак верный, — как ни в чем не бывало кивнул Мармаров. — Еще вопросы?

— Нет, — помотал я головой, — то есть да! Что это за присказка о Руслане?

— Каком Руслане? — взметнулась соболиная бровь.

— Непризнанном гении. Так зовут мужа моей… Ну, то есть мужа сестры моей… Тьфу ты… Короче, Вики!

— Я понял. Это из той же серии — влияние еще одной проекции из семи «Я». Дайте мне лист бумаги.

Я тут же достал из портфеля тонкую пачку и протянул ручку.

Одним движением Мармаров нарисовал круг, провел две стрелки. Круг стал похож на компас. Там, где у компаса Север, Мармаров надписал: карьера, начальник, отец, теща.

— Они, вернее, их отношение к вам держат планку ваших жизненных целей.

— Все же легче договориться с тещей, — попытался пошутить я.

Мармаров рассмеялся и стал что-то выводить своим убористым почерком.

— Ого, — глянул я из-за его плеча. — Сколько всего наворочено, — и ткнул пальцем там, где у компаса — Запад. — Тут и жена, и явный враг, и партнер… Не нравиться мне эта проекция.

— Каждый выбирает по себе, — глубокомысленно изрек астролог. — Главное, есть выбор.

— Взгляните сюда, — ткнул он ручкой там, где у компаса — Восток, — ваше «Я» и счастье сестры жены сошлись в одной точке. А «Я» Руслана притаилось в сфере ваших контактов, командировок… Вот оно! — отбросил он ручку в сторону. — Ваш успех в этой командировке притянет и ему удачу. Да еще какую!

Как только непризнанный гений станет признанным…Вдруг пронеслось в голове загадочное предсказание. И все сложилось.

— Я постараюсь помочь Руслану! — решительно кивнул я.

— Себе, молодой человек. Себе! А заодно обретете и «ангела на плече», — ткнул он повыше горизонтальной линии. Взятая Русланом планка станет для вас защитой от невзгод и ошибок.

— И от «тайного врага», — прочел я ниже.

— Именно. Осталось сделать лишь шаг навстречу. Вперед!

В ту ночь я долго не мог заснуть. Пытался даже считать слонов. Но сквозь мерный стук колес прорывался иной

счет: я, жена, дом, дети, теща, Вика, Руслан.

Семь проекций простого человеческого счастья.

Мои семь «Я».

Я, жена, дом, дети, теща, Вика, Руслан…

Я, жена, дом…

Я…

Сюрприз

— А где наши поросята? — обнял я Любу.

— Тс-с. Сюрприз, — потянула она меня к гостиной. — Стишок учили к твоему приезду.

— Стишок? — удивился я. — Постой, а подарки? — кивнул я на новую дорожную сумку, притулившуюся рядом с портфелем.

— После, после, — распахнула жена дверь, и на шею мне с визгом бросились Леночка и Юра.

— Красиво? — обезьянкой покрутилась Леночка в кружевном платьице с блестками. — Бабуля сшила!

— Пошли! — бульдозером заурчал Юрка, подталкивая меня в спину.

Я зашел в комнату, не успев снять даже куртку. Стол был накрыт к обеду. В центре стояли два табурета. На диване разместились наши: Ольга Николаевна, Вика, Руслан, Люба и даже соседка по площадке Анна Ильинична.

Я поприветствовал всех и присел рядом с Любой.

Дети взобрались на табуреты.

— «Перчатки», — торжественно объявила Леночка.

— Самуил Маршак, — сообщил Юрочка.