48 градус солнечной широты - Михаил Волохов

Света. Вы не благородный человек! Вы не благородный человек! Моя мама не шлюха. Моя мама не шлюха!

Пауза.

Семен. Жанна - твоя мать? Когда это она еще успела? Что ты мелешь, деточка? Эта сифиличка Жанна твоя мать? Царство ей небесное.

Света. Она бы не умерла от сифилиса, если б у нее была здоровая печень.

Семен. Побаливала у нее печенка, побаливала.

Света. Ртуть, мышьяк, йод - это не для нее. Она бы раньше умерла, если б лечилась.

Семен. Четверка крестей - козырная. Рассмешила. Знаем ваши карты. Даже простить хочется. Жанна ее мать. Весело кощунствуешь - хватайте меня. Ну помог я тебе, как ее единственной ученице и ее лучшей подружке, как она просила в рекомендательном письме, что ты мне всучила. Хотя я до сих пор не верю, как ты успела стать со своими годами ее лучшей подружкой. Лесбиянкой Жанна не была.

Света. Она просила, чтобы вы сделали из меня проститутку?

Семен. Ты сама этого захотела, сама.

Света. Но вы же, вы же совратили меня. А потом, потом...

Семен. Это еще кто кого совратил, миленькая моя. Ты сама, сама согласилась и захотела стать... Признайся.

Света. Мне плохо.

Семен. Мне тоже плохо, миленькая девочка. Знай, что моя и ее единственная дочь умерла от врожденного сифилиса семнадцать лет назад, на третьем году своей крохотной жизни. (Подходит к столу, наливает стакан водки, пьет, закуривает.) (Пауза.) Никому, никогда не рассказывал. Вот этими руками я посадил красные розы на могилку своей Эвридики. Там, у вас на Алтае семнадцать лет назад. Приезжал. Чудное имя ей Жанна все-таки придумала. Эвридика. Шлюха.

Света. Нет!!!

Амплитуда храпа Сергея.

Семен. Да, к сожалению. Жанна была самой классной шлюхой, которую я когда-либо знал и любил. Ты-то мне очки не втирай. Она меня совратила. Она привела меня в кабак, в свой кабак. А потом он стал нашим, а теперь вот моим кабаком. Чудесную дочку она мне родила. Не от кого-нибудь - с моим родимым пятнышком на спинке. Только, только после рождения Эвридики: сначала у Жанны кормить не могла, а потом и у меня спирохетные симптомы. Дела, понятно, имели только с частниками. Я был тогда уже официантом - в шею погнали б с работы. Молоком кололись, в Мацесту ездили - на серные воды, ртуть, мышьяк. Дела. А у Эвридики - никаких признаков болезни. Вассерман отрицательный, развитие как у нормального ребенка. У нее был врожденный. Врач сказал, что такая штука может дать о себе знать через месяцы, через годы - сразу бьет на третичный период, а там каюк. Я был злой, я превращался в зверя. Жанна не лечилась. Правильно печень. Еще эти ее репетиции. Конечно, дома. Сдалась ей опера. Был бы дар, образование. А то ж самоучка. Тут еще соседи. Эта коммуналка. (Наливает водки, пьет.) Это меня доканало. Я начал ее бить. М-да. Я, как садист, хотел видеть ее слезы, слышать ее настоящие рыдания. Она же бациллу в дом притащила. А Жанна смеялась и пела, смеялась и пела. Никогда не забуду, как я ее бил, а она смеялась и пела, тварь. Царство ей небесное. Кончилось тем, что она меня бросила. Сломалось в ней что-то, не выдержала - уехала из Москвы вместе с Эвридикой. Потом как-то пришла телеграмма с Алтая. Там сообщалось, что Эвридика умерла. Ну и хорошо, что в детстве. Отошла безгрешная душа моей дочурки в рай. Царство ей небесное. Вот этими руками я посадил красные розы... Как я любил свою Эвридику. Вы не представляете. Я Жанну там тогда чуть не прирезал. Она говорила, что это я их заразил. Вот так и свалили вину друг на друга, а Эвридики нет. (Пауза.} Сам-то с трудом из болезни выскребся. До сорока восьми градусов температуру нагонял. Молоко с йодом в вену. Кому говорю - никто не верит. Организм собачий. Не было тогда таблеток по триста рэ противовенерических. Вам это не грозит. Вот так - не всю жизнь Семен в холостяках ходил. Так-то. Ладно, сегодня я всех прощаю. Если тебе легче, девочка, зови Жанну своей матерью, но запомни: ей я ничего не должен. Почему мы женщинам всегда чего-то должны?

Вера. Ты вроде как бы подобрел, Семен. Никогда о себе не рассказывал.

Семен. А я разве о себе рассказывал? Верка, у меня богатое воображение.

Амплитуда храпа Сергея.

Да переверните вы на бок этого храпуна!

Света. Папка! Нет. Нет. (Рыдает.)

Семен. Она сказала? (Оглядывает всех.) (Пауза.) А меня ты, значит, хочешь звать папкой? Смешливая попалась. А может, разрешить тебе? (Пауза.) С комплексами герлушечка.

Света. Нет! (Рыдает.)

Семен. Плачет. (Нервно смеется.) Ну зачем ты плачешь, девочка? Я разрешаю. Я добрый сегодня. (Нервно смеется.)

Вера. У нее такое же родимое пятно на спине, как у тебя, Семен. Не знаю.

Света. Нет. (Рыдает.)

Семен (к Вере). Что ты сказала? Откуда такие сведения?

Вера. От верблюда.

Семен. Не спешите меня поздравлять. Черт восточный. (Пауза.) Но я же с ней был - право первой любви. Я бы заметил пятнышко родимое.

Света (рыдая). Мне мама еще сказала, что когда тебе в Москве станет очень, очень плохо, скажи Семену, что до трех лет тебя звали Эвридикой. И вот мне сейчас очень, очень плохо, и вот я сейчас сказала, что до трех лет меня звали Эвридикой, но мне не легче - мне еще хуже, хуже. Я, наверно, опередила время, но я же не знала, что ты жив, папка. (Плачет.)

Семен. Фашизм. Но я же не Гитлер, ребята. Ну-ка. Ну-ка!! (Резко подходит к Свете, задергивает ей блузку со стороны спины.) Точно. Обыкновенный фашизм. Воскресла. И ожег там рядом. Простудилась раз малышка - банки ей ставил. Знал же, что вое равно, а тем не менее... Вот был милый человек. Если кто простудится - могу поставить. Я умею. Я не говорил? Этот ожег случайный. Случайный. (Наливает в стакан водки, пьет.) Сколько можно пить? А у нее доброе сердечко - она же заступалась тут за кого-то. Снег на голову. Жанны все это штучки. Умеют женщины мстить. Вот этими руками она заставила посадить красные розы - розы любви на могилу моей Эвридики.

Света громко плачет.

Да успокойте ее кто-нибудь! (Пауза.) Жанна сама просила, чтобы я ей подыскивал клиентов - сама!!!

Вера (как бы себе). У всех алиби.

Семен. Алиби? Алиби. Латинское слово. Обозначает - в другом месте. Хорошо бы. Гром средь ясного неба. Я не виноват - такая наша жизнь, работа, господа-товарищи-братья. (Вере, умоляя). Застегни ее. Такая нежная белая кожа, родимое пятно - так отчетливо. Я не могу этого видеть, я не выдержу!

Вера хочет застегнуть Свете блузку.

Света. Сама! Сама!! (Пауза.) Прости, Верочка, застегни меня.

Вера ее застегивает, потом обнимает. Света всхлипывает.

Семен. А Жанна только смеялась и пела, смеялась и пела - никогда не забуду. (Пауза.) Что плакать - слезами горю не поможешь. Не я придумал эту жизнь, эту историю. Перестань плакать. Как дочери говорю, перестань. Кошмар, жуть.

Света. Я боюсь этого человека, Верочка! Спаси меня!! Я же совсем одна. Я люблю тебя, Верочка. Ты гений, гений доброты, Верочка! Мне некого больше любить. (Целует Веру.)

Семен. Лесби... Сумашедший дом. Может, мне выйти, - пока?

Света. Я не Эвридика. Нет. Мне так плохо. Голова. (Теряет сознание.)

Вера, а потом остальные поддерживают Свету.

Вера. Сознание потеряла.

Галя. Обморок.

Саша (Семену). Может, "скорую"?

Семен. Не знаю. Мумие, может?

Галя. Растегните воротник. К окну - свежий воздух. Я сейчас полотенце... (Уходит.)

Свету подносят к окну, растегивают воротник на блузке. Возвращается Галя с мокрым полотенцем, протирает Свете лицо, грудь.

Вера. Ну все, ожила, кажется. Попить ей воды.

Семен. Сейчас. (Бегом бежит на кухню, приносит стакан воды.) Вот.

Света пьет.

Вера. Принесите к окну кресло, ей надо сесть. (Семен бегом приносит кресло к окну.)

Семен. Вот.

Свету усаживают в кресло.

Семен. Ее надо ко мне. Она будет жить теперь у меня. Я ее отец. Бывает же.

Вера. Тише, она что-то хочет сказать.

Семен. Я - тише.

Света. Верочка, а ты, ты любишь меня? Я тебя сделаю самым счастливым человеком на свете. Я обязательно прославлюсь, мы уедем отсюда, мы будем ездить по всему миру. Я буду петь, как Мария Каллас. Можно?

Вера. Я тебя и такую люблю, как свою дочь. Я и сейчас счастлива. Но только можно, я буду звать тебя теперь Эвридикой? Моей Эвридикой.

Света (встает, улыбается; с болью). Я всем разрешаю. (Целуется с Верой, Галей. Дает для поцелуя свои руки Семену, Саше. Подходит к окну.) А смотрите луна ярче любой звезды, она больше любой звезды. Это от того, что луна сильнее и бескорыстнее всех любит солнце. Солнце - это жизнь, его надо всем обязательно любить. Любить. (Пауза.) Знаешь, папка, мы завтра же поедем к маме. Поставим ей оградку, памятник, плиточку положим, и ты посадишь ей красные розы - розы любви. Мы и Веру с собой возьмем - мы всех с собой возьмем. Я вас всех научу кататься на лошадях, научу петь, научу радоваться жизни. Я не лунатик, нет. Вы что такие скучные? (Пауза.) Папка. Я еще не болела этой болезнью. У меня. редкий случай, но это бывает. Мне врач говорил, если что, то сразу наступит третичная форма. Возможно бесповоротное нарушение психики. Мне страшно. Но ты что-нибудь сделаешь, я тебе верю. Ты же все можешь, папка! Я больше не буду засорять твою ванну лимонами. Ртуть, мышьяк мне нельзя. Я вся в маму. Я же тоже люблю солнце, папка! Я всех научу радоваться жизни. (Истерично смеется.) Мама, мама тоже так смеялась, когда ты ее бил? (Рыдает.) Разве так любят, папка? Что же вы не радуетесь жизни? Вы же жизнерадостные люди. Верочка! Мамочка! Я буду петь! А-а! (Теряет сознание, падает в кресло.)