Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина

Существовала теория, согласно которой Поверхность не имела границ вовсе. Ее приверженцы считали, что реальность постепенно переходила в сингулярность и мир терял привычное человеку понимание каких-либо рамок. Противники же предполагали, что Поверхность представляет собой гигантский воздушный остров, точно так же висящий в необъятном пространстве, не имеющем границ. Споры, философские и научные, продолжали греметь за стенами Королевской Академии, но само восприятие мира это никак не меняло. Для капитанов воздушных кораблей Поверхность все так же оставалась главным ориентиром во время полетов, а для штурманов — основой для расчета курсов.

Среди пепельных равнин высились развалины древних городов, и тянулись высокие горные хребты из камня и металла. Сильные ветра гнали облака острой пыли с такой скоростью, что способны были содрать с человека кожу. Среди развалин висели отравленные туманы, наполненные испарениями серных вулканов и ядовитыми газами, а небо на десятки километров покрывали густые и мрачные низкие облака, из которых шли кислотные дожди. Энергетические бури хлестали гигантскими разрядами и сотрясали тьму раскатами грома. Это был разрушенный мир, давно обреченный исчезнуть, но упорно продолжавший цепляться за жизнь на краю мироздания.

Высоко над Поверхностью, среди изменчивых магнитных полей и течений, дрейфовали острова — огромные глыбы, в древности поднятые в воздух невероятно мощной неизвестной силой. Между ними в холодном и мрачном Открытом Пространстве залегали обширные астероидные поля. Миллиарды бесформенных глыб с острыми гранями, покрытые рытвинами и сколами, парили в бескрайнем небе, подхваченные гравитационными аномалиями. Там же открывались пространственные мешки и черные дыры, роились уродливые и смертельно опасные мутанты, сходили с ума магнитные течения.

Богатые металлическими и аномальными рудами астероидные поля нередко создавали серьезные помехи, нарушая работу корабельных локаторов и сканеров. Магнитное и радиационное излучения создавали зоны, где датчики слепли, и целые области оставались белыми пятнами неисследованных участков — только камни и гравитационные потоки.

Астероидные поля и туманности на одном из участков Открытого Пространства в секторе Тигир-Ноль-Три пересекались, создавая природную ловушку для кораблей. Пылевые облака и рои мелких обломков, спящие аномалии и искривления пространства порождали хаос, время от времени поглощающий отдельные корабли и целые конвои. Однако среди аномальных полей существовало несколько расчищенных прыжковых точек, официально «ничьих», но хорошо известных всевозможным нечистым на руку личностям. Отследить, откуда и куда потом направлялся такой корабль, было фактически невозможно из-за серьезных ошибок сканирования пространства, вызванных многочисленными аномалиями. Поэтому этот сектор и был столь важен. Через такие точки выстраивали свои маршруты контрабандисты и пираты, заметая следы и уходя от преследования. Один из вечных очагов нестабильности находился поблизости от границ королевства и колонии Тристанского бароната.

Усиленный патруль из трех корветов, ударного крейсера и легкой авиаматки, с выведенными на максимальную мощность щитами, медленно продвигался в астероидном поле, отслеживая подозрительный сигнал. Неизвестное судно с определенными промежутками включало высокочастотный радар, словно вело разведку территории. Локаторы, адаптированные под местные условия, быстро зафиксировали этот корабль, опознав в тем рейнсвальдский тяжелый фрегат.

— Капитан, мы его нашли, — приподняв голову в закрытом шлеме нейроинтерфейса, сообщил один из операторов. Поключенные к его пульту локаторылы обнаружили возмущение в сканируемом секторе. Все указывало на крупный движущийся объект размером с небольшой воздушный корабль, испускавшем целый спектр сканирующих частот и радиосигналов. — Сто двадцать тысяч километров от нас, курс Альфа два-три-восемь. Нас пока не обнаружили, но его локаторы в штатном режиме. Если продолжим активное сканирование, контакт неизбежен.

— Принято, — командующий эскадрой кивнул и посмотрел на голографические экраны капитанского пульта. Там уже мигала иконка обнаруженного вторженца. Появление рейнсвальдского корабля без охраны на этом участке было сродни самоубийству. Для единичных рейдов он считался слишком опасным, даже патрульная эскадра, наткнувшись на засаду, могла понести серьезные потери. — Продолжайте движение в прежнем режиме. Медленно идем на сближение. Активировать носовые орудия и приготовиться к стрельбе. Цельтесь в двигатели.

— Так точно, господин, — доложили ответственные за управление вооружением операторы, принявшись за отправку новых приказов орудийным расчетам с уточнением координат цели. — Идет наведение…

— Как только орудия будут наведены, дайте предупредительный выстрел по курсу цели, после открывайте канал видеосвязи, — спокойным тоном приказал капитан, не удосужившись даже подняться со своего кресла. Он только выпрямился и поправил эполеты. Опытный вояка, половину сознательной жизни проведший на кораблях воздушного флота, такие дежурства воспринимал как рутину. До тех пор, пока кораблям ничего не угрожало, офицер не собирался распыляться на лишние эмоции.

— Продолжаем идти на сближение, — доложил рулевой, сидевший в кресле-капсуле на небольшом возвышении за его спиной. Находясь в глубокой синхронизации с кораблем через разъемы нейроинтерфейса по всему телу, он управлял навигационной системой, двигая руками в тяжелых сталепластовых перчатках, от которых тянулись толстые пучки сетевых кабелей. Приподнимая их и передвигая из стороны в сторону, он корректировал корабельный курс в трехмерной координатной сетке, проецируемой прямо на сетчатку глаз. — Расстояние сто десять тысяч километров. Плотность астероидного поля на этом участке меньше, расход энергии лобовых щитов снижен.

— Ослабить мощность щитов до восьмидесяти процентов, — приказал капитан, шумно вздохнув и подперев одной рукой подбородок. — Этого достаточно, чтобы сжигать астероиды, а в бою запас энергии не помешает.

— Он нас заметил, — снова сообщил оператор, отвечавший за локаторы. — Корабль-цель сменил курс движения. Идут по вектору Гамма шесть-три-восемь. Продолжая двигаться таким путем, они покинут сектор стрельбы через четырнадцать минут. Сохраняем прежний курс.

Капитан задумался, прикидывая, как мог мыслить командир обнаруженного фрегата. Маневр, что он предпринял, оставался единственно верным в такой ситуации. Стремясь пройти выше и одновременно сближаясь, он заставлял поворачивать башни главного калибра следом за ним, минимизируя угол упреждения и оставляя себе больше места для маневра. Только наивный или неопытный воздушный пилот считает, что лучший вариант для побега — отойти как можно дальше от противника. Трехмерное поле боя вносило коррективы в геометрию воздушного сражения. Тристанский офицер явно не был новичком в этом деле, и выбранный нарушителем курс мог означать, что они спугнули добычу. В любом другом случае капитан уже приказал бы открыть огонь, но перед ними был рейнсвальский корабль, потому и действовать следовало осторожнее.

— Предупредительный выстрел по курсу, — приказал капитан, решив, что пока будет достаточно продемонстрировать свою решительность. — Из орудий вторичного калибра по правому борту. И продолжайте посылать запросы на их капитанский мостик.

— Принято, выполняем.

Иногда операторы производили впечатление киборгов, подключенных к корабельным системам. Капитан снова замолчал, внимательно глядя на показатель устойчивости видеосигнала. Связисты ударного крейсера пытались настроить прямой канал с неизвестным судном, используя все доступные частоты, игнорировать запросы могли только пираты или разведчики другого феода. И те, и другие часто встречались в этом секторе — поразительно, но места, где сама реальность медленно сходила с ума, редко пустовали.

К привычным опасностям Открытого Пространства на этом участке добавлялись пиратские базы, поджидающие караваны торговцев, избегавших официальных путей, и стоянки контрабандистов с тайными складами и заправками. Тут часто появлялись банды мутантов, культисты, ренегаты и сборища дезертиров. Дикие астероидные поля и метеоритные потоки служили домом для всех тех, кто не хотел жить по законам немногочисленных очагов цивилизации этого мира.