За руку с ветром - Анна Джейн

– Боли быть не должно, анестезия, – покачал головой пожилой уже, но статный, как какой-то величавый князь, врач с роскошными седыми усами и аккуратной бородкой. – Знаете, молодой человек, жизнь – странная штука, а человеки, – он так и сказал – «человеки», – они вообще необъяснимые существа. У вашего родственника может быть много причин заплакать в таком вот сне, в пограничном состоянии.

– Да неужели? Ни разу не видел, чтобы он рыдал, – отозвался Петр, глядя с огромным удивлением на то, как по бледным щекам брата катятся крупные слезы. Так в детстве плакала Инга, троюродная сестричка Дэна, когда ее обижали. Петр любил ее обзывать, а Дэн защищал, и это был еще один повод для того, чтобы подраться. Они не могли жить мирно.

– Не видели? Ну, посмотрите теперь, – рассеянно отозвался доктор и погладил бородку. – А, вы знаете, этот парень – везунчик.

Петр знал. И лишь кивнул.

– У него проникающее ранение брюшной полости. Но! Не задеты ни внутренние органы, ни крупные сосуды. Не у многих такие «счастливые» раны, поверьте. Процентов восемьдесят моих пациентов с ножевыми ранениями так легко не отделываются. Или даже все девяносто. Ваш брат потерял много крови, да, к тому же за счет порезов была дополнительная кровопотеря, но, думаю… – На этом доктор замолчал, потому что увидел, как его пациент медленно открывает глаза. Правда, он почти тут же закрыл их вновь. Но потом опять распахнул, словно боролся сам с собой.

– А вот и пришел в себя наш друг, – весело сказал врач, склоняясь над Дэном. – Добро пожаловать, Денис Олегович.

Парень едва заметно улыбнулся. Выглядел он очень плохо. Но ямочки со щек никуда не исчезли.

– Я где? – с трудом произнес он чужим голосом.

– В больнице, где еще. Вас прооперировали, – любезно сообщил ему доктор. – Можете считать себя везунчиком – самое страшное обошлось.

– Я весь вымазался в твоей крови, – сказал Петр злобно. – Ты идиот. На кого ты там нарвался? Кому поаплодировать?

– Просто… подрался, – сухими, как песок, губами произнес очень тихо Дэн, понимая, что комната кружится вокруг него совершенно самостоятельно, а во всем теле царит невероятная тяжесть.

– Просто ты кретин! – заорал вдруг его кузен, давая выход эмоциям. А это он позволял себе очень и очень редко. – Ты что, скотина, решил, что ты всемогущий? Решил умереть и воскреснуть, как Лазарь? Ну, с кем ты там подрался? Кто это был? Кто тебя так уделал?

– Гопники, – прошептал Денис, чувствуя, что его тошнит.

– Которые даже вещей твоих не взяли? – сощурился кузен.

– Молодой человек, успокойтесь, пожалуйста, – вмешался доктор. – Я понимаю, что вы за брата волнуетесь, но…

– Не волнуюсь я за него, – отозвался сердито тот. – Ну, Дениска, ты опять добился, что вокруг тебя все будут стоять на ушах.

– Ага… Петь, я сейчас сдохну, – произнес Лаки Бой, чувствуя себя больше, чем просто омерзительно. – Почему я здесь, а?

– Потому что я тебя нашел, – фыркнул его брат. – Если бы не я, ты бы загнулся от потери крови. Кстати, твой отец бросает все на фиг и прилетает завтра. Дед уже вовсю носится по больнице. Лера увидела тебя без сознания сразу после операции, и у нее началась истерика. Она отдыхает сейчас в соседней палате, ей успокоительное вкололи.

– А остальные?

– Твоим друзьям я не звонил. Эта больница не такая огромная, чтобы всех их вместить. Впрочем, могу набрать Микаэля. Он со своим зеленым уродцем приедет и пожалеет тебя. – Никогда не любил Черри Петр.

– А Маша? – вдруг спросил Дэн, понимая, что его сознание уплывает за горизонт.

– Маша? А, твоя невеста? – сообразил Петр. – Она не знает. Что? Позвонить ей? Ты считаешь, что я – твоя секретарша?

– Нет, не звони ей, не говори ничего, я… сам, – с еще большим трудом произнес Лаки Бой.

– Все, с разговорами заканчиваем. Денису Олеговичу нужен отдых как-никак, – решительно произнес доктор.

– Никому больше не говори, что со мной, – едва шевеля пересохшими губами, попросил Смерч брата. Тот нехотя кивнул. Дэнв вновь закрыл глаза.

На этом Петр удалился из палаты, встретился с дедом, дождался, сам себе удивляясь, прибывших едва ли не мгновенно Ланде и Черри, и только потом уехал домой, чтобы вернуться сюда на следующий день. Сегодня у него были еще дела в клубе, да и с Никки нужно было переговорить.

Только вот это проклятое чувство – смесь страха, волнения, недоумения и осознание своего не всемогущества, к которому он привык, никуда не уходили.

Котэ положило лапу мне на руку и игриво укусило за указательный палец. Котэ было недовольно тем, что я не обращаю на него внимания, и хотело меня развеселить. Я отмахнулось от него, и оно спрыгнуло вниз, обиженно мяукнув.

Я сидела на окне, прижав колени к себе, и злым взглядом пялилась в одну точку в небе. Смерч мне так и не перезвонил, мало того, его мобильник вообще отключился. Дома у него трубку не брали, до Черри и Ланде я тоже не могла дозвониться. Инга просто не знала, где ее троюродный братишка. А времени было почти три часа по полудню.

– Ну, где ты, сволочь редкая? – прошептала я.

Котэ, обнюхивающее собственный хвост, повернулось и сверкнуло зелеными глазами, явно думая, что эти слова посвящены ему. Глупое животное. Я наклонилась и погладила его.

– Ты хорошее котэ, – ласково сказала я Ириске, – не тебе я это говорю, ему… Ну, где же ты, Денис?

А мне было тревожно за него. До безумия. Почему – не знаю. Сегодня я плохо спала, вскакивала пару раз из-за резкой боли в животе, которая моментально проходила, и засыпала вновь. И всю ночь мне снились кошмары. Сначала мне казалось, что я стою около большого здания из черного мрамора. Высокая лестница, ведущая в него, усыпана лепестками роз. На мраморе нет ни единого блика. Вокруг ни души. Окон у здания не было, вывесок – тоже, и оно казалось огромной пугающей махиной с искусно высеченной резьбой на мрачном фасаде. Но я точно знала, что это какой-то особенный кинотеатр, куда просто так попасть было нельзя. И еще знала, что мне нужно найти Дениса. А я не могла сделать этого, и в груди вместо сердца бился страх.

Небо надо мной висело темное, с едва заметными алыми прожилками, и вокруг было тихо-тихо, как в пустующей заброшенной церкви. Я ходила вокруг черного здания, осматривала его, прикасалась к его холодным стенам ладонями, точно зная, что мне нужно попасть в него, потому что там происходит нечто ужасное, важное, связанное с любимым человеком. Имеющее силу преломить мою жизнь надвое.

«До» и «после»…

А потом я услышала искаженный голос Дэна и поняла, что он находится внутри, за этими бездушными мраморными стенами. И ему нужна моя помощь. Я бросилась по скользким ступеням лестницы ко входу, падала, поднималась, цеплялась руками за поручни и холодные как лед ступени, снова падала… Голос Дэна становился все тише, а мне делалось все страшнее. Вдруг я не смогу попасть в проклятый кинотеатр и не сумею помочь ему?

От жуткого страха за него я и проснулась в первый раз.

– Идиот, я же тебя люблю, ну где ты… – прошептала я со слезами на глазах, машинально проверила свой телефон и снова провалилась в тревожный сон.

И опять сновидение, связанное с Денисом. Теперь мне снился отрывок из нашей жизни – первая встреча, та самая, теперь для меня незабываемая. Вот мой Лаки Бой нагло садится со мной на подоконник, скидывая мой рюкзак и неся милые глупости. Вот заставляет прыгать в окно библиотеки и опускает свои идиотские «капустные» шуточки. Вот садит меня впервые за свой «Выфер», и мы мчимся вперед разлучать Ольгу и Никиту. Наша миссия номер один, миссия номер два… Парк и встреча со старыми добрыми Троллем и Кларой.

И тут же память подкинула мне фрагменты нашего поцелуя в парке и глупого признания в симпатиях друг к другу. Я тогда сказала еще, что я не железная, и он улыбался мне – вымученно, но нежно. А целовал дерзко, жадно, откровенно и требовал от меня того же.

Я наблюдала за всеми этими картинками со стороны, и мне захотелось вдруг, чтобы и Смерч увидел их, чтобы помнил обо мне и не забывал. Никогда. Потому что я его не забуду.

Как только я подумала об этом, в багрово-серой туманной дымке появилось его измученное, почти белое лицо, и я, вскрикнув, вновь проснулась, не понимая, что же это такое?

Я отдышалась, сходила в кухню за водой, постояла на балконе, еще раз позвонила ему – безрезультатно и вновь вернулась к себе. А кошмары меня не оставляли, словно клещами вцепились. Теперь мне снилась длинноволосая девушка-невеста, от которой пахло холодом, и чьего лица я не видела. Она стояла около бледного опустошенного Дэна, в глазах которого застыла боль, и мне вдруг захотелось кричать от ревности и беспричинной паники. Они разговаривали, но я не слышала о чем. Я взывала к нему, надрывая горло: «Денис, не уходи с ней! Денис, вернись! Денис, иди сюда!» А он меня, кажется, не слышал. И я ревела от собственного бессилия и шептала, задыхаясь в слезах: «Я люблю тебя, пожалуйста, не уходи, прошу тебя, только не уходи». Я ничего не могла делать, я могла только наблюдать за ними и плакать.