Кровавый коктейль - Марина Серова

Проко-ол! И телефона у них нет. Немного подумав, я решила отложить повторный просмотр кассеты на вечер, а сейчас, немедля прыгнув в машину, следует нанести им еще один визит. При этом во мне снова проснулась надежда, что на сей раз Николай Андреевич все-таки поделится своими воспоминаниями.

Я взглянула на часы. Пятнадцать ноль ноль. Если учесть, что эти дети учились во вторую смену, то я смогу рассчитывать на встречу с их преподавателями и однокурсниками.

Хотя, конечно, неплохо было бы и Артура посетить.

Я сложила косточки в мешочек, прошла на кухню, ополоснула чашку из-под кофе. Оделась, взяла сумочку и, захватив с полочки, на которой стоял телефон, ключи от машины, вышла из дома.

Солнечный зимний день был на излете. Мороз усилился. Холодновато, черт возьми. Придется немного помучиться с моим верным конем, пока заведу. Но, слава богу, мои опасения не оправдались. Я выгнала машину из гаража, быстро добралась до Побережной улицы и, свернув направо, направилась в сторону Трубного района. Взглянув на приборы, обнаружила, что топливный бак практически пуст, и слава богу, что по пути, всего в нескольких кварталах, есть бензозаправка, куда я и зарулила через пару минут.

А спустя еще несколько минут я, чертыхаясь, кляла судьбу и наглую ложь магических косточек, которые обещали приятное путешествие. Лошадка моя чихала, фыркала и обиженно замолкала, непонятно чего от меня требуя. Мои знания двигателя и ходовой части автомобиля были столь «обширны», что простучать колеса я еще смогла, но это не решило мою проблему. В автошколе «Вираж», которую я закончила и которую в шутку величала «Кювет», устройство автомобиля нам не преподавали. Пришлось ловить попутку, буксировать машину в авторемонтную мастерскую, хорошо хоть, что она была тоже неподалеку.

Сдав машину на лечение, взмыленная уже, я выскочила снова на Побережную и кинулась на троллейбусную остановку, размышляя о том, что приятное путешествие троллейбусом до Трубного района займет у меня столько времени, что в училище искусств ехать будет слишком поздно.

И тут меня осенило. Я мысленно хлопнула себя по лбу. Мне же нет необходимости ехать к Калининым. Ведь однокурсницы Ани тоже знают, как она была одета. Ну, Таня, ну, Шерлок Холмс тарасовского разлива! Совсем закружилась, нюх потеряла.

Я перешла на противоположную сторону и, втиснувшись в переполненный троллейбус, поехала в училище искусств.

Путешествие, доставлявшее мне массу наслаждений, моральных и физических, успешно продолжалось. Тесный контакт с попутчиками пробуждал во мне бурю чувств. А тут еще через пару остановок, выскочив из кафе, в троллейбус ворвались две девчушки. Активно работая локтями, облизывая на ходу мороженое и громко беседуя, они притерли меня к широкой спине в дубленке. Запах кожи, но совсем не такой, как в «Ягуаре», и высокочастотные голоса моих соседок потихоньку начали накручивать во мне пружину раздражения. И я уже готова была принять кардинальные меры, правда, еще не решив, какие именно, как вдруг кое-что услышанное резко изменило мое к ним отношение, а к следующей остановке я вообще стала испытывать к ним теплые, дружеские чувства.

Поболтав о том, что через несколько минут перерыв в занятиях заканчивается и что Юра-дирижер «достанет» их теперь своей простотой, порицая за опоздание или, что еще вероятней, вообще не пустит, они перевели вдруг разговор на то, от чего мои уши мгновенно переселились на макушку, развернувшись в сторону болтушек, будто локаторы.

— Ирк, ты слышала про ЧП в училище?

— Какое ЧП?

— Ну, девку одну с фортепианного похитили. Аньку Калинину.

— Я никого с фортепианного по фамилиям не знаю. Так, на лицо еще туда-сюда. А по фамилиям — нет.

— Да знаешь ты ее. Она на всех концертах играет. Перспективная девочка. Даже наш Юра на нее западает. «Талант», — говорит. Она еще в белой шубке такой из барашка ходит и в серой шляпке драповой. Заметная такая. Высокая, глаза здоровенные, синие, и волосы длинные, шикарные…

— А-а, вроде припоминаю. А ты откуда знаешь?

— Да ты что. Все училище на ушах стоит. Она пошла в «консу» ноты ксерить. Оттуда вышла, а ее прямо на улице среди бела дня в машину затолкали — и фьюить! Баба Клава, гардеробщица, сама видела.

— Ни фига себе! В центре города?!

— В том-то и дело.

То, о чем они говорили дальше, я уже слушала вполуха. Это уже был просто треп с подхихикиваниями о «кавказской пленнице», о возможном таинственном женихе и так далее. Объявили остановку «Бабушкин взвоз», и мы вышли. Девчонки, развив сверхзвуковую скорость, понеслись на хор, а я шла размеренным шагом, обмозговывая случайно подслушанную информацию. Косточки правы. Задержка в пути пошла мне на пользу. Чувство благодарности к ним согревало мое сердце.

Поднявшись до улицы Радищева, я вышла к училищу, старому зданию, имеющему, несмотря на свой возраст, все же свежий вид. Филенчатые двери с белыми пластиковыми ручками с креплениями под позолоту. Фойе выглядело, как зал коммерческого банка. Не слабо. Слева у двери швейцар, если это, конечно, не слишком громко звучит.

Спрашиваю у него в первую очередь про гардеробщицу бабу Клаву, но оказывается, сегодня не ее смена. Выяснив расположение учебной части, подымаюсь на второй этаж. Все красиво, ухожено. Не верится даже, что это учебное заведение. Прохожу по коридору, стучу в кабинет завуча. Об Ане она мне многого поведать не смогла, отфутболив меня с этим вопросом к классному руководителю на третий этаж. Сказала только, что Аня девочка талантливая и старательная. Но зато у нее я узнала адрес бабы Клавы.

Поднявшись на третий этаж, я, образно выражаясь, выпала в осадок. Ободранные, облезлые стены, двери с облупившейся краской. Да-а. Все по-нашенски.

Поэтому первое, что я спросила у классного руководителя, разумеется, сначала представившись, в силу своего женского любопытства, это о причине такой разницы между этажами. Ответ оказался весьма банальным. В городе, на стадионе за училищем, проходил фестиваль, а первые два этажа были подготовлены в качестве гримерных для известных артистов, приехавших из столицы. Третий этаж не был задействован и служил во время фестиваля складом. Возможно, дорогой читатель, я слишком отвлекаю тебя от главного в своем повествовании лишними подробностями, но, как частный детектив, я привыкла обращать внимание на любые мелочи: это оттачивает ум.

Посетовав на искреннюю любовь нашей городской администрации к искусству и безразличие к детям, я перешла к истинным целям моего визита.

— Ксения Викторовна, я к вам по делу. Я — частный детектив и разыскиваю пропавшую девочку.

— Аню Калинину?

— Конечно. Я надеюсь, другие у вас еще не пропали?

— Тьфу-тьфу-тьфу… Что конкретно интересует вас, Татьяна Александровна?

— Можно просто Таня.

— Хорошо, Танечка.

— Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее об Ане, о ее друзьях, знакомых, о том, как это все случилось.

Ксения Викторовна произнесла фразу, которую я сегодня слышала уже неоднократно: «Аня — хорошая девочка: умненькая, талантливая», и так далее все, что я уже знала.

— А с кем-нибудь в группе она дружила?

— У нее со всеми хорошие, ровные отношения. А дружит, собственно, только с одним мальчиком. Правда, еще с девочкой одной. Сошлась с Олей Капустиной. Они с ней в одном районе живут, вместе домой ездят. Может, с ней поговорите?

Олю я нашла в соседнем классе за фортепиано. В момент, когда я входила, она играла нечто весьма, по моему мнению, напоминавшее пляску чертей в аду или карася на сковородке.

— Оля, динамика, динамика!

А на мой взгляд, динамики было даже как бы многовато.

— Закройте, пожалуйста, сударыня, дверь с обратной стороны, — безапелляционным тоном обратилась ко мне седая преподавательница, — что вы врываетесь так бесцеремонно?! Здесь все-таки идет творческий процесс. Тем более занятие закончится через пятнадцать минут.

Я извинилась и, втянув голову в плечи и вывернув губы сковородником, что, по моему понятию, означало обескураженность, вышла из класса.

От Оли я, в принципе, ничего полезного для себя не узнала. Только то, что Аня в тот день была такой, как всегда. Настроение ее ничем не было омрачено.

— Она вышла на минутку буквально в консерваторию. Это рядом, через дорогу. Там ксерокс самый дешевый в Тарасове. А ей надо было ноты переснять. Нам же ноты в библиотеке только переснять дают: фондов не хватает. А после этого на специальность уже не пришла. Мы с ней ансамбль играем. Я ее прождала, потом преподаватель меня отпустила. Свою партию каждая из нас уже на память знает. И потом, на следующий день, тоже не пришла. Я к ней заходила. Думала, что она заболела, а там мама ее в слезах вся. А вчера случайно узнала, что гардеробщица видела вроде, как она в машину красную садилась.

— Красную? А марки какой?