Узник острова Кос. Греческий дневник - Егор Шевелёв

Довозят до участка. Тесные улочки города Родоса, уйма машин. Только возле самого участка свободное место для парковки. Входим во внутрь. Сидеть в наручниках жутко неудобно. Эх, скорее бы меня отпустили. Ведут в кабинет к следователю. Спрашивают имя, фамилию, дату рождения.

– Вам знакома компания «western express»?

– Нет.

– Вы украли 22 тысячи кредитных карт у этой компании?

– Нет.

– Сколько вам нужно лет, чтоб заработать миллион долларов?

– Лет 400, не раздумывая, отвечаю я.

Смеются и называют меня Абрамовичем. Попутно проверяют содержимое карманов, а затем и добытых трофеев. Начали с фотоаппарата. Чехол расстёгивали минуты две. Достали, покрутили в руках, понажимали кнопочки, но так и не смогли его включить. Значит, с техникой не дружат.

Следующим объектом пристального внимания стал телефон. Первым делом полезли читать СМ-мески. Как же хорошо, что я все потёр в самолёте! Никаких подробностей личной жизни и переписки этим глупцам не видать. Начинают просматривать записную книжку. Прочитать, что там написано он не может – буквы кириллицы хоть ему и знакомы, но в греческом языке читаются совсем по-другому. Дальше после заполнения бумаг волокут меня в коридор и оставляют сидеть меня там. Вот прицепились ко мне, как банный лист! Интересно, а меня назад в отель отвезут или просто так на улицу выпрут? Но происходит нечто совсем другое, чем я ожидал. Меня тащат в камеру. Я в шоке. Телефона нет, позвонить Насте и предупредить я не могу. Снимают наручники и загоняют меня в камеру. Ну, ничего ж себе отдых выдался!

Камера представляет собой каморку 3 на 3 метра. Две шконки, стол посередине. Между шконок дурно пахнущий сортир. На стенах грибок, облезшая краска и много надписей на разных языках. Меня встречают фразой: «Браток, тебя за что?» Опа, русскоязычные. Не ожидал я встретить наших зеков в местной тюрьме. «Подсадные утки, сейчас будут улики собирать», – пронеслось в голове. Честно говоря, я их побаивался. Воздух в помещении спёртый, сильно воняет из туалета. Единственный источник свежего воздуха – маленькое окошко 50 на 50 см с толстенными железными прутьями. Вдоволь налюбовавшись обстановкой, начал изучать сокамерников. Вроде на серьёзных бандитов не похожи. Одного звали Александр. Высоченный парень с длинными волосами, обшарпанные кроссовки, вместо шнурков полиэтиленовый пакет. Разбирается в компьютерах, играет в игры. Заробитчанин из Мариуполя. Приехал на Родос, побродил два часа на воле и его сцапали стражи правопорядка за истёкшую шенгенскую визу. Второй – 24 летний парень Иван из Донецка. Приехал на заработки несколько лет назад. За это время успел выучить греческий язык и ассимилироваться с местными жителями.

Тем временем смеркалось. Стало ясно, что эту ночь мне придётся провести здесь. Из состояния шока я так и не вышел, сна ни в одном глазу. Да, и где спать: нас трое, а спальных мест только два. Никакой простыни у меня нет, матрасы далеко не первой свежести: грязный брезентовый чехол, натянутый на продавленный поролон. Тем временем принесли ужин. Кусок хлеба, одноразовая вилка и непонятная субстанция в миске из фольги, почти как в самолёте. Эх, где же ты мой ол-инклюзивный ужин на шведском столе! Кушать не хочется, пить тоже не хочется. Весь целиком я впал то ли в транс, то ли в анабиоз. Отсчитываю время до завтрашнего утра. Ну, хоть что-то должно случиться! Позвонить нет возможности – телефон в коридоре, телефонных карточек у меня нет, мобильный забрали. Из всех номеров я помню наизусть только Настин мобильный и свой домашний. Бедная Настя, как она там без меня? Едва ли она пошла на ужин, скорей всего сидит в номере и дожидается моего возвращения. Впервые ситуация, когда я абсолютно ничего не могу поделать. Лишь рой мыслей проносятся у меня в голове: если бы да кабы. За стенкой шумят албанцы: их там аж четыре человека в камере. Смена ментов, которые меня арестовывали, закончилась. Новые – заступили на дежурство. Перво-наперво, они забрали у меня шнурки. Теперь стало ясно, почему Александр, в своих кроссовках сидит без шнурков. Комната наполовину освещена лампой с коридора. Постепенно на свет начинают слетаться комары. Время, кажется, стоит на месте. Который час – неизвестно. Раз стемнело – часов 9 примерно. Значит, через 12 часов будет примерно 9 утра и мной может быть займутся. Тем временем Александр с Иваном достали со второй кровати запасной матрас, более чистый и приличный с виду. Сгруппировав рядом оба матраса и подогнув кверху мешающие края, получилось два спальных места на одной шконке. Александр улегся к стене, и в моем распоряжении оказалось спальное место. Просидев на нём часа 2, я наконец-то на него лёг. Заснуть этой ночью мне так и не удалось: мешали комары, гомонливые албанцы за стеной, вонь из туалета, запахи перегара и дешёвого табака в душной комнате. Засунув нос в воротник свитера, где всё еще оставался запах духов, я пролежал до рассвета.

11 мая. 2008.

Светало. Улица напротив полицейского участка постепенно оживала. С такой милой родной свободы доносился шум машин, мотороллеров, спешащих прохожих. Скорее бы покинуть этот каземат! Сегодня уже воскресенье. Завтра в час дня у меня самолет на Киев. Вещи не собраны, билеты не с собой; как там Настя – неизвестно. Вот уж и сокамерники начали просыпаться. Чертовски подозрительные личности, всё время нахожусь настороже. Город ожил в этот праздничный выходной, чего не скажешь о полицейском участке. Дверь открыта, но кроме двух человек. Эй, кто-нибудь придите и освободите меня отсюда! Сил лежать больше не было. Встал, подошел к окну, помахал руками, потоптался на месте. В такой тесной каморке не разгуляешься. С каким бы удовольствием я вернулся в номер отеля и залез в горячую ванну! Незабываемый день рождения получился у моей пассии, ничего не скажешь!

Пришли менты, ведущие дела. Как пришли, так и ушли за кофе. Что-то мне не везет. Стоял всё время у окна и выглядывал: ну когда же вы там напьётесь кофе, и приступите к выполнению своих прямых обязанностей. Наконец они пришли и начали копошиться в своих бумагах. Пришел мент и спросил мою дату рождения (как будто в паспорте и водительском удостоверении не написано) и ушёл. Я, как дурак, стою и жду, что же дальше будет. А дальше – ничего. Часа через два принесли завтрак. Сокамерники сказали, что сегодня мной, скорее всего, заниматься не будут, так как сегодня выходной. Офигенная перспектива провести ещё сутки в полном неведении: что и когда дальше будет со мной, как там Настя. После отдельного чистого номера в отеле, в компании любимой девушки – тюремные казематы кажутся адом. Ну ничего, главное не сдаваться! Завтрак с макаронами меня не прельщает, тем более порций только две. Определённо я тут лишний. Заглянул через пару часов тот же мент. Сообщил мне, что пришли документы с Америки, и меня, увы,… не освобождают, а обвиняют в хищении уже двух миллионов долларов, при этом у самого рожа такая довольная. Спустя некоторое время я понял – местные менты получают огромнейшее удовольствие от того, что они сажают людей в тюрьму. Стало совершенно ясно, что и этот день я буду здесь. Стараюсь ничего не трогать руками – помыть их тут нормально не получиться, да и мало ли кто с какими болячками трогал двери, стены, решётки, а тем более спал на матрацах. Ложась на кровать, прячу кисти рук в рукава, а лицом не дотрагиваюсь до матраца. Интересно насколько ещё хватит ресурса организма, чтоб не спать, не есть и не пить. Прошли сутки, а я ещё ничего не пил! Без еды вроде бы человек живёт месяц, а без воды три дня. Сокамерники удивлены моими обвинениями. Не зло шутят и подбадривают, что завтра меня обязательно выпустят, и я успею на самолёт. Ну почему пять дней отдыха пролетели так быстро, а день в тюрьме тянется целую вечность! Вдруг ко мне гость – Настя приехала! Боже, на кого она похожа! Красное заплаканное лицо, надрывный всхлипывающий голос. Тем временем я уже мысленно давно приготовил речь для неё. Вот меня выпускают из камеры на свидание. Садимся рядышком друг с дружкой на скамейке. Настя ничего не может сказать, слёзы текут рекой, вся трясётся. Я её обнимаю крепко-крепко. Она прижимается ко мне, хочет поцеловать. Да куда ж меня целовать, я грязный как поросёнок, лучше не надо. Немного успокоив девочку, нашептываю ей инструкции. После фразы «… если тебе придётся ехать без меня завтра…» у неё начинается повторная истерика. Такой я её ещё не видел ни разу. Рассказывает мне, что она всё время ничего не ела, не спала, и всё время плакала. Ей страшно быть одной в номере в чужой стране, она переживает за меня. Обещаю ей, что всё обязательно будет хорошо! « Принеси мне завтра с утра чистое бельё, носки, зубную щётку, пасту, туалетную бумагу и ещё 100 евро.» Настя от мысли, что я опять буду ночевать в полицейском участке, заливается слезами. Мне её становиться так жалко. Чувствую себя абсолютно бессильным в сложившейся ситуации. Это невероятно подавляет и угнетает. Вот уже мент прерывает нашу беседу. Никакого времени нам не хватит, если впереди придёт расставание. Нашептываю последние важные инструкции на ушко, целую, машу рукой и подбадриваю в след. Чтобы не произошло, а завтра утром я вновь увижу свою любимую, это придаёт мне жизненных сил. Сокамерники посоветовали, какую телефонную карту лучше всего купить (face card), и я поручил это Насте.