Газета Завтра 235 (74 1998) - Газета Завтра

В-третьих, голосование по Кириенко тоже откачнуло от меня многих сторонников, которые говорили: “Ну, раз вы не можете определиться в таких важных вопросах, какое может быть доверие?”. Хотя, конечно, на всех встречах с избирателями я выступал и говорил, что сложил полномочия депутата Госдумы и ни за кого не голосовал. Но, будучи депутатом, я бы обязательно выступил и сказал, что во власть должны идти люди, за которыми стоит нечто реальное. Вот был Черномырдин, за которым стояли партия НДР и гигантский Газпром. Был, например, Потанин, первый вице-премьер, а за ним стоял “ОНЭКСИМ-банк”. Допустим, за Романовым стоит КПРФ — очень мощная партия. Но кто стоит за Кириенко? По-моему, президент принял очень неудачное решение, но ряд коммунистов его поддержал, и это мне откликнулось потерей еще 5% голосов.

А.П. Получается, что народ не простил коммунистам такого конформизма? Польстился на Лебедя?

П.Р. Конечно. И, наконец, четвертое. У Зубова была установка не на победу даже, а на то, чтобы не допустить к власти коммуниста Романова. Я впервые столкнулся с тем, что критиковали не мою программу, не мою позицию, не мои действия и поступки, а вытаскивали то, чего за мной вообще не числилось. Меня очень огорчило, когда Сергиенко в одном своем ролике так шарахнул по мне, что я вынужден был на следующий день найти его и сказать: “Ты что делаешь? Я же нигде тебя пальцем не тронул”.

Вдобавок, надо отметить, что Лебедь понравился людям и тем, что не ходил вокруг да около жгучих проблем, как Романов и Зубов, а говорил обо всем прямо и очень радикально. В нынешней ситуации, когда шахтеры бастуют, когда бюджетники выходят на улицы, нужно быть радикальным и не бояться этого. Народ, доведенный уже до отчаяния, не хочет разбираться в сути и целях разных хитромудрых заявлений с оглядкой на как бы чего не вышло. А Лебедь, выступая по телевидению, говорил о том, что понятно народу: “В Красноярском крае в отдельных деревнях хлеб пекут из комбикорма и едят собак”. Именно эту правду народ и хотел слышать. Ее, правду без прикрас и умолчаний, нам надо брать на вооружение и, самое главное, надо сделать так, чтобы народ в нас поверил, чтобы наши слова не расходились с делом.

И последнее, самое главное, я сделал вывод для себя, что всегда нужно уважать выбор народа. Кстати, Лебедь нигде ни словом не выступил против коммунистов, и это все отметили. Можно критиковать нас, кто неудачно провел избирательную кампанию, можно критиковать самого генерала, но с мнением людей нужно считаться.

А.П. Как на этих выборах проявлялось различие между социальным радикализмом и национальным радикализмом? Похоже, различие это отошло на второй план, и тема России, ее деградации, ее оккупации неразрывно соединялась с проблемой: жрать нечего…

П.Р. Мне часто предлагали: “Пойдите, посмотрите, кто торгует на наших рынках”. Но сложность вопросов, связанных с проблемой русского населения, этими бытовыми моментами не исчерпывается. В моей книге, изданной, кстати, с вашей, Александр Андреевич, помощью, был сделан вывод, с которым пока не все соглашаются, но рано или поздно согласятся. Я писал, что интернационализм умер в ХХ веке, а идеей XXI века для России будет построение сильного национального государства. При этом решение проблемы русского народа сразу же автоматически решает проблему всех других народов, живущих на территории Российской Федерации.

А.П. Вы говорите, что интернационализм умер в ХХ веке, что XXI век будет веком национальной идеи. А разве коммунистическая партия Российской Федерации является носителем национальной идеи? Это по-прежнему левая партия, которая несет за собой шлейф интернационала. В чистом, открытом виде русский вопрос КПРФ ставить опасается, ей сложно это сделать именно как партии коммунистов. И не является ли результат коммуниста Романова на этих выборах именно проигрышем красной, левой, коммунистической идеи, которая для нашего народа стала выражением уже прошедшей эры? Ведь Лебедь сыграл на этом!

П.Р. Когда мы рассматривали вопрос по выборам на президиуме, то многие мои товарищи из тех, кого я знаю много лет, утверждали, что в этой избирательной кампании самым главным будет национальный вопрос.Но когда я говорю о построении сильного русского национального государства, то всегда помню об очень интересной оценке нашего, русского православия: это единственная мировая религия, которая несет в себе принципы социализма. Так что нам от построения социалистического общества не уйти. Только строить его надо таким образом, чтобы оно действительно отвечало интересам людей. Вспомните, какие названия мы придумывали своему социализму. То у нас он был развитой, то с человеческим лицом… А надо меньше подгонять жизнь под идеологические схемы, зато делать все, чтобы люди хорошо жили.

А.П. Хорошо живут и банкиры, и бомжи — каждый по-своему… Но русский вопрос, как он сейчас поставлен,- это вопрос геноцида нашего народа. Лебедь универсален был тем, что он, с одной стороны, жил на деньги банкиров, на их супермиллиарды, а с другой стороны, он как бы эксплуатировал ненависть людей к тем же самым банкирам.

П.Р. Повторю, я внимательно следил за выступлениями Лебедя и должен сказать, что он — уже не тот Лебедь, который был полтора года назад. Это серьезный политик, который четко оценивает ситуацию, и умеет использовать недовольство одних другими. Кроме того, в нужный момент он может “выстрелить” в неожиданную для многих сторону.

А.П. Вы имели возможность после первого тура, когда выбыли из этой гонки, наблюдать уже со стороны и за Зубовым, и за Лебедем. Для вас не были секретом все механизмы этой кампании, в которой вы приняли участие, но ваша новая позиция позволила рассмотреть ситуацию как бы другим зрением. Что это за два социально-политических типа, по-вашему, что за две психологии? Ведь Зубов и его поражение — это символ уходящей политической формации губернаторов. Собчаки там, Севрюгины. А приход Лебедя — это приход политика нового, даже не лужковского, типа. Что вы увидели за победой Лебедя и за крахом Зубова? Что это за эпохи столкнулись? Чем страшен Лебедь?

П.Р. Я выскажу свою личную точку зрения. Многие сейчас пытаются пугать нас той ситуацией, которая была в Чили, называют Лебедя вторым Пиночетом. Александру Ивановичу до Пиночета далековато по одной простой причине: за Пиночетом стояли Международный валютный фонд и Соединенные Штаты Америки. За Лебедем они сегодня не стоят, здесь масштаб пока помельче. С другой стороны, Лебедя пытаются сравнивать с де Голлем. Но де Голль был организатором сопротивления, он — совершенно иной тип политика, и вообще, Лебедя нельзя сравнивать с представителями военной элиты, нужно на него посмотреть несколько другими глазами: именно в нашей ситуации, в нашей обстановке. Я согласен с вами, что Зубов — это волна уходящих политиков, которые пришли в политику на волне демократической эйфории, когда казалось, что младший научный сотрудник или доцент может управлять любым регионом, решать любые вопросы. Они пришли во власть, когда народ еще не сравнивал ту жизнь, которая у него была до 91-го года, с чем-то иным. До 91-го года у нас было всякое: и хорошее, и плохое. Если бы было все только хорошее, никакого буржуазного переворота не случилось бы. И Зубов представлял именно ту категорию политиков, которые пытались, скажем так, нетрадиционными для России методами решить те или иные вопросы. Вот Ельцин захотел очень быстро кинуть Россию в несвойственную ей экономически-политическую формацию, в капиталистическое производство. И что из этого получилось? Шахтерские бунты сегодняшние, ситуация с учителями, врачами. Если это сейчас как-то утрясут, то более мощный протест будет уже через 3-4 месяца. Вот и Зубов все хотел сделать быстро, а в России наспех что-то делать нельзя, нужно работать долго над каждым вопросом, высококачественно, на совесть — так, чтобы люди понимали меру ответственности, важность того или иного вопроса, чувствовали сильную руку руководителя. У Зубова эти качества напрочь отсутствовали.

Лебедь в избирательной кампании показал себя не только как политик, который разбирается в экономике, который может манипулировать мнением различных социальных групп,- главное, он показал народу твердость, волю и характер. Он прямо говорил: “Не будет Москва получать те налоги, которые она получает от нас, создавая нам такую жизнь”. И когда ему возражали, что это нереально, то он отвечал, что это говорят слабые люди, а сильный человек все сделает. Вот такой стереотип он показал народу. А народ сейчас хочет такого вождя, который навел бы в стране порядок, в том числе и силой. Мы с вами прекрасно понимаем, насколько сложна ситуация в стране, понимаем, что нам придется долго-долго работать, восстанавливая те или иные позиции, которые мы потеряли.

А.П. Неужели с Лебедем возможно восстановление? Сейчас существует и такой взгляд на происшедшее в Красноярске. К 1991 году был создан параллельный Горбачеву центр власти в лице Ельцина, куда стали перекачиваться ресурсы: денежные, политические, интеллектуальные, моральные… И за 3 дня ГКЧП, во время конституционной неопределенности, этим ельцинским центром были перехвачены все системы управления. Ельцин перехватил власть — и расплатился за это Советским Союзом. Что же происходит теперь? Ведь параллельный центр в лице Лебедя, по сути, создан.