Пираты Дьявольского мыса - Роб Роджерс

— Холмс, эта тварь…

— Белый аллигатор, — бросил Холмс. — Весьма крупный экземпляр. Жакаре писал о нем профессору Мориарти. Зверь обитает поблизости, и негодяй временами приманивает его для забав вроде этой. — Мой друг вгляделся в пламя, пытаясь проникнуть взором дальше. — Двенадцать человек, — подытожил он. — И если громила отпустит веревку, то Холингброкам конец. Какие будут идеи?

Я вновь оценил ситуацию, призывая на помощь военный опыт и вспоминая Афганистан. Дело казалось безнадежным. Двое против двенадцати с безжалостным главарем. Я посмотрел на Холмса.

— Да, — сказал я. — У меня есть план.

На плечо мне легла тяжелая рука. Я обернулся и оказался лицом к лицу с О Жакаре, который улыбался мне сквозь черную бороду.

— Надеюсь, это хороший план, доктор Ватсон. Потому что на вашем месте я бы, поверьте, обеспокоился.

Жакаре и его пираты препроводили нас на причал, где с каменными лицами так и болтались на веревке братья Холингброк. Мне удалось спрятать оружейные пояса под курткой, хотя в создавшемся положении это не сулило никакой выгоды.

— Я много о вас слышал, мистер Холмс, — сказал пират. — И впечатлен: так далеко отсюда — и выследили меня.

— Элементарно, — отозвался Холмс.

— Вы обманули Лестрейда, и он привел вас сюда? Он мертв?

— Всего лишь обездвижен.

— Право слово, впечатляет. Он не дурак. Хотя то, что вы попались, впечатляет меньше.

Я прочистил горло:

— У Холмса нет такой кучи приспешников.

Жакаре повернулся ко мне:

— Это и есть ваш план, док? Разозлить меня настолько, что я отошлю людей и вступлю с Холмсом в честный поединок?

— Не советую, — возразил я. — Для профессора Мориарти честный поединок закончился скверно.

Жакаре подался назад, и на секунду мне показалось, что он готов выхватить шпагу и заколоть меня. Вместо этого он рассмеялся — оглушительный хохот разнесся над топью и побудил аллигатора вновь взбаламутить воду.

— Я не поборник справедливости, — изрек Жакаре. — Но люблю развлечься. Двенадцать на двоих — какой интерес? Пусть будет пара на пару. — Он кивнул лысому громиле. — Дарсе! — позвал он. — Привяжи веревку. Разрешаю тебе убить доктора Ватсона, пока я буду убивать мистера Шерлока Холмса.

Пальцы Дарсе так и мелькали, когда он крепил веревку к причалу каким-то хитроумным морским узлом. Как только он направился ко мне, я осознал, что он еще больше, чем мне показалось сперва. Мышцы его вздувались на ходу.

— Боишься? — Он оскалился в редкозубой улыбке.

Я заставил себя стоять прямо, вскинул кулаки и вызывающе парировал:

— А ты?

Краем глаза я видел, как Жакаре встает в боевую позицию против Холмса. Пират обнажил свой богатый клинок, но мой друг оставался безоружным, и я боялся за него.

Отвлечение на бедственное положение Холмса явилось ошибкой. Я даже не заметил, как Дарсе замахнулся для первого удара. Меня отбросило, и я полетел с пирса в грязь. Грудь разрывалась от боли. Он прыгнул следом, навис надо мной и подался вперед, намереваясь попасть кулаком в лицо. Я перекатился влево, уворачиваясь, а он выпрямился и пнул меня в ребра. Задыхаясь, я откатился вновь, и на сей раз, когда он изготовился к очередному пинку, вцепился ему в лодыжку. Я все равно что пытался выдернуть с корнем дерево, но крутанул ногу пирата, приложив весь мой вес, и Дарсе грохнулся рядом. Он зарычал, всхрапнул, встал на колени. Я врезал ему в челюсть, но силовой рычаг был мал, и великан едва ли почувствовал боль.

Пираты подбадривали Дарсе и Жакаре, поочередно разражаясь то свистом, то смехом. Холмса я не видел и не слышал, но отчасти согревался тем фактом, что его бой еще длился.

Дарсе ударил меня в лицо головой. Кожа над правой бровью оказалась рассечена, и глаз залило кровью. Оглушенный, я шатался, пока великан вставал на ноги. И я ничего не мог сделать — разве что протестующе стонать, — когда железные руки схватили меня и вознесли к небу. Затем Дарсе тремя широкими шагами дошел до костра и приготовился швырнуть меня в огонь. Опасаясь за свою жизнь, я извернулся, обхватил его шею, и мы оба рухнули в грязь. Падение на миг парализовало меня; старая рана, оставленная пущенной афганской пулей, проснулась и запульсировала. Но Дарсе угодил лицом в грязное месиво, и это дало мне короткое преимущество. Я дважды что было сил ударил его по загривку; Дарсе притих, и я с трудом выпрямился, выдернул из огня увесистый сук, морщась от новой боли, причиняемой жаром, и обрушил горящий конец на лысый череп пирата. При соприкосновении с факелом его кожа зашипела, и я в ужасе содрогнулся, но поднял сук вновь, ударил вторично, после чего Дарсе замер.

Пираты таращились на меня, не веря глазам. Дарсе был повержен, Жакаре — занят Холмсом, и они не знали, как поступить со мной. Я знал, однако, что благодатная пауза не затянется.

Я посмотрел на Холмса. Он стоял на краю пирса и отбивался от Жакаре доской, которую выдернул из настила. В его куртке над левым локтем зияла прореха, и оттуда струилась кровь. Моим первым побуждением было выхватить револьвер и пристрелить предводителя пиратов, но я удержался. В случае промаха я рисковал попасть в Холмса. Кроме того, начни я палить в командира, пираты отбросили бы всякие колебания.

Жакаре рубанул своей саблей по Холмсу, и тот отступил, оказавшись в опасной близости к краю пирса и отразив удар доской, которая разлетелась в щепки.

— Браво, — восхитился Жакаре. — Изучали кунг-фу?

— Баритсу, — лаконично ответил Холмс, пристально следя за пиратом.

Решившись, я выдернул шпагу из ножен Дарсе.

— Холмс! — крикнул я, рванулся вперед и послал клинок вскользь по пирсу.

Холмс нагнулся и подхватил шпагу, когда та была уже готова сорваться в топь.

— Благодарю, Ватсон, — сказал он. Затем направил клинок на Жакаре и пригласил: — En garde.[3]

Огромный белый аллигатор в очередной раз возмутил воду, и я вспомнил об опасном положении братьев Холингброк. Я устремился к веревке, державшей их, и принялся тянуть, прикидывая, как бы половчее поставить их на ноги.

Братья мутно взирали на меня, почти лишившись чувств от побоев и долгого пребывания вверх ногами.

Дело продвигалось плохо. Мои руки были скользкими от грязи и не удерживали веревку; пришлось обернуть ее курткой. Пираты придвинулись, извлекая клинки и пистолеты, но все еще не решили, убить меня сразу или погодить.

Дуэль Жакаре и Холмса продолжалась, клинки звенели колокольным звоном.

— Какого дьявола вы ждете? — воззвал Жакаре к своим людям. — Прикончите доктора.

Я вздохнул, уверенный, что никогда уже не увижу Англии.

— Пояса! — донесся скрипучий голос.

— Брось нам пояса! — вторил другой.

Я в изумлении увидел, что братья Холингброк всеми четырьмя руками тянутся к оружейным поясам, которые так и висели у меня на плече.

Времени на раздумья не было, пираты наступали, и я выполнил просьбу.

Мне приходилось читать грошовые романы-вестерны об искусных стрелках, и я всегда полагал, что их таланты сильно преувеличены. В афише, которую мы с Холмсом изучили возле цирка на Пикадилли, братья Холингброк восхвалялись как величайшие стрелки Дикого Запада, и я вновь заподозрил гиперболу. Но мне редко доводилось наблюдать скорость, с которой двигались эти сиамские близнецы. Даже избитые, измученные и подвешенные вверх тормашками, они поймали пояса и выхватили оружие быстрее, чем я успел моргнуть. Четыре револьвера выстреливали вновь и вновь, над топью катился гром. Вытирая кровь с лица, я обернулся и, к своему бесконечному удивлению, узрел, что все пираты, меня окружавшие, застрелены наповал.

— Я уложил шестерых, ты — четверых, — сказал один из братьев.

— Я уложил пятерых, — не согласился другой.

— Нет, последнего мы застрелили вдвоем, но я попал первым. Что, засчитать тебе убийство трупа?

— Я первым его прикончил.

— Как бы не так. Шесть-четыре в мою пользу, — настаивал первый брат. — Не переживай — тебе же и больше кнутом досталось.

— По-моему, тебе больше досталось по голове, — возразил второй. — Считать разучился. — Он повернулся ко мне. — Эй, док! Не поможешь спуститься?

Я посмотрел на Холмса, все еще бившегося с Жакаре. Они переместились с пирса на настил, и Холмс рисковал упереться спиной в здание-развалюху. Он снова был ранен, на щеке красовался глубокий порез, но в свете огня мне было видно, что он улыбается; Холмс помотал головой, когда я начал наводить револьвер на его противника.

В отсутствие пиратов освобождение братьев представилось пустяковой задачей, и вскоре они сидели в грязи, потирая ссадины от веревок и наблюдая за поединком.

— Все кончено. — Холмс обращался к Жакаре, отражая очередной удар.

Он не был столь искусен в фехтовании, как его противник, и редко атаковал, но ухитрялся отбивать опаснейшие выпады Жакаре и всячески старался держаться левее с учетом повязки на левом глазу у пирата.