Лавка редкостей, или Наташа, ты попала! - Ксения Никонова

тьме. Все-таки интересно, как тут с освещением? Вон и фонари на улице включились, а проводов на них тоже нет. Неужто вокруг все работает на магической тяге? Любопытно… здесь все умеют колдовать, как бабуля? Или она у меня уникум? Не мешало бы выяснить этот момент.

И тут мне опять на глаза попалось зеркало. Я с опаской подошла к нему. Вдруг в зазеркалье что-то изменилось? Но гладкая поверхность по-прежнему отражала новую версию меня. И не сказать, что я себе не нравилась в таком виде. Вовсе нет. Просто, привыкать к новому облику придется долго.

Что я имею? Хрупкая девичья фигурка. Мечтательные синие глаза, чистая кожа с сеточкой голубых прожилок. Светлые волосы. Хорошенькая. Возраст?

Я вновь оглядела себя, на этот раз с откровенным удовольствием. Вряд ли больше двадцати, скорее даже здорово меньше.

Судя по платью, моя предшественница была небогата. Все-таки по долгу службы я повидала множество старинных нарядов, и отличить дешевую одежду простой горожанки от дорогого платья дворянки могла невооруженным взглядом. Сшито вручную, ткань ситец в мелкий цветочек. Скромное кружево по подолу. Воротничок простой белый. Лиф с удобными завязками спереди. Значит, Наташа Риммель привыкла одеваться сама, без служанок.

— Кто ты, девочка? — спросила я шепотом. — Как оказалась одна в чужом городе? И как собиралась управляться с этой лавкой в одиночку? Откуда у тебя этот противный жених? Зачем он эдакой Дюймовочке? Немудрено, что ты сбежала. Я бы сама поступила так же. Лучше совсем без мужика, чем с таким.

Вопросы, вопросы… Что в них толку, если ответов нет?

Вероятно, призрачная бабуля знала больше меня, но спрашивать ее я не рискнула. Хватит. И так соседи глядят, как на чокнутую.

Я щелкнула свое отражение, вздохнула и отправилась исследовать привалившее мне имущество.

Ночь на носу, неплохо было бы найти место, где можно переночевать.

* * *

Кроме торгового зала и подсобного помещения, где пылились запасы всякого старья, из коридора вело еще четыре двери — по две с каждой стороны.

Надо же, а снаружи домик показался мне совсем крохотным. Изнутри он выглядел довольно просторным.

За первой же дверью оказалась спальня, и я несказанно обрадовалась добротной кровати с деревянными резными спинками, заправленной простым однотонным покрывалом. Из-под него, частично закрывая круглые фигурные ножки, виднелся подзор — кружевная оборка, нашитая на полотно ткани. Три пухлые подушки, сложенные горкой, возвышались над спинкой. Наволочек на них не надели, зато украсили кружевной же накидушкой.

Кажется, предыдущая хозяйка любила все эти уютные мелочи. Найти бы еще какое-то постельное белье, и я смогу выспаться в нормальных условиях.

А вот штор на окне спальни не было. Это плохо. Учитывая, что выходило оно прямиком на улицу, любой прохожий мог легко заглянуть внутрь. Так не пойдет. Я не привыкла быть экспонатом в витрине.

Поэтому для начала я полезла в шкаф в поисках штор или подходящего куска ткани, чтобы занавесить окно. Но там оказалось пусто. Я опустилась на кровать и задумалась. Где еще может лежать белье?

Память услужливо показала картинку с сундуками и коробами из кладовой. А что? Самое подходящее место. Я не стала терять время и отправилась исследовать их содержимое.

В первом же обнаружилась куча затхлого тряпья, щедро перемешанного с сомнительного вида мехами. Я брезгливо приподняла двумя пальцами битую молью горжетку, поморщилась и быстро положила ее обратно.

Ну точно, бардак! Копаться на ночь глядя в этом безобразии не возникло никакого желания. Музейный работник во мне рычал от возмущения. Ну кто так хранит меха? Что не отсыреет, то пожрут кожееды с молью. Вот эта шерстяная шаль уже с дырками. А милая когда-то муфточка похожа на решето. Завтра же перетрясу все тряпье и повыкидываю ненужное. Я с вредителями точно ужиться не смогу.

— Биологическая безопасность — один из столпов профессии хранителя в музее.

Последнюю фразу я ненароком выдала вслух.

Из стены тут же выглянула бабуля, оглядела нас с сундуком и муфтой, вздохнула и проговорила жалостливо:

— Горе мое, шла бы ты лучше спать. Какие столбы? Какой музей? У нас тут отродясь не было ни того, ни другого.

Призрак поправил пенсне на носу и сразу убрался обратно. Я же тихо хихикнула и нырнула в следующий сундук.

Глава 3.3

Чистые простыни, наволочки и одеяла обнаружились в третьем по счету сундуке. Я им обрадовалась, как родным. Вот теперь можно было без опаски застелить кровать. Я набрала полный комплект постельного белья, прихватив лишнюю простыню для окна, отнесла в спальню и призадумалась.

В животе жалобно бурчало. Пока я копалась в тряпье, окончательно выдохлась и поняла, что жутко голодна. Одного пончика с чашкой кофе за день было явно маловато для юного организма Наташи Риммель. Наташе Шевелевой их тоже не хватило.

Эх, надо было мне на те два медяка купить в кофейне что-нибудь посущественнее. Я выглянула в окно и окончательно приуныла. Поздно! Свет у соседей уже не горел, значит, откроется заведение только утром. А до утра я от голода свихнусь. Я ж на пустой желудок уснуть не смогу.

Живот подтвердил мои опасения, возмущенно рыкнув. Я придавила его ладонью, подхватила лампу и поплелась на поиски кухни, без всякой надежды найти хоть что-нибудь съестное.

* * *

В коридоре осталось три неоткрытых двери. Я потянула ручку той, что была рядом со спальней, и неожиданно вместо кухни обнаружила довольно просторную ванную комнату.

Внутри было сухо и тепло. Свет лампы выхватил из темноты поочередно сидячую медную ванну, круглую раковину, узкий высокий шкафчик с прислоненной к нему шваброй и вполне себе приличный унитаз. Над последними висел сливной бачок, больше всего похожий на рукомойник. Вниз от бачка тянулась цепочка с белым шариком на конце.

Живот взревел с новой силой, намекая, что кроме еды ему требуется и кое-что другое. Я непонятно от кого прикрыла дверь и наконец-то исполнила желания организма.

* * *

Самым большим сюрпризом стало то, что вода оказалась только в сливном бачке. Крана же я не нашла ни над ванной, ни над раковиной. Из стены торчала одна труба, наглухо законопаченная паклей и залитая сверху чем-то черным, твердым, блестящим как стекло.

Для верности я заглянула даже в шкаф. Там по центру стояло три непонятных жестяных банки. Внизу, возле ведра отдыхал от забот веник. Зато на самой верхней полке торжественно лежал большой кусок душистого мыла, завернутый в красивую бумажку и перевязанный голубой лентой.

Последняя находка меня несказанно обрадовала. И я с чистой совестью