Леший и Кикимора - Вера Копейко

— Но я родилась, когда тебе было семь лет. У тебя было тогда совсе-ем маленькое сердце…

— …но уже готовое тебя принять. — Он произнес это с таким чувством, что Катерина засмеялась.

— Я помню твои пышные светлые волосы. — Она прошлась рукой по голой голове Лешего. — Ты так коротко стрижешься, чтобы голова не потела?

— Чтобы здешние насекомые не перепутали мою шевелюру с бушем, с кустами и зарослями.

— Ты говоришь прямо как англичанин, — засмеялась она. — Мои «дорогие подруги» из Британии больше всего боятся жуков и пауков. Даже сильнее, чем безработицы и террористов. — Она засмеялась, а ее рука замерла на темени. — Ты знал, что мы с тобой встретимся? — тихо спросила она.

— Конечно. Я ждал. Ты сама сказала, помнишь? Ты удивила меня — какая мудрая малышка, которая еще не носила… лифчик…

Она отдернула руку и отстранилась от него.

— Никогда не думала, что ты замечал такое. — Катерина покраснела, как могла покраснеть малышка Кикимора, если бы знала, на что он обратил внимание.

— Заметил. Ты сняла футболку, когда наряжалась в костюм Кикиморы. Такая бесстыжая… Фу. — Он приподнялся и поцеловал ее в щеку. — Ты сама-то помнишь, что напророчила? Что тебе будет тридцать шесть лет…

— А мне сейчас почти столько.

— Значит, ты настоящая Кикимора. Ты не выходила замуж, правда?

— Нет, — сказала она. — Разве кикиморы выходят замуж? А лешие? — Она напряглась.

— Ты красивая Кикимора. — Он не ответил.

— Все кикиморы красивые, — сказала она. — Только им нет пары. — Она забарабанила пальцами по его ключице. — Но это не важно. Я независимая женщина. Я летаю над миром…

— На помеле? — полюбопытствовал он.

— Кикиморы не летают на помеле. Они не ведьмы…

То была их первая встреча во взрослой жизни, а потом — другие. В разных странах, разных городах. В прошлом сентябре в парижском кафе они ели воздушные пирожные и слушали, как тихо падают листья с каштанов. А весной, тоже прошлой, в апреле, пили кофе на берегу озера Серпентайн в Гайд-парке, в Лондоне. Их веселили нахальные воробьи — налетали на недоеденную картошку на соседних столиках и истошно чирикали: «Мое! Мое!» Ей вдруг померещилось, что она тоже может превратиться в воробья, сядет на плечо Лешему и чирикнет: «Мое!» А что удивительного — Кикимора может…

Катерина Николаевна гордилась собой — до сих пор никто из коллег и начальниц не заподозрил ее, как она называла это, в отклонении от маршрута. Приходилось хитрить, если ехала не одна, а с делегацией. «Отстегнуть» коллег помогал Леший. У него везде находились знакомые, он присылал машину, дам везли на сезонную распродажу, подальше…

Она вздохнула, но с некоторым облегчением. Хорошо, что этого все-таки не случилось, выхватила она главную мысль из всех, которые только что прокрутились в голове. Родить ребенка, не спрашивая мужчину, хочет ли он стать отцом, — безумие. И хорошо, что ноющая боль внизу живота совершенно точно дала ей понять: на этот раз тоже ничего не получилось.

Она ведь не глупая девочка, а взрослая женщина и понимает, что Леший не просто бизнесмен. Вся его жизнь подчинена работе, о которой он не говорит. Это письмо о подарке — не сигнал ли ей? Он может исчезнуть снова — лет на сто.

Боль отпустила, значит, она снова способна рассуждать здраво, похвалила себя Катерина Николаевна, настроение поднялось. Она не сомневалась в истинной причине своей угнетенности — в отличие от многих женщин она хорошо знает, что такое ПМС. На Западе давно изучили предменструальный синдром и объявили болезнью не только из-за сильных физических страданий. Главная опасность — в депрессии, она охватывает многих, она способна подтолкнуть к непоправимым поступкам, даже к самоубийству. Особенно если погода похожа на сегодняшнюю — мрачное небо, нет намека на солнце, резкий, холодный ветер.

Катерина Николаевна, ощутив временную легкость в теле и в уме, быстро подошла к столу. Да о чем она думает? О том, что может случиться через тридцать лет? О старости? Кто сказал, что она столько проживет? А если ей на голову свалится цветочный горшок с чужого балкона или сосулька с крыши? Зачем морочить себе голову? Что надо сделать, так это выполнить волю Лешего. Если ты, дорогая подруга, попала в его круг на столько лет — не дергайся.

Подарок следует забрать. И жить дальше. Если комитет ВИП-Дам останется в этом новом мире, значит, она должна будет говорить с «дорогими подругами» об экологии, об опасности озоновых дыр для жизни человечества, о проблеме терроризма, а не о страхе перед термоядерной войной, как прежде. А может быть, она снова поморщилась, даже обсуждать, что лучше всего помогает при ПМС. Но главное в другом — она снова будет ждать командировок, в которых… кто знает, может быть, снова встретит Лешего.

Катерина Николаевна давно поняла: заморским гостьям все равно, что обсуждать. Большинство из них участвуют в женском движении, в разных акциях, чтобы занять себя делом и найти способ общения. В западной жизни мало бытовых проблем у женщин среднего класса, но есть деньги, время. В мозгах остается много свободных клеток. Чтобы они не закисли, иностранные дамы становятся активистками.

К тому же, подумала Катерина Николаевна, ей следует заняться собой. Гостья из Индии подарила книгу, автор которой обещает научить ее, как помолодеть на пятнадцать лет. Если она начнет грамотно питаться, делать нехитрые регулярные упражнения, правильно мыслить, это возможно, уверяет он. Почему бы не попробовать? Сегодня же, как только приедет домой, сразу откроет книжку и приступит.

Потом… перекладывая на столе папки с бумагами, подумала она, можно наконец сдаться и подружиться по-настоящему с Галией Сейдашевой, которая давно этого хочет.

Галия, между прочим, своим примером утвердила в ней мысль, что надо обратить внимание на племянницу сейчас. Действительно, все, что у нее есть, останется Саше. Галия совершенно права, Сашу следует научить многому, чтобы она умело распорядилась тем, что получит от тетки. Галия занимается своими племянниками вплотную. И вообще, может быть, написать завещание уже сейчас?

Катерина Николаевна снова поморщилась и сняла сумочку с ручки кресла — без спазгана не обойтись. Она вынула бордовую косметичку, порылась в ней и выдавила таблетку из пластикового гнезда. Бросила в рот, подняла чайник, покачала. Пусто. Она проглотила лекарство, стараясь не ощущать горечь.

А не напоминает ли тело этой болью, что пока рано писать завещание? Что все еще возможно, она в полном расцвете сил?..

Катерина Николаевна почувствовала, что боль отступает, и облегченно улыбнулась. Нет уж, все равно напишет, потому что у Саши есть брат и сестра. Саша ее девочка, по духу. Они понимают друг друга.