Огонь на поражение (Атомный шантаж) - Михаил Зислис

— Не буду.

— Послушай, — жена встала между следователем и телевизором, который он никогда ранее не любил смотреть, а теперь вот проводил перед излучающим экраном целые дни. — Mы с Сашкой могли бы уехать. А сессию он потом сдаст. Все равно через полтора месяца или осел сдохнет, или…

— Или я. Все верно. — Татаринов оторвался от футбола. — Только ты не понимаешь. С одной стороны дело практически закрыто. Силой. С другой стороны еще более высокое начальство желает расследования. Что ты предлагаешь делать? Расследовать? Ну так не вас, меня машина случайно переедет. Знаешь ли, не очень хочется.

— Подожди, не может же быть все так плохо, ну?.. Как там вы в восемьдесят седьмом посылали людей с магнитофонами? Сейчас тоже так делают? Пусть этот, как его, Белый? Белый, пусть он повторит все то же в диктофон.

— Не уверен, что он вообще станет со мной во второй раз разговаривать.

— Ну смотри, — и жена ушла на кухню.

В принципе, вариант с записью проходил. Только Татаринову отчего-то казалось, что запись эта или недолго проживет (вместе со своим хозяином), или просто не произведет нужного эффекта. Да и Белый… избегал он говорить открытым текстом.

Власть.

У Белого власть, а значит — сопротивляться бессмысленно. Да, у Татаринова тоже были влиятельные знакомые, но прибегать к их помощи слишком часто он не хотел. А вот те, кто обладал властью и изредка вставал у него на пути, без заминки пользовались любыми средствами. Вариант с расследованием оставался только один — вешать дело на неповинных людей. Самое отвратительное, что люди будут обыкновенными московскими бандитами, пусть бандитами, но все же не совершавшими убийства трех журналистов, и не организовавшими человеческого бизнеса в регионах.

Следователь даже вздрогнул при мысли, что он в этот раз сможет переступить себя и сделать то, чем некоторые занимаются по много лет.

Нет. И Татаринов продолжил смотреть телевизор. Что скажет Крамер, и что он скажет Крамеру?.. Можно сказать правду: меня напугали, мне пригрозили, я не буду заниматься вашим делом. Вы повесили на меня это дело? Вы и снимите. Повесите снова, только на кого-нибудь еще. А я хочу спокойно жить. «Ребята тоже не собирались умирать», — сказал воображаемый Илья Крамер. — «Я обещал вам поддержку? Вы ее получите… я спрячу ваших родных и близких, я приставлю охрану к ним…» Татаринов заранее отказался. Он видел, кого Илья держит за охрану. Может, и славные ребята, но те, что в красном здании — еще более славные.

Несмотря на неважное самочувствие, ему следовало куда-нибудь уйти. В голове роились неприятные мысли. Мысли мешали сосредоточиться. Тогда он достал свою старую записную книжку, возраст которой перевалил за пятнадцать лет, и принялся листать ее. Через три минуты следователь Владимир Татаринов наткнулся на фамилию Гриценко. Сколько же лет они с Лёнькой не виделись? Девять или десять? Разошлись, как будто не были знакомы, и каждый двинулся в своем направлении — следователь в генпрокуратуру, а генерал?.. Куда делся генерал?

Вот к нему, пожалуй, и надо пойти в гости… поговорить о делах минувших, развеяться немного… если примет, конечно. А не примет — и то дело, хоть повидаться. Татаринов набрал номер.

Ну конечно. Генерал все-таки. Наверняка уже другую квартиру получил. Поблагодарив старческий голос в трубке, следователь вновь приклеился к телевизору.

Табло, отмечающее время прибытия рейсов, моргнуло.

— Встречающим беспосадочный рейс Пекин-Москва, внимание, встречающим беспосадочный рейс Пекин-Москва. Рейс задерживается. Время прибытия — восемнадцать сорок три.

Аэропорт Шереметьево-2 бурлил человеческим бульоном. Туда-сюда сновали беспокойные отцы семейств, беспокойные матери, беспокойные бизнесмены. Эдакая печать эпохи — все куда-то торопятся, спешат, боятся не успеть, как будто опоздание на рейс до испанского курорта грозит мировой катастрофой, или задержка посадки связана непременно с тем, что самолет захвачен террористами. Однако в толпе очень легко заметить людей уравновешенных и выдержанных, которых мало волнует происходящее вокруг, пока не коснется лично их.

У зеленого выхода тридцать четвертых ворот стояли парень с девушкой. В принципе, задержка рейса их мало трогала. Хотя встречали они именно Пекин-Москву. Прежде всего, эти двое знали о невысоком уровне организации международных перелетов. Если все в порядке с самим самолетом — будь то «Тушка» или, наоборот, боинг А-310 — обязательно начнутся какие-нибудь неполадки и оттяжки времени при заправке, либо по погодными причинам придется снизить скорость полета… короче говоря, шутливые законы Мерфи — доверительно сообщающие всему миру, что, если дела с самого начала идут хорошо, то явно что-то не так — действовали в гражданской авиации по полной программе.

В восемнадцать сорок три табло чуть-чуть подумало и выдало сообщение о том, что рейс сел. Нетерпеливые встречающие кинулись вперед, словно по команде «апорт», и из всей толпы только четверо не шевельнулись — парень с девушкой и двое, видимо, посольских работников — те стояли совершенно недвижно, похожие на статуи в своих черных костюмах и черных очках, скрывающих восточный разрез глаз.

Гриценко появился через несколько минут, быстро прошел контроль, и направился к ребятам. Те приветственно улыбнулись. Очевидно, Леонид Юрьевич не ждал их, он не привык к тому, чтобы его встречали собственные подопечные.

— И что это должно значить? — добродушно поинтересовался он. — Почему не на занятиях, курсанты?

— Так ведь отпуск только завтра кончается, товарисч генерал, нашлась Яна. — И мы решили, что вам скучно будет одному ехать.

— Так точно, — согласился Гек, — товарисч генерал, а там еще у нас Тимур в машине. Он сегодня за шофера. — Парень широко улыбнулся, краем глаза продолжая наблюдать за посольцами. Отчего-то они ему не нравились. Тоже — слишком спокойные?

— А я сегодня за Снегурочку, что ли? — и Гриценко двинулся к выходу. Гек и Яна, переглянувшись, последовали за ним. Как обычно после длительной, почти месячной зарубежной поездки, бывший генерал вернулся очень довольным — явно все удалось, как он задумывал. Учитывая, что Леонид Юрьевич проигрывать не любил и не делал этого, подобные удачи уже никого не удивляли. На этот раз он пропадал где-то в Китае, потом в Таиланде, потом в Японии… Но что Гриценко привез на этот раз, заранее мог знать, вероятно, только Тимур Минажев — а он, если знал, говорить отказывался.

Заняв место рядом с водительским, Гриценко передал свой кейс назад, Геку. Тот немедленно принялся осматривать доверенную реликвию, которая пропустила через себя по меньшей мере сотню различных технологий, о существовании которых многие даже не догадывались. Снаружи — обычный кейс, но только очень старый, потрепанный, не скажешь даже, насколько он ценен. Однако внутри «чюмодан» далеко переплевывал все придуманное создателями сериала о Джеймсе Бонде, и открывать его поэтому отваживался только хозяин.

— Здравствуйте, Леонид Юрьевич.

— Да, Тимур. Гек, ты код подбираешь?

— Нет, — возмутился парень, — как можно, Леонид Юрьевич?!

— Циркулярную пилу и противоядерный бронежилет не забудь, когда вскрывать будешь, — посоветовал Тимур, трогая машину с места.

— С чего бы такое веселье?

Яна двинула Геку локтем, когда он собрался ответить, и обиженно протянула, мгновенно вживаясь в чужую роль:

— А чо такое, пошу-утить нельзя, чо ли?.. Ваще, у нас отпуск, в натуре. Чиста мы решили…

— Поговори у меня, — Гриценко полуобернулся. Подопечные вовсю хохотали, то ли над своей удачной шуткой, то ли над отставным генералом, который никак не мог взять в толк, что происходит.

— Я… мы… — слегка успокоившись, Яна продолжила: — Ну, Леонид Юрьевич, нельзя же круглый год делать лицо утюгом, чтобы пугать преступников.

— И вы решили поиздеваться над старым и больным Гриценкой?..

— Пошутить, — уточнил Гек. — А что, плохо получилось? По-моему, вполне.

— Даже слишком. Вам пошутить, а я думай, что стряслось, раз вы меня встречать приехали.

— Да ничего особенного, — сказал Тимур. — Все как обычно. Искал вас, правда, один… из генпрокуратуры.

— Чего хотел?

Тимур помотал головой:

— Не знаю, Леонид Юрьевич. Может, он и не из прокуратуры вовсе — замашки журналистские, скорее…

— Он назвался? — перебил Гриценко.

— Да. Владимир Татаринов.

— Уверен?

— Обижаете, Леонид Юрьевич. — Памятью Минажев обладал отменной, как и практически все техники и помощники Гриценко. Но если курсанты подразделения «Д» проходили специальную подготовку, улучшая навыки запоминания и схватывания информации, то Тимур — в этой области все мог от рождения.

С заднего сиденья Гек с Яной удивленно наблюдали, как Гриценко схватил телефон и, не особенно долго думая, принялся набирать номер — то ли наизусть помнил, то ли часто пользовался…