Право на любовь (СИ) - "Marlu"

- Ну ты же гей, а не педофил, - на полном серьезе заявил Виктор, - и я справки навел. Отзывы о тебе самые положительные.

- Слов нет, - пробормотал Никита, соображая, не приснился ли ему этот дебильный разговор, ведь взрослые люди не могут вот так привести к незнакомому человеку свою кровиночку и… - А если бы я жил с кем-то?

- Нет, - помотал головой доктор, - бабки сказали, что ты один живешь, и сетовали, что даже девушки у тебя нет, это раз, а два – нет у тебя даже близкого друга, раз никто за тобой в больницу не приехал.

- То есть на основании простых логических выводов и показаний старушек у подъезда ты счел меня достойной кандидатурой в няньки?

- Прости, выхода не было совершенно. Их группу закрыли на карантин, а мне на работу нужно было срочно, - повинился доктор, - ты единственный из знакомых должен был быть дома гарантированно в течение дня.

- Знаешь, я испытываю сильное желание вломить тебе костылем, - доверительно сказал Никки, поглаживая пальцами гладкую поверхность указанного предмета. Виктор проследил глазами за этим показательным жестом и виновато произнес:

- Понимаю.

- А где же твоя женушка? Или позволь догадаться: ты с ней развелся и благородно оставил мадам все совместно нажитое имущество, а она позволила забрать дочь?

Доктор поморщился.

- Нет. Она просто не выдержала жизнь с нищим врачом и сбежала с заезжим артистом, будет теперь ассистировать третьесортному фокуснику и выходить на сцену в блёстках и перьях. Квартиры не было. Я пока в институте учился в Москве, отца обработали ушлые люди, и остались мы без жилья. Его удалось в дом престарелых пристроить, а я вот так маюсь, снимаю. Мне буквально Настюху на пару дней пристроить, пока буду искать что-то подходящее в том же районе, а то сам понимаешь, там и садик и добрая женщина, которая забирала…

Никита думал. Думал о том, что дурак, и о том, что доктор этот горемычный тоже дурак. Как же можно заводить ребенка в съемной квартире без перспектив и прочего?

- Мы хотели ипотеку оформить, - как будто услышав его мысли, продолжил Виктор, - копили на первый взнос, только финансы исчезли вместе с женой.

Ну точно дурак! Как же можно держать такую сумму дома, да еще если квартира и не твоя?!

- Значит так, - жестко произнес Никки, - Настёну мне жаль, такой хорошей девочке достался отец-идиот, но с этим уже ничего не поделаешь. Ради ребенка оставляю вас обоих в своих хоромах. Живите пока. Думаю, пару недель я вас выдержу, а за это время нужный вариант подвернется.

- Спасибо, - выдохнул Виктор, пораженный до глубины души. – Что должен буду?

- Помощь по хозяйству, - усмехнулся Никки. – Дочь свою купать сам будешь, не умею я этого.

- Без проблем! – с энтузиазмом отозвался повеселевший доктор.

- Проблема только одна – спать придется вместе, - сказал Никита, кусая губы. – Сам видел: со спальными местами напряженка.

Виктор покраснел и открыл рот.

- Я не знаю, что ты там себе подумал, - выдержав театральную паузу и насладившись эффектом, произнес Никита, - но я имел в виду исключительно только здоровый сон. Я хоть и гей, но кидаюсь далеко не на все, что шевелится, ты на себя в зеркало посмотри и успокойся.

Доктор сжал кулаки до побелевших костяшек и ровным тоном поинтересовался, не надо ли чего купить в магазине, а то все равно ехать за вещами.

- Надо, - легко согласился Никки, подумав, что немного пережал доктора, но восхитившись его выдержкой, - но ты сначала идешь в душ, приводишь себя в порядок, потом завтракаешь супом и только тогда отправляешься в путь. А я пока список продуктов составлю.

- Хорошо, - согласился Виктор, - список замечательно, а то я половину забуду все равно, а почему супом?

- А потому что кроме него и нет ничего, - ехидно ответил ему Никки.

Глава 5

Скулы Виктора слегка порозовели от смущения. Никки поразился такой метаморфозе: как-то совершенно не ожидалось, что такой человек может испытывать неловкость.

- Пиши список, - ровно сказал доктор и скрылся в ванной.

- Угу, - пробормотал Никита себе под нос, - а кто-то чего-то забыл, - но понаблюдав некоторое время за плотно прикрытой дверью, он вздохнул и отправился в комнату, надо было выделить этому недотепе чистое полотенце, смену белья и одноразовую бритву.

Вламываться в ванну не хотелось, испугается еще товарищ. Поэтому Никки осторожно постучал, потом постучал громче, потом плюнул и распахнул дверь. Виктор стоял под сильными струями душа, запрокинув голову. Просто стоял. По сухопарому телу без грамма жира текли потоки горячей воды и, закручиваясь в воронку, утекали в слив. Он был так погружен в свои мысли, что совершенно не отреагировал ни на стук, ни на открывшуюся дверь и прохладный воздух, ворвавшийся из коридора в маленькое быстро заполнившееся паром помещение. Никита осторожно повесил на привинченный к двери крючок полотенце, новые трусы и майку, положил на край раковины бритвенные принадлежности и, окинув еще раз взглядом фигуру доктора, вышел из ванной.

Он пытался вспомнить, что еще может понадобиться в ближайшие дни, когда на кухне появился распаренный Виктор с накинутым на голову полотенцем.

- Ну и чего ты на меня там пялился? – недовольно спросил он.

Никки поднял глаза от записей и пристально посмотрел на собеседника.

- Прикидывал, - наконец ответил он, с удовольствием наблюдая, как предательский румянец заливает не только докторские щеки, но и шею. – Подойдет ли тебе моя одежда, - закончил он.

Виктор помолчал, сдернул с головы полотенце и бросил на спинку стула. Он нервничал или просто не знал как себя вести, а Никки продолжал пристально рассматривать смущенного доктора.

- Знаешь, тебе бы волосы хорошо оттонировать, сделать чуть более темными, - задумчиво произнес Никита, - да и постричься бы не мешало. У приличного мастера, - уточнил он.

- Угу, подкраситься, потом перья такие сделать, как у тебя, и стать похожим на п… - Виктор споткнулся на слове, - попугая.

- И что такого п… попугайского в трех красных прядях в моих чудесных темно-каштановых волосах? – томно поинтересовался Никки, манерно подперев ладошкой щеку.

- Да ну тебя, - пробормотал доктор, - список готов?

Никки не узнавал себя. Почему-то Виктора хотелось дразнить, подкалывать, и было невероятно забавно смотреть, как тот смущается. Сказать, что доктор ему нравился, было нельзя. Как человека он его практически не знал, разве что имел счастье познакомиться с некоторыми ужасно раздражающими чертами характера. Внешне? Да чему там было нравиться? Если бы приложить определенные усилия, сделать волосы более темными, заставить отпустить бородку… Даже небритым он выглядел гораздо лучше, чем так, только вот не согласится товарищ на такие радикальные меры. В зашоренных умах обывателей любые попытки мужчины облагородить внешность приравнивались к перемене ориентации.