Радж Сингх - Бонкимчондро Чоттопаддхай

Зеб-ун-ниса впускала в гарем людей двух видов — любовников и осведомителей.

Мы уже говорили, что Зеб-ун-ниса играла немаловажную роль в политике, руль корабля могольского государства в какой-то степени находился и в ее руках. Ее называли — «путеводной звездой» Могольской империи. Всем известно, что политическим деятелям совершенно необходимо получать информацию, то есть тайными путями узнавать, что и где происходит. Примером могут служить все политики; начиная с повелителя Айодхъи Рамачандры{29}, у которого был шпион Дурмукха, и кончая Бисмарком. Зеб-ун-ниса отлично все это понимала. Для сбора сведений она использовала все средства. У нее было несколько человек, которые специально этим занимались. Одним из них был торговец миниатюрами Хизр Шейх. Он узнавал новости от своей матери, которая, торгуя миниатюрами, ездила по всей Индии. Сестра Дарии-биби продавала сурьму, ходила по городу и тоже собирала немало сведений. Все, что ей удавалось узнать, Дария-биби сообщала Зеб-ун-нисе. Зеб-ун-ниса каждый раз давала ей вознаграждение. В этом и заключалась продажа новостей. Для того, чтобы Дария-биби могла беспрепятственно проходить в гарем, Зеб-ун-ниса выдала ей пропуск. В нем было написано: «Дарии-биби разрешается проходить в гарем для продажи сурьмы».

Но когда Дария-биби в этот раз приблизилась к дверям гарема, на пути ее возникло неожиданное препятствие. Она увидела, что в гарем вошел Мубарак. Дария-биби немного выждала и затем пошла за ним вслед. Войдя, она увидела, что Мубарак скрылся в покоях Зеб-ун-нисы. Дария-биби спряталась в тени беседки и стала ждать.

Глава третья

В аду богатства

Сердцем великого Дели была крепость, а сердцем крепости — дворцы падишаха. За стенами этих дворцов хранились неисчислимые богатства и драгоценности, каких не набралось бы во всей Индии. Вряд ли во всей Индии можно было найти стольких красавиц. Едва ли во всей Индии совершалось столько преступлений. Сердцем дворцов был гарем, или Рангмахал{30}. Свет луны и солнца не проникал в это царство Куберы {31} и Кан-дарпы{32}; сам бог смерти Яма входил туда украдкой; даже воздух не имел туда доступа. Там все было необычайно — и покои, и их убранство, и их обитательницы. Нигде не было подобных залов из белого мрамора, украшенных по стенам орнаментом из драгоценных камней, таких садов, посрамляющих райские кущи, таких красавиц, затмевающих славу небесных дев Урваши, Менаки и Рамбхы. Нигде на свете не было такой роскоши. Нигде не совершалось и столько страшных грехов. Заглянем в покои Зеб-ун-нисы.

Покои ее великолепны. Пол выложен белым и черным камнем. Стены отделаны белым мрамором. На мраморе инкрустация из драгоценных камней — лианы, листья, цветы, плоды, птицы и пчелы. В верхнюю часть стен вставлены зеркала в золоченых рамах. С потолка свисает сотканный из серебряных нитей балдахин с расшитой жемчугом каймой, увитый гирляндой свежесорванных цветов. Пол застлан ковром, превосходящим своей мягкостью нежную весеннюю траву. На ковре — украшенное редкими камнями ложе из слоновой кости. На золототканом узорчатом покрывале — шитые золотом бархатные подушки. По краям ложа множество душистых цветов во всевозможных вазах, сосуды с благовониями и розовым маслом, тщательно приготовленный ароматный бетель. В красивых кувшинах стоят дорогие вина. И среди всего этого великолепия, затмевая собой красоту цветов и блеск драгоценностей, у окна с чашей вина в руке сидела красавица Зеб-ун-ниса. Подставляя дуновению прохладного ветерка увенчанную цветами голову, она наслаждалась зрелищем усыпанного звездами ночного неба. В это время в ее покои вошел Мубарак.

Мубарак сел рядом с Зеб-ун-нисой и с удовольствием принял предложенный ему бетель.

Любит истинно тот, кто без зова придет, — проговорила Зеб-ун-ниса.

— Придя незваным, я нарушил приличия, — ответил Мубарак. — Но просящий милостыню не ждет, когда его позовут.

— О чем же ты молишь, любимый?

— О том, чтобы мулла, совершив обряд, дал мне право на это обращение.

— Ты все о том же! — засмеялась Зеб-ун-ниса. — Разве дочери падишаха выходят замуж?

— А твои младшие сестры? — возразил Мубарак.

— Они вышли за шахских сыновей. Разве может дочь падишаха стать женой мансабдара{33} двухсотника?

— Ты повелительница в стране. Все знают, что падишах исполнит любую твою просьбу.

— Я не стану просить у падишаха то, чего не следует.

— А это следует делать?

— О чем ты говоришь?

— О великом грехе.

— А кто совершает великий грех?

Мубарак склонил голову и, немного помолчав, проговорил:

— Ты не понимаешь?

— Если ты считаешь это грехом, больше не приходи, — сказала Зеб-ун-ниса.

— Я не пришел бы, если бы это было в моих силах, — с грустью ответил Мубарак. — Но я не властен над собой. Я продал душу за твою красоту.

— Если ты продал душу, если твоя душа принадлежит мне, тогда делай, что «я приказываю. Я приказываю тебе замолчать.

— Я замолчал бы, если бы только я один был повинен в этом грехе. Но я люблю тебя больше жизни.

— Грех дочери падишаха! — громко рассмеялась Зеб-ун-ниса.

— О грехе и добродетели судит один аллах, — сказал Мубарак.

— Аллах начертал свои законы для неверных. Разве я дочь простого брахмана или раджпута, чтобы быть вечной рабыней одному мужу и сжечь себя на его погребальном костре? {34} Если бы аллах уготовил для меня подобную участь, он никогда бы не сделал меня дочерью падишаха.

Мубарак словно упал с небес на землю — ему еще никогда не приходилось слышать подобного кощунства. Он не слышал таких слов даже в погрязшем в грехах Дели. Если бы они исходили от кого-нибудь другого, он сказал бы: «Чтоб тебя громом поразило!» Но Мубарак безнадежно утонул в море красоты Зеб-ун-нисы и потерял способность различать добро и зло. Он был только потрясен.

— Довольно об этом, — продолжала Зеб-ун-ниса. — Поговорим о чем-нибудь другом. И смотри, чтобы я никогда больше не слышала подобных разговоров. Если хоть раз услышу…

— К чему угрозы? — сказал Мубарак. — Человеку, впавшему у тебя в немилость, и минуты не сносить головы на плечах. Я знаю это. Но ты, вероятно, знаешь и то, что Мубарак не страшится смерти.

— Разве нет приговора страшнее смерти? — спросила Зеб-ун-ниса.

— Есть, — разлука с тобой.

— Это может случиться, если ты будешь говорить не то, что следует.

Мубарак понял, что Зеб-ун-ниса сдержит свое слово. Если он покинет ее, заботясь о спасении души, его гибель неизбежна. Зеб-ун-ниса всесильна в могольском государстве, ее слушается сам Аурангзеб. Но Мубарака огорчало не это. Его убивало то, что, пленившись красотой дочери падишаха, он уже не в силах был покинуть ее, не способен вырваться из пучины греха.

— Моя жизнь благословенна тем, что вы даруете мне из милости, — смиренно проговорил он. — А мои безумные надежды — это мечты бедняка. Какой бедняк не мечтает о дочери падишаха?

Удовлетворенная, Зеб-ун-ниса поднесла Мубараку чашу вина. После нежных уверений в любви она умастила его благовониями и проводила, угостив бетелем.

Не успел Мубарак покинуть Рангмахал, как его остановила Дария-биби.

— Ну как, — вполголоса спросила она. — Женитьба на принцессе решена?

— Кто ты? — спросил потрясенный Мубарак.

— Все та же Дария.

— Разве ты не знаешь, я продаю новости, — отвечала Дария-биби. Мубарак содрогнулся.

— Ты женишься на принцессе? — продолжала Дария-биби.

— На какой принцессе?

— На дочери падишаха Зеб-ун-нисе. Разве дочь падишаха не принцесса?

— Я убью тебя!

— Я закричу.

— Ну хорошо, — сказал Мубарак. — Так и быть, я тебя не убыо. Говори, к кому ты пришла продавать новости?

— Я для того и стою здесь, чтобы сказать, — отвечала Дария-биби. — К ее высочеству принцессе Зеб-ун-нисе.

— Что за новость ты хочешь ей продать?

— Что сегодня ты на базаре гадал у звездочета. И звездочет предсказал, что ты женишься на принцессе и добьешься высокого положения.

— Дария-биби! — воскликнул Мубарак. — За что ты хочешь меня погубить? В чем я перед тобой виноват?

— В чем виноват? Может быть, ты ни в чем не виноват передо мной? Можно ли причинить женщине большее зло, чем это сделал ты?

— Ну что ты, милая! Таких, как я, сколько угодно.

— Свет не видывал таких грешников, как ты.

— Я вовсе не грешник. Но здесь неудобно разговаривать. Давай встретимся где-нибудь в другом месте. Я все тебе объясню.

Мубарак снова вернулся в покои Зеб-ун-нисы.

— Вы должны простить мне, что я снова вас беспокою — сказал он — Я пришел сказать, что здесь Дария-биби — она сейчас к вам войдет. Она безумная. Если она будет говорить вам что-нибудь против меня, не гневайтесь, пока не выслушаете моих оправданий.