Ветра потерянных душ - Эдвард Киуру

дам повод собой гордится. Я представлял как похлопает по плечу и одобрительно кивнет головой отец, как обнимет и поцелует в щеку мама, как радостно вокруг будет бегать сестренка и брат внутри наверняка сгорая от зависти, пожмёт мою руку и поздравит меня. Нет, путь у меня один, и я пройду его, от начала до конца, чего бы оно мне не стоило.

Спустя неделю мы на конец прибыли в Лондиний, столицу оставленной на произвол судьбы провинции. В отличии от городов Британии которые мне приходилось видеть прежде, Лондиний был величествен, окруженный высокой стеной с южной стороны от реки Темезис, над его воротами, всё ещё красовался римский орёл. Дворец проконсула, в центре города, был на столько колоссален что сильно контрастировал с остальными постройками. Отдельное внимание я уделил рассматриванию, местного амфитеатра, он был уменьшенной копией нашего, римского колизея и был выполнен из зелёного дакийского мрамора. Не смотря на сложившуюся ситуацию, город жил своей жизнью, по краям улиц стояли лавки, где продавцы продавали свои товары, возле небольшой церквушки, я повстречал счастливую молодую пару, не поскупившись, кинул им монету, на что они радостно улыбнувшись поблагодарили меня. Как я, по краем уха, услышанным разговорам мог судить, люди были уверенны, что Рим их не оставит и разобравшись с варварами, римские легионы вернуться.

— Люди не теряют надежду — заметив что я задумался, сказал Петр.

— Оптимизм это хорошо, надеюсь они правы — вздохнув ответил я.

— Как сам думаешь Марк? — спросил он.

— Наш император, друг мой Пётр, слаб волей и не побоюсь этого сказать, им манипулируют не очень хорошие люди, которые вероятно даже принимают некоторые решения без его ведома, но в сенате есть много хороших людей, как мой отец, или мой брат и я уверен они в скором времени решат эту проблему, иначе быть не может — поспешил я успокоить Петра.

— Твои слова да богу в уши, Марк. Ладно, вот там находится постоялый дом, хозяин — мой старый, хороший приятель, скажешь что от меня, будет тебе скидка, а сейчас мне по делам нужно а тебе отдохнуть, людей я тебе в сопровождение найду и завтра вернусь, отдыхай — указав, на ни чем не примечательный, каменный дом сказал Пётр, после чего мы попрощались и я направился к заведению.

Комната мне досталась просторная, с остатками былой роскоши, такими как узорчатые вазы, кровать с резными ножками и даже серебряным зеркалом, в раме с орнаментом. Вероятно, здесь когда то жил, какой ни будь высокий чин, или даже легат расквартированного здесь когда то легиона. Я прилег на кровать, прямо в кольчуге, так как валился с ног от усталости и на секунду закрыл глаза, когда я их открыл, обнаружил что нахожусь в Риме, на капитолийском холме, а вокруг люди, много людей, празднуют, радуются, веселятся, играют на арфах музыканты и на небе светит солнце, ласковым теплом окутывая этот праздник жизни. Я уже хочу пустится в пляс и взяться за руки, присоединиться к этому веселью, но тут погода начинает хмурится, солнце уже не светит, а облака на небосклоне, превращаются в черные тучи, я поднимаю глаза на небо и вижу как черные тучи расступаются и появляется он, во всем своем величии и великолепии, с небес спускается ангел. В правой руке он держит свиток а левой отрывает печать и в то же мгновение, земля содрагается и всеобщее веселье, сменилось криками ужаса а где то в дали набирал силу шторм, черный, как сами чрева преисподней, вновь опустив свой взор в низ, я увидел серую массу, иссохшие тела, обтянутые пергаментной кожей, поломанные конечности, сотни тысяч мертвецов, стоя на коленях взирали куда то в верх, в надвигающуюся тьму с распахнутыми в немом вопле ужаса ртами.

Я проснулся в холодном поту, сердце явно намеревалось выломать грудную клетку и вырваться наружу. «Ну и присниться же дрянь» — подумал я про себя, из за чего могло такое присниться? Не найдя ответа, успокоившись, раздел кольчугу, спустился в низ и купил вина, чтобы расслабиться. В Низу уже было весьма безлюдно, пара молодых проституток попивали с металлических бокалов вино, при виде меня призывно заулыбались, но видя что мне нет дела до них, интерес с их стороны, к моей скромной персоне остыл. Где то в углу сидела фигура в черном, монашечьем балахоне. «Подозрительный тип» — подумал я про себя, но не стал на нем зацикливаться и поднялся обратно на верх, чтобы вновь рухнуть, в объятья сна.

Утро оказалось пасмурное, что как я уже понял, не редкость для этого острова. Проснувшись под барабанную дробь капель за окном, я оделся, попрощался с трактирщиком и вышел во двор, где меня уже ждал Пётр с дюжиной крепких, молодых людей и ездовыми конями. Крепко по дружески обнявшись с Петром на прощание, мы двинулись в путь.

— На обратном пути жду тебя в гости в Дуровернуме — крикнул Пётр на последок.

— Обязательно — ответил я ему махнув рукой.

— Храни тебя бог Марк… храни тебя бог.. — услышал я краем уха, ветром принесённую фразу доносящуюся откуда то из за спины.

Глава IV

Vallis umbrae mortis

Долина смертной тени

Чем дальше мы шли на запад, по дороге ведущей в Каринию, тем чаще встречались сожженные до тла деревни, останки людей, брошенные посреди дороги и обглоданные дикими собаками, создавалось впечатление, что ад открыл свои чрева и выпустил демонов, чтобы те, сеяли гибель и страдание, на этой проклятой земле. Не редко встречались следы рук, поклонников Аллага, такие как распятые головой в низ и подвешенные на деревьях за ноги трупы. На четвёртый день, нервы моих спутников не выдержали и они объявив мне, что на эти земли ступил сам сатана, сказали что намерены повернуть обратно, в сторону Лондиния и даже хотели вернуть мне, заплаченные им деньги. «Честных же людей ты подобрал мне Пётр» — подумал я тогда.

—

Оставте деньги себе — сказал я им тогда, вам они нужнее.

—

А как же вы, мастер? — спросил меня один из наёмников, кажется его звали Иоанн — неужели вы не видите, дальше только смерть, эта земля проклята!

—

Я на задании от святого престола и к тому же солдат палатинской гвардии, грошь мне цена, если я отступлю сейчас — ответил я ему, после чего на его лице читалась целая гамма эмоций, от удивления до уважения, и он кивнул.

—

Мы будем молиться